Мексиканский для начинающих - Александр Дорофеев

Отбритый Пако заглотил кусок папайи, и они чинно под руку вышли из ресторана.

Всего-то пару часов назад Васька, подобно подраненной птице, едва доплыл подремать перед встречей с Гаврилой.

Пробудился он в полоумном состоянии, то есть лежа на каменном полу под включенным телевизором.

Какой-то весельчак горланил песню с очень скромным словесным наполнением. Зато мелодия, вероятно, была бесконечна, поскольку единственная ее строка еще в тяжелом Васькином сне проникла в голову и крепко-накрепко засела.

«Эста негра тьене кадера!»

Васька чудесным образом понимал, о чем речь – мол, гляньте, как бедраста моя возлюбленная негритянка!

Это был гимн бедрастости, который иллюстрировала черненькая девушка, безостановочно, как взбивально-молотильный станок, крутившая бедрами.

«Наверное, иностранные языки лучше усваиваются во сне похмельном. Надо бы разработать тему», – решил Васька и отправился глянуть в зеркало. Но еще на дальних подступах, чуть мелькнуло отражение, зажмурился и выбежал из номера.

Сложно сказать, зачем нужна была встреча с Гаврилой. Так уж – договорились! И Васька держался на чувстве долга.

«Куплю тонну порошка в рассрочку и подарю Шурочке, – думал он. – Пусть припудривает носик и фарширует броненосцев. Может, тогда поймет, что уши не главное».

Бредовость этих мыслей объяснялась потрясением, переживаемым Васькой уже который день.

Все навалилось разом – отсутствие духа, запой, глиняные ацтеки, кролик Точтли, Адель с топором, двоюродная бабка с завещанием, листовки, вонючий букетик и Шурочкин полуотказ.

Все разваливалось, рассыпалось, не поддаваясь осмыслению.

Но было ясно, что деловое свидание с Гаврилой логично дополняет набор.

Васька легко нашел пристань со множеством катеров и лодок, готовых в путь, но причальные люди, включая билетеров, контролеров, мотористов и капитанов, слыхом не слыхивали про остров Тарпеда. Один морской волчара чего-то припомнил:

– Есть такой в Индийском океане, – указал он веслом в сторону Арктики. – По дороге разузнаем, куда гребсти. Покупай билет да полезай в кубрик.

Заманчиво – начхать на все, что наваливалось и разваливалось, да и махнуть в Индийский океан через Заполярье. Васька почти согласился, но над окошечком кассы увидел карту акапулькского побережья с единственным островом по имени Рокета.

Гаврила, известно, не был знатоком географии.

«Где Тарпеда, там и Рокета», – решил Васька и погрузился в баркасик под парами, где только его и поджидали.

Баркасик шустро отвалил от причала, пробрался средь буев, лодок и вышел в открытые воды. Он имел прозрачное дно, сквозь которое на пассажиров поглядывали рыбы. Порой они собирались в стаи, как бы проводя экскурсии, – «посмотрите, посмотрите, какие хари! не каждый день таких возят!»

Васька привлек целый разнопородный косяк. Даже плоская камбала поднялась со дна. Конечно, рожа была сильно перекошена после заплыва к бару. Глаза, как у той же камбалы, сместились на одну половину, еще сохранявшую человекоподобие, в отличие от другой, которая напоминала вареного кальмара, глубокого чернильно-кумачового оттенка.

«С такой рожей, – печалился Васька, – никаких денег не надо. Сидеть, поскуливая, в отрепьях под пальмой».

Косяк вскоре отстал, только зловредная рыбка-прилипала наслаждалась до самого острова.

Баркасик причалил прямо к ресторану, и Васька увидал, что здесь не обошлось без влияния Гаврилы.

Подобно броненосцу, с которого уже сняли пушки, ресторан врезался в океанские волны, норовя, примкнуть к материку. И название его было странным для здешних широт – «Моржовый».

– Почему «Моржовый»? – спрашивали посетители.

– А почему бы и нет? – вежливо улыбался хозяин – гостеприимный мулат с преобладающей негроидностью.

На испанском звучало красиво – «Ресторанте де ла Морса». Повсюду торчали желтоватые моржовые клыки и свисали якутские талисманы, которые человек несведущий мог принять за индейские. А в затемненном водоеме, куда то и дело подкладывали глыбы искусственного льда, сидел скромный настоящий морж, совершенно закомплексованный на чужбине.

Здесь принято было фотографироваться в обнимку с моржом и хозяином – в черных с позолотой сомбреро.

Получив карточки, туристы долго разбирались, кто есть кто. Изредка догадывались по выражению лица – у хозяина было угодливей.

Его звали Херардо. Он обязательно подходил к каждому столу, знакомился, давал мудрые советы относительно выбора блюд, загара, купаний и в заключение говорил, как по Гаврилиной листовке:

– Все мы братья и сестры! Пожмем друг другу руки! Обращайтесь ко мне по любому делу и зовите коротко – Хер.

Русские специально приезжали на остров поприветствовать хозяина:

– Как дела, Хер Моржовый? Комо эстас?

– Бьен! Муй бьен![28]– неизменно кивал он негроидной головой, напоминавшей и моржа, и хер моржовый.

Сидя на веранде, зависшей над волнами, Васька следил за продавцами морских товаров. Неужели ни разу не упадут? Но не падали, что шло вразрез с физическими законами.

Они путешествовали по океану стоя. На плоских узких досках, нагруженных кучами раковин, кораллов, сушеных звезд и ежей. Доски были едва заметны, и странно смотрелись средь волнистых пространств эти по-хароновски безразличные к своему грузу, почти нагие люди в шляпах.

Казалось, бредут по воде, аки посуху, опираясь на длинные шесты. Как огромные водомерки, возникали они там и сям. Их беззвучное перемещение завораживало. Хотя изредка они трубили в раковины. И все были невероятно схожи меж собой, как морские близнецы, как волны, как раковины, в которые трубили.

Правда, один резко отличался. Черный костюм с галстуком, портфель подмышкой. А вместо товара – баба с мальчонкой на корме.

Васька глазам не верил – да, это Гаврила с верным семейством!

Отдав хозяину швартовы, дружески обнявшись, он поднялся на веранду и, завидев Ваську, облегченно вздохнул:

– Так и знал, что ты здесь! Остров-то большой, но где ж тебе еще быть?

В черном костюме Гаврила смотрелся внушительно, как народоволец с бомбой. Он присел и огляделся – нет ли слежки?

– Порядок, брат! Да здравствует Пангея! Но рожа у тебя, признаюсь, – дрянь! Припудри носик.

– Лучше рюмку, – сказал Васька хрипло.

– Дело хозяйское, – пожал Гаврила плечами, – но пудра здоровей. Алкоголь, как известно, разрушает печень, почки, селезенку, мозг и потенцию. А пудра, брат, только носовую перегородку, нервную систему и левое полушарие. Чувствуешь разницу? Конечно, и в цене есть, но здоровье дороже!