Южная Африка. Прогулки на краю света - Генри Воллам Мортон

Книга интересна еще и тем, что достаточно точно отражает реалии того времени. В частности, подтверждает то, что было очевидно каждому английскому колонисту или бурскому фермеру, а именно: Южная Африка управлялась не из Кейптауна, а из Лондона. Недаром автор, простой рядовой британской армии, язвительно отзывается о «старых леди из Эксетер-Холла».

Это знаменитое здание в центре Лондона служило резиденцией для различного рода религиозных и филантропических обществ, которые имели значительное влияние на английское правительство и, соответственно, на положение дел в Капской колонии. Интересно, многие ли южноафриканцы из тех, кто ныне останавливается в отеле «Палас», знают, что живут на месте, где некогда располагался могущественный Эксетер-Холл?

Я путешествую по Сискею и Транскею, наблюдая за жизнью племен банту с их бесчисленными стадами. Я ненадолго заглядываю в Кинг-Уильямс-Таун и еду дальше в Ист-Лондон. Я без памяти влюбляюсь в Порт-Сент-Джонс, позже проезжаю через коренные земли в Умтату и Кокстад. Очутившись на границе Наталя, я восстанавливаю в памяти историю вуртреккеров.

1

Большинство путешественников, впервые попавших в Южную Африку, горят желанием увидеть черные племена банту в их естественном окружении. Я бы посоветовал им проехаться по землям, расположенным к северу от Грейамстауна. Это огромная территория, которая простирается до самых границ Наталя и делится рекой Кей на две части — Сискей и Транскей. По площади она равна современной Голландии и включает в себя племенные земли коса (тех самых, что в девятнадцатом веке называли кафрами), тембу и пондо.

Союз выделил примерно одну двенадцатую часть своей территории для проживания племен банту, однако этого явно недостаточно для поддержания численности их населения на должном уровне. Данные области именуются национальными резерватами, и европейцам запрещено здесь селиться. Тем не менее управление осуществляется европейскими чиновниками из министерства по делам коренного населения. В непосредственном подчинении у них находятся потомственные племенные вожди, а дальше цепочка власти спускается вниз, к так называемым старейшинам деревень. Старейшина — чаще всего действительно чернокожий старец с клюкой, который является непререкаемым авторитетом среди своих соплеменников. «Черная» область Южной Африки практически не затронута европейской цивилизацией. Здесь по-прежнему царит примитивный способ ведения хозяйства с его доисторическим отношением к скоту, с его племенными обычаями и традиционными знаниями, основанными на магии и колдовстве. На территории резерватов функционируют различные христианские миссии, но их слишком мало, чтобы они могли оказывать значительное влияние на жизнь коренного населения. Кроме того, имеются торговые точки, расположенные в среднем на расстоянии пяти миль друг от друга. Собственно, это и все. Отойдите на пару миль от шоссе, и вы попадете в царство чернокожих туземцев, закутанных в разноцветные одеяла.

В Союзе проживают приблизительно восемь миллионов банту. Примерно два миллиона из них работают на белых фермах и еще около миллиона трудятся в крупных и мелких городах. Таким образом, больше половины черного населения проживают в резерватах. Тысячи молодых мужчин постоянно курсируют между своими деревнями и золотыми приисками Ранда. Обычно они вербуются на срок до девяти месяцев, а по истечении этого времени возвращаются в родные края. Большинство современных исследователей с тревогой отмечает тенденцию к разрушению племенной общности и перемещению чернокожего населения в большие города.

Стороннему наблюдателю нелегко разобраться в проблемах коренного населения Южной Африки. Для того чтобы более или менее компетентно судить об этих проблемах, человеку необходимо длительное время прожить в стране и постигнуть множество нюансов. Мы, европейцы, привыкли разглагольствовать о защите угнетенных национальных меньшинств, и этого, как правило, хватает, чтобы поддерживать реноме прогрессивного либерала. Схема срабатывает в любых регионах мира, но только не в Южной Африке. Здешняя ситуация не поддается однозначным оценкам, для этого она слишком сложная и запутанная. Начать с того, что речь идет не о меньшинстве, а, напротив, о подавляющем большинстве. Ибо большая часть Южной Африки — фактически все ее черное население — находится на низшей ступени развития. И если дать им особые привилегии, эта черная масса попросту задавит своих белых хозяев и поставит под угрозу будущее цивилизации, с таким трудом построенной на юге Африканского континента. Подобная проблема и прежде существовала в колониальных странах. Однако в наш век революционных преобразований — когда количество довлеет над качеством и понятие свободы нередко подменяется анархической вольницей — она встала с небывалой остротой. А посему нетрудно понять страхи белых жителей Южной Африки. С другой стороны, многие либерально настроенные граждане говорят о настоятельной необходимости пересмотреть условия существования коренного населения — надо-де обеспечить их нормальным жильем, создать условия для получения образования и трудоустройства (причем требуется не просто повысить заработную плату, но и расширить поле деятельности). Казалось бы, хорошие, справедливые предложения. Однако более консервативные политики предупреждают, что слишком быстрое введение «черных привилегий» может иметь катастрофические последствия для будущего страны. Со стороны может показаться, что есть прекрасный способ решения всех южноафриканских проблем: надо повысить численность белого населения хотя бы до десяти миллионов и уничтожить негласный запрет на неквалифицированный труд для белого человека. К сожалению, способность творить чудеса не входит в арсенал средств современной политики.

Мне нередко приходилось слышать обвинения в адрес белых южноафриканцев: якобы они живут собственной жизнью, а до черных сограждан им и дела нет. Должен заявить, что это утверждение в корне неверно. В Южной Африке белый человек при всем желании не смог бы абстрагироваться от проблем коренного населения. Они подстерегают его на каждом шагу, вторгаются даже в сугубо частную, «домашнюю» жизнь. И нигде я не встречал столь разумного и бережного отношения к народам банту, как в Южной Африке. Исследовательские группы при университетах, многочисленные общества расового содружества и тому подобные организации — все они проявляют самую искреннюю заинтересованность в судьбе чернокожего населения. Южноафриканская молодежь задумывается о будущем страны. Я беседовал со многими студентами и могу засвидетельствовать: хоть они и не подвергают сомнению тезис о превосходстве белого человека, но в будущем отводят черному населению куда более важную роль, нежели сейчас.

В настоящий момент политические права коренного населения исчерпываются тем, что они выбирают трех представителей (европейцев по происхождению) в Национальную ассамблею и четырех (тоже европейцев) — в Союзный парламент. Кроме того, чернокожие члены общества участвуют в работе Местного совета представителей, где председательствует секретарь по делам коренного населения.

Поездка в глубь национального резервата обернулась для меня знакомством с удивительной страной примитивных хижин и традиционных ярких покрывал. Но вначале я должен рассказать о посещении знаменитой школы Лавдейл, расположенной неподалеку от маленького городка Элисдейл. Свыше тысячи чернокожих мальчиков и девочек учатся здесь под руководством шотландских миссионеров. Примечательно, что обучение ведется на английском языке и по европейской программе. Неподалеку находится и Форт-Хеа, где чернокожая молодежь получает образование в соответствии с университетскими стандартами.