Голос греха - Такэси Сиота

— Простите за небольшой беспорядок.

Перекинув через одну руку пальто и шарф, повесив сумку на плечо, Акуцу следовал за Накамурой. Он не надел тапки и пошёл в носках. Поскольку ему пришлось в срочном порядке ехать в Сигу, Акуцу запасся новыми комплектами нижнего белья. Эти чёрные скромные носки он надел сегодня первый раз.

Гостиная была объединена со столовой, поэтому была просторной, не меньше тридцати татами. Освещалась она тремя светильниками.

— А, добрый вечер!

Рэйко, одетая в брючный костюм серого цвета, поднялась и слегка склонила голову. Перед диваном в форме латинской буквы L стоял низкий стеклянный стол, заваленный тетрадями, различными записями, фотографиями. Наверное, материалы расследования.

Небольшого роста женщина за спиной Рэйко вежливо поклонилась.

— Моя жена, — смущённо представил её Накамура. У неё были восхитительные прямые длинные волосы. Она выглядела очень спокойной. Акуцу показалось, что хозяйка дома, возможно, младше его.

— Прошу прощения за столь поздний визит…

— Нет, нет, не беспокойтесь. Пойду приготовлю кофе.

Акуцу поставил сумку с тёплыми вещами и опустился на диван. Тот был очень мягкий.

— У вас прекрасный дом.

Накамура принёс кресло и, сев напротив Акуцу, весело сказал:

— Мы недавно сделали ремонт в гостиной, но у нас сын, поэтому всё мгновенно пачкается.

— Ваш сын занимается бейсболом?

— Да. Вы догадливый… Он в шестом классе младшей школы, и, похоже, ему больше нравится гоняться за мячом, чем учиться в дзюку.[136]

— Это прекрасно. У меня совершенно нет способностей к спорту, поэтому я ужасно завидую тем, у кого это получается.

Воспользовавшись паузой между комплиментами, вмешалась Рэйко:

— Накамура-сан — глава компании.

— Нет-нет, совсем крошечной… — замахал руками Накамура, но не было похоже, что это правда.

Затем Рэйко рассказала, что он владеет сетью баров — два располагались в префектуре Сига, три — в префектуре Киото, а в настоящий момент готовится к открытию ещё один — в районе Умэда в Осаке. Далее Рэйко добавила, что ей тоже приходилось бывать там — хотя Акуцу и не был уверен, что она говорила правду, — после чего польстила предпринимателю, отметив приятную атмосферу в его заведениях и стильные стаканы.

Да, такая журналистка достанет любую информацию…

Акуцу восхищался проницательностью Рэйко, которой удавалось произносить любезности, не вызывая при этом ни у кого раздражения. Она была немного смугловата, выглядела пышущей здоровьем, и большие глаза под двойными веками были чрезвычайно привлекательными.

— Простите, что заставила ждать… — Супруга Накамуры поставила на стол три чашки и молоко. От чашек, стоящих на изящных блюдцах, доносился приятный аромат кофе, и на душе у Акуцу стало спокойно. Стол был большим, поэтому, несмотря на разбросанные на нём материалы, тесноты не ощущалось. Акуцу подумал, что теперь ему понятно, что означают слова «Богатые предпочитают не ссориться»,[137] и по его губам пробежала чуть заметная улыбка.

— Я пойду посмотрю, как там Сё-тян, — сказала супруга, и Накамура слегка поднял руку. Речь, по всей видимости, шла о сыне, который увлекался бейсболом.

Обстановка была спокойная, и Акуцу решил, что пора спросить о записной книжке.

— А, вот она…

Рэйко взяла со стола тетрадь размера записной книжки. На пожелтевшей обложке с истрёпанными уголками фломастером было написано «S 59.2-60.1».

Акуцу перелистывал страницы. Как и в тетради Мидзусимы, здесь теснились малочитаемые, написанные карандашом иероглифы. Это было похоже не на структурированную информацию, а скорее просто на заметки, сделанные по горячим следам. Иногда попадались также схемы, содержащие много сведений, касающихся мафиозных организаций.

— Ваш отец расследовал дела, связанные с мафией?

— Да. Он был следователем в местном управлении.

Ответ был неожиданностью для Акуцу. Он всегда считал, что этим занимался исключительно первый отдел расследований штаба муниципальной полиции префектуры Сига. Конечно, это зависит от размеров полицейского управления, но тот, кто отвечает за дела, связанные с мафией, является сотрудником уголовного отдела и занимается сбором информации из всех подведомственных органов.

Почему делом «Гин-Ман» занимался следователь по мафиозным делам из местного полицейского управления?

— Я обратила внимание вот на это… — Рэйко ткнула пальцем в тетрадный лист.

Разворот был пустым. За исключением того, что в левом верхнем углу, в графе с датой, стояли цифры «11.14.». Кроме того, были заметны следы стёртых записей. Акуцу придвинул тетрадь к свету и попытался разобрать их, но безуспешно.

— Ничего не видно…

— Попробуете потереть карандашом?

В ответ на предложение Накамуры, Рэйко, словно этого и ждала, подалась вперёд. Накамура тут же поднялся и взял с телефонного столика шестигранный карандаш.

— У меня вряд ли хорошо получится… Акуцу-сан, лучше вы.

Акуцу поблагодарил хозяина, взял карандаш и, бросив взгляд на Рэйко, переложил его в другую руку, словно дирижёр — свою палочку. Начал тереть — слегка, без нажима. Раздался тихий шуршащий звук, и белая страница чуть потемнела.

— Да, тонкая работа…

В ответ на ремарку Рэйко Акуцу что-то промычал. Примерно посередине левой страницы разворота появилось слово «Киото», внизу правой — «Пустота».

— Киото, пустота?.. — произнёс Накамура с недоумённым видом.

Акуцу, чувствовавший особую ответственность, предположил, что, возможно, в Киото находилось какое-то укрытие. Рэйко сидела, задумавшись, а Накамура произнёс: «Вот оно что…».

— Вы не помните, что было вечером того дня, так?

— Нет, конечно. Мама умерла ещё раньше отца, а брат младше меня.

В голову Акуцу вдруг пришла мысль, что он не знает, когда не стало следователя. Наверное, будет глупо спрашивать об этом… Рэйко упрямо рассматривала на свет почерневшие страницы тетради.

— Накамура-сан, не осталось ли коллег-следователей, которые в то время были близки с вашим отцом?

Накамура, вероятно, догадавшийся, с какой целью был задан этот вопрос, с задумчивым видом молча смотрел на белоснежный потолок. Акуцу терпеливо ждал.