Последний рыцарь короля - Нина Линдт

Он развернулся и величественно вышел. У меня больше не было сил на борьбу, я горько заплакала. У меня как у Ольги больше не было будущего, да и донна Анна оказалась в тупике. Даже друзья, которые, несмотря на то, что испытывали досаду по поводу моего провала, пытались утешить меня, не смогли изгнать горечь поражения из моего сердца. Я потеряла надежду на свободу, друга в лице герцога и доверие короля. И все из-за доверчивости и поспешности принятых решений. Я не смогла разгадать интриги Висконти и архиепископа и попалась, как глупая муха в грубо сплетенную паутину.

– Ваше Преосвященство! – дон Висконти ждал де Бове и, как только он вошел, стремительно приблизился к нему.

– Все в порядке, сын мой, – успокаивающе проговорил архиепископ, – вы не потеряете жену. Вы все сделали правильно, как я и научил вас.

– Не знаю, чтобы я делал без вас, – вкрадчиво сказал Висконти, вытаскивая из кармана бумагу об отступных донны Анны. – Я передаю это вам в благодарность за то, что вы помогли мне.

– Не стоило, сын мой, – забирая из рук Николо бумагу, сказал архиепископ. Но на всякий случай он проверил, написал ли Висконти о передаче денег церкви в случае смерти донны. Все было оформлено правильно.

– Что ж, поздравляю вас, сын мой, теперь ваше состояние останется нетронутым и рядом с вами будет красавица-жена.

– Ее еще надо укротить, – ухмыляясь, сказал Висконти. – Но я справлюсь.

– Не сомневаюсь, не сомневаюсь.

– А поручительство, Ваше Преосвященство? – вдруг встревожился Висконти. – Вы забрали его у донны Анны?

– Не беспокойтесь, оно ей теперь совершенно не нужно. Кроме меня никто не даст ей развод.

Архиепископ де Бове проводил Висконти и закрыл дверь. Он не станет уничтожать поручительства, которые ему отдала донна. Пусть Висконти насладится своей победой, но у архиепископа были свои планы на будущее пары Висконти-д'Эсте.

– Тебе нельзя сидеть целыми днями взаперти! – внушала Катрин Анне. – Нельзя сидеть во дворце и скрываться от всех, будто ты в чем-то виновата. Чем смелее будешь смотреть всем в глаза, тем меньше будет сплетен вокруг твоего имени.

– У меня больше нет имени, я сама его уничтожила. Если бы ты знала, как мне стыдно, как отвратительно стыдно всякий раз, когда я вспоминаю о том вечере!

– Все видели лишь объятье и то, как Висконти вытаскивает бумагу из твоего платья. Уверена, ты сможешь убедить всех, что это было невинно. Все можно представить в ином свете.

– До сих пор удивляюсь, как этому мерзавцу удалось провести меня! – донна Анна провела ладонями по лицу, вытирая влажные от слез щеки. – Он разыграл спектакль, а я попалась. Архиепископ прав: я глупа.

– Донна Анна, – вошел Вильям Уилфрид, опустился на колено и поцеловал Анне руку (такая официальность подразумевала, что следом за ним идет еще кто-то), – как вы чувствуете себя сегодня?

– Лучше, друг мой, благодарю вас, – донна Анна подняла голову и увидела, как в залу входит король. Она растерянно поднялась, Катрин следом, и обе женщины в ожидании устремили взоры на короля.

Людовик ІХ подошел к донне Анне и поинтересовался, как она себя чувствует. Донна Анна открыла рот, чтобы сказать то, что было предусмотрено в таких случаях этикетом, но промолчала. Ей было очень стыдно перед таким добрым и добродетельным королем, который всегда покровительствовал ей, за свой воскресный позор. Она опустила голову.

– Донна Анна, – прозвучал голос короля, – я хочу, чтобы вы поехали со мной в лагерь.

Донна Анна удивленно посмотрела на короля и потом на Вильяма, но тот только удивленно развел руками за спиной монарха.

– Когда? – услышала она себя.

– Сейчас. Я даю вам время на сборы и жду вас возле дворцовых ворот, – помедлив, он добавил: – Ваши друзья могут сопровождать нас.

Когда он вышел, донна Анна повернулась к друзьям:

– Означает ли это, что он выгоняет нас из дворца? – растерянно спросила она.

– Не думаю, он лишь приглашает нас принять участие в привычном объезде лагеря. Он делает его каждое утро. Нам лучше поторопиться, негоже заставлять короля ждать.

Вслед за Уилфридом, переодевшись в более удобную и легкую одежду, женщины спустились к дворцовым воротам, где им подали лошадей.

Они промчались по городу галопом, едва поспевая за королем и его рыцарями; подковы лошадей звенели о каменную мостовую. Когда они выехали из города, донна Анна удивилась тем изменениям, что произошли на местности за то время, когда она въехала в город 6 июня. Теперь уже подходил к исходу июль, и лагерь крестоносцев представлял собой целое поселение, уходившее далеко от города, с крытыми навесами для лошадей, кузницами, кожевенными мастерскими, постами охраны и шатрами рыцарей. Просматривались основные проезды по лагерю – широкие прямые линии между палатками. Но самым необычным зрелищем был ров, который начинали рыть вокруг лагеря. Когда же они подъехали ближе к местам ведения работ, то увидели, что по другую сторону рва, вдалеке, на песчаных холмах передвигаются группы конных всадников в бедуинских одеждах.

– Это сарацины, – сказал Вильям Уилфрид, показывая на всадников хлыстом, другой рукой он держал поводья. Лошадь под ним нетерпеливо переступала, встряхивала гривой. Катрин невольно засмотрелась на то, как уверенно он держался теперь в седле. – Они постоянно совершают налеты на лагерь и аванпосты, поэтому король и велел вырыть этот ров, чтобы воспрепятствовать налетам мусульманской кавалерии. На рвах останутся проезды, которые будут охраняться арбалетчиками и сержантами. Здесь идет настоящая война, сударыни, но война невидимая и коварная. Если рыцарь, под действием безумной отваги, отдалится от лагеря, сарацины нападают на него и убивают. А ночью бедуины, проскальзывая мимо конных отрядов, заползают в шатры и убивают спящих, отрезая им головы. Вам редко говорят об этом, но кладбище на востоке от Дамьетты выросло за это время на многие десятки могил. Это настоящая охота на воинов Креста, потому что за каждую голову султан щедро платит золотом.

– Какой ужас! – прошептала Катрин и тут же заявила: – Ты теперь будешь спать только во дворце, слышишь? Я не хочу, чтобы тебя прирезал какой-нибудь бедуин!

– Беспокоишься обо мне, милая? – смеясь, спросил Вильям.

– Да как же король может посылать туда рыцарей поодиночке? – спросила донна Анна, прерывая флирт между друзьями.

– А король как раз и не посылает. Напротив, он запретил своим баронам всяческие спонтанные стычки с неприятелем, чтобы избежать бессмысленных потерь. Но крестоносцы, преследуемые жаждой славы и легких побед в коротких сражениях, сами бросаются в атаку. Причем поодиночке. И поодиночке умирают. В жизни не видел более независимых и гордых людей.

Между тем они вплотную приблизились к траншее, которую рыли добровольцы и рабочие. Король поговорил со старшим инженером, тот долго размахивал руками и время от времени посматривал на план, лежащий на столе. Потом Людовик подозвал к себе рыцарей из дозора и послал их с важным поручением, которое, однако, удивило сержантов. Поднявшись в седла, они помчались куда-то в сторону от лагеря, вздымая за собой пыль и песок.