Последний рыцарь короля - Нина Линдт

– О донне Анне, – кивнул герцог.

– Знаете, герцог. Открою вам один секрет. Просто жаль смотреть, как вы убиваетесь понапрасну. Та донна, что сейчас живет во дворце короля, – не Анна д´Эсте. Это другая женщина.

– Она изменилась, – кивнул герцог, – и именно поэтому…

– Она не менялась. Это просто ДРУГАЯ женщина. Неужели вы, на чьих глазах выросла донна Анна, не заметили этого? Они похожи внешне, но жесты, мимика, слова – все другое. Я знаю, что это не моя жена, и советую вам приглядеться к ней, испытать. Спросите что-нибудь, и вот увидите, она будет изворачиваться, но не ответит вам.

– Если вы так уверены, что эта женщина не ваша жена, почему не отпустите её?

– Этому есть две причины. Первая – деньги. Я не намерен дарить дешевой актрисе права на целое состояние. Я был с ними в тот вечер, когда Клементина пыталась убить самозванку, и я знаю, что она убила и свою сестру тоже. Донна Анна мертва, герцог, давно мертва. А эта самозванка только чудом избежала гибели.

– Какова вторая причина? – глухо спросил герцог.

– Раскройте глаза, герцог, – улыбнулся Висконти. – Эта женщина ПОХОЖА на мою жену, и в то же время она от нее отличается. Сохраняя ее при себе, я оставляю себе состояние донны и тешу себя надеждой, что она смирится и станет моей. Посмотрите на нее: разве от таких женщин отказываются? Впрочем, кому как не вам понимать ценность Анны, вы же воспеваете ее постоянно. Оставьте надежды, герцог, вам не быть с ней. Вы дважды потерпели поражение. Ни донна Анна, ни ее подражательница никогда не будет вашей!

Оглушенный герцог вышел из шатра Висконти, неверным шагом дошел до крепостных построек, прислонился к городской стене и закрыл глаза. Солнце нещадно палило его лицо, в глазах все было красно, крики рабочих, ремонтирующих крепостную стену, доносились до него, словно волны – то приближаясь, то откатывая назад. В его голове сквозь шум раздавались ударами молота слова Висконти: «Донна Анна мертва, герцог, давно мертва. Вы дважды потерпели поражение. Ни донна Анна, ни ее подражательница никогда не будет вашей!»

Он должен убедиться сам, что эта женщина не донна Анна. Но как?

– Ну, успокойся ты! – Вадик неловко потрепал меня по плечу, но я только сильнее прижала к лицу белый платок. Я ревела, не останавливаясь, в течение пяти минут, и пока Катя ходила за водой, Вадик пытался меня успокоить.

– Ну, лапушка! – впервые за полгода он заговорил на русском. – Ну, прекращай рыдать!

Однако его ласковые слова только усугубили положение.

– Что он теперь подумает обо мне? – в отчаянии всхлипывала я. – В его глазах я теперь просто чудовище и обманщица!

– Но ведь это же не так, ну, иди сюда, – Вадик поднял меня со стула и крепко обнял. – Дался тебе этот герцог Бургундский! Какая разница, что он думает!

– Хорошо смотритесь, – ехидно сказала Катя, входя ко мне в спальню. – Еще не хватало, чтобы вас такими увидел герцог. Тогда это будет полное крушение образа донны.

– Заткнись! – рявкнул Вадик, но было уже поздно: слова Кати каленым железом прожгли душу – я снова разрыдалась.

– Ты такая доверчивая, такая… наивная! – завелась Катя. – Вечно всем доверяешь. Блаженная, как наш король! Вы оба как будто не воспринимаете реальность адекватно – бесит страшно! Когда ты уже проснешься, Ольга? – она все не могла остановиться. Мой грандиозный провал нас всех сильно расстроил, Вадик старательно вставал между нами, потому что мы вот-вот могли рассориться в пух и прах.

– Хватит, Кать. Мы же тоже понадеялись на легкое решение.

