Корсары Таврики - Александра Девиль

— Я уже видел тебя нагую, когда ты вечером раздевалась у костра. Спрятался за камнем и подсмотрел. Ты была так хо­роша... я не смог удержаться, пришел еще раз на тебя взгля­нуть. Не отталкивай меня, Вероника, тебе будет со мной при­ятно, я хороший любовник. Чутье подсказывает мне, что ты неопытна в любви, хоть и красавица, хоть и живешь среди муж­чин. Но все они — грубые корсары, разве они могут как следу­ет приласкать женщину? Наверное, кто-то из них тебя оскор­бил, и ты теперь избегаешь мужчин, боишься мужской плоти? Но со мной все будет иначе, поверь...

Свой страстный шепот Луиджи прерывал быстрыми поце­луями, от которых по телу девушки пробегала легкая дрожь. Вера вдруг поняла, что ей приятен этот красивый и, наверное, опытный в любви генуэзец, который мог бы сделать из нее, ди­карки, настоящую женщину, способную принести блаженство любимому мужчине.

Может быть, в другое время девушка решительно бы оттолк­нула дерзкого соблазнителя, но сейчас она была беззащитна перед ним: почти нагая, еще не остывшая от чувственных сно­видений, взволнованная внезапными ласками Луиджи, кото­рый явился к ней, словно фавн из колдовской ночи, и застал ее врасплох. В порыве откровенности она не удержалась и открыла ему правду о своем первом неудачном знакомстве с мужской плотью:

— Меня не корсары оскорбили, нет! Эти грубияны и голо­ворезы всегда были со мной почтительны. Может, из-за мое­го дяди, а может, потому, что знали меня с детства. Но три го­да назад твой знакомец Угуччоне со своим дружком поймали меня, тогда беззащитную девчонку, в горах и надругались. Ме­ня спас Карло; он убил одного из негодяев, а Угуччоