Разлейте время по бокалам - Наталья Аврора

арене.

— Они в этом не виноваты.

— Согласен, но драться с тем, кто стал тебе дорог намного труднее, чем с тем, кто не имеет для тебя никакого значения. Рука не дрожит.

— Поэтому ты никого к себе близко не подпускаешь? Я здесь недолго, но заметил твоё отношение к людям.

— Вот и молодец, что заметил и постарайся не лезть ко мне, — гладиатор похлопал Аскания по колену. — Я — одиночка, ни с кем не дружу, никого не люблю. И никому, никогда не помогаю.

— Но ведь сейчас ко мне ты подошёл сам, я не звал тебя. Значит, кто-то тебе всё же нужен? Скучновато одному? — Асканий начал злиться на Германика. И так всё у него складывается неудачно, ещё и этот разговор разбередил душу воспоминанием о друге.

— Нет, — спокойно ответил гладиатор. — Не скучно, я ни с кем не дружу, но общаюсь со всеми. Вот и с тобой решил поговорить.

Германик поднялся.

— Пойду, потренируюсь. Послезавтра мой последний бой. Если выживу — буду свободным человеком. Я слышал, Грум собирается и тебя выпустить. Готовься.

На следующий день Грум сам предупредил Аскания, что он выйдет на арену, и посоветовал не загружать себя тренировками, а постараться расслабиться. Хозяин этой гладиаторской школы славился более лояльным отношением к своим подопечным, чем другие. Накануне серьёзных боёв всем гладиаторам здесь выдавали бесплатное вино и еду, а для желающих привозили проституток. Это и предложил Асканию Грум, но тот отказался, сославшись на плохое настроение.

Жизнь Кассии шла обычным путём, ничего особенного не происходило, и она радовалась этому. Однажды во время обеда, когда трапеза подходила к концу, Гай Альбуций, лежавший на ложе, перевернулся на спину и произнёс:

— Сегодня я встретил странного человека…

Кассия приподняла брови в лёгком удивлении:

— По-моему, Помпеи полны странных людей. Они здесь на каждом шагу.

— Он сказал, что у моей жены есть тайна, о которой даже она не знает.

Кассия выпрямилась в кресле.

— У меня? Тайна, о которой я не знаю? Бред какой-то!

— Я проходил по колоннаде на форуме, — Кассия не видела лица мужа, но поняла, что он встревожен. — Смотрю, сидит нищий. Дай, думаю, брошу ему асс, а тот остановил мою руку и произнёс то, что я уже сказал.

— Почему ты относишься к этому так серьёзно? Мало ли существует таких псевдопрорицателей?

— Сначала я так же к нему отнёсся и уже развернулся уходить. Но он сказал ещё вот что. «Я смогу вылечить её мать, но это никому не принесёт покоя».

Кассия обомлела.

— Где этот человек?

Гай Альбуций пожал плечами.

— Наверное, сидит там же, где и сидел.

— Но почему ты не привёл его? Что он знает о моей матери? И обо мне?

— Тогда я подумал, что всё же он шарлатан. У многих мужчин болеют тёщи…

— Почему ты передумал?

— Потому что чуть позже мне стало очень тревожно. Подсознание говорило, что, возможно, я упускаю шанс… к тому же его тон, то, как он говорил. В нём чувствовалась сила, уверенность. И ещё одно, он не навязывался. Ему как будто было всё равно, соглашусь я с ним или нет, заинтересуюсь или нет.

— Сходи за ним! — Кассия не просила, она приказывала мужу. Гай Альбуций с пониманием посмотрел на жену и вышел из триклиния.

Кассия с интересом рассматривала странного человека, стоящего перед ней. Ничем не отличается от обычного попрошайки. Может быть, она зря так волнуется?

— Что ты знаешь обо мне?

— Всё, — он заглянул Кассии в глаза, как в душу. По её спине пробежал холодок. — Ты сильная, властная, любишь почитание и требуешь, чтобы тебя уважали. И ты этого достойна. Ты думаешь, что боги любят тебя, раз позволили родиться в богатой семье, получить хорошее образование и выйти замуж за достойного человека, которого, к тому же, ты выбрала сама. И ты права. Сейчас твоей душе уютно, но скоро она взбунтуется, ты потеряешь спокойствие, и подумаешь, что боги отвернулись от тебя. И будешь не права.

Кассии стало нехорошо. Она знала, что этот человек говорит правду.

— А моя мать?

— Она безумна уже несколько лет. Грех тяготит её.

— Моя мать грешна? Не может быть! Вся её жизнь прошла на виду у моего отца. Здесь я тебе не верю.

Прорицатель улыбнулся.

— А до этого верила?

— Да, — Кассия смутилась.

— Что заставляет тебя не верить мне дальше?

— Ты говоришь невероятные вещи.

— Иногда я говорю невероятные вещи, но разве в нашей жизни нет места невероятному?

Кассия молчала.

— Я не навязываюсь. И могу прямо сейчас уйти.

— Постой! — воскликнула Кассия, хотя человек даже не шевельнулся. — Последний вопрос: почему ты обратился именно к моему мужу?

Прорицатель пожал плечами.

— Я так захотел.

— А ты сможешь вылечить мою мать?

— Смогу. Только зачем?

— Как это, зачем, — возмутилась Кассия.

— Почему ты решила, что твоя мать хочет вылечиться? Разве она буйствует, разве её посещают кошмары? Разве она ломает всё вокруг, царапает себя в кровь? Или она хочет кого-то убить? Я знаю, что ничего этого не происходит. Она живёт в своём мире, и ей там хорошо. Для чего ты хочешь вырвать свою мать из её мира и впихнуть в свой?

— Я хочу вернуть ей реальность, семью, любовь!

— У неё есть семья. Она считает тебя маленькой и даже общается с тобой по-своему. Она думает, что её сын умер из-за тяжёлой болезни. У неё есть всё: дочь, муж и светлое воспоминание о сыне. А что хочешь дать ей ты? Какую реальность? Я вылечу её и она узнает, что её дочь — замужняя женщина, а ей не довелось увидеть её взросление. Она узнает, что её сын стал подонком, — Кассия вздрогнула от беспощадной характеристики. — И что его убил беглый раб.

Женщине показалось, что при последних словах прорицатель слишком внимательно всмотрелся в её лицо.

— Ты полагаешь, что твоя реальность лучше, чем её?

Кассия поднялась на ноги, оттолкнув табурет.

— В этом мире реальность только одна!

Человек покачал головой.

— Сколько людей, столько и миров, и у каждого своя реальность.

— Это невозможно, потому что мир один!

— У каждого человека — свой, и каждый человек центр своего мира.

— Чушь!

— Это не чушь, подумай об этом. Я могу вылечить твою мать. Но кому это нужно, ей или тебе? Разве тебе мало того, что ей хорошо и что ты в любое время можешь с ней общаться?

— Но она общается со мной не как с дочерью!

— Да, твоя мать считает тебя своей приятельницей. И, повторяю, ей хорошо. Подумай, тогда приходи.

Нищий ушёл, даже