– Я так хотела получить эту бумагу, получить развод, вернуть нас в Москву. Вы здесь из-за меня! Я надеялась, что все получится…

– Что ты, Оль, мы здесь из-за Герцога. Не забывай, это он выкрал нас троих. Не плачь. Всё как-нибудь образуется. Мы найдем выход, – Вадик уверенно привлек меня за плечи к себе и крепко обнял. Катя, чуть помедлив, обняла нас обоих, склонившись над нами.

– Прости, – вздохнула она. – Я тоже не всегда блещу умом. Выкарабкаемся.

Утром, задолго до этого события, я проснулась счастливой и довольной. Мне казалось, я нашла способ получить поручительство от Висконти, и все остальные проблемы отступили на второй план. Позавтракав, мы с Катей отправились на воскресную мессу, которую я отстояла с удовольствием. Король, королева, придворные – все были в приподнятом настроении, даже жара, казалось, смягчилась. Единственный, кто вел себя в тот день довольно странно, был герцог Бургундский. Он смотрел на меня, словно хотел задать важный вопрос, но стоило заговорить с ним, как он замыкался в себе и молчал.

При выходе из храма меня, как всегда, поджидал Анвуайе, но ему не удалось в тот день присоединиться к нашей компании: его опередил дон Висконти. Жизнерадостный и довольный, словно кот, наевшийся сметаны, Николо учтиво поприветствовал нас всех. Я не стала сопротивляться тому, чтобы он взял меня под руку, потому что намеревалась добиться от него документа, необходимого мне как воздух. Я решила быть ласковой и не слишком сопротивлялась, когда дон Висконти предложил проводить меня до дворца. Вообще-то мы намеревались все вместе пойти проведать де ла Марша – он уже довольно резво передвигался, но все еще не рисковал выходить дальше садов дворца эмира. Герцог как-то вскользь заявил, что проведает графа один, но Вадик решил идти вместе с ним, Катя вопросительно посмотрела на меня, но я беспечно махнула ей: до дворца султана вела прямая оживленная улица – ничего не случится.

Мы, и в самом деле мирно беседуя, не спеша дошли до дворца. Висконти был милым, простодушным, невероятно любезным. Он просил прощения за тот день, когда набросился на меня, сваливая всю вину на мое сходство с его женой. Я уже практически не сопротивлялась, когда он давал понять, что я не донна Анна. Но отказывалась называть ему свое настоящее имя, и он вынужден был обращаться ко мне «донна Анна». Он засыпал меня комплиментами и производил впечатление безумно влюбленного. Ситуация показалось весьма подходящей, чтобы начать разговор о поручительстве. Дон Висконти сначала сопротивлялся, не желая слышать ничего о разводе, но потом, когда я уже потеряла всякую надежду, вдруг смягчился. Он сжал мою руку в своей и печально сказал, что очень огорчен тем, что я не хочу остаться рядом с ним, но если иного выхода нет, то он готов изъявить свое согласие, но нужно обсудить денежную сторону дела. Тут я посчитала возможным пообещать ему крупную сумму отступных – пусть разбирается после развода с Герцогом – мне главное получить эту бумагу. Было, правда, еще кое-что, что сбивало с толку. Когда я спросила его об ожерелье, Висконти удивился и переспросил, потом растерянно замолчал и ответил, что ни разу не слышал ни о чем подобном от своей жены. Его растерянность показалась правдивой, он и в самом деле понятия не имел об ожерелье.

– Жаль, что мы с вами так и не сошлись, сударыня, – продолжал дон Висконти, входя со мной во дворец. Он попросил, чтобы я принесла ему бумагу и чернила для того, чтобы написать отступную. Я летела как на крыльях, довольная, что все прошло так гладко. Даже слишком гладко. Нужно было ковать железо пока горячо, пока Висконти так благодушен. Он быстро написал текст поручительства, в котором изъявлял свое согласие на развод, пока я выводила текст отступной с суммой, примерно равной состоянию Клементины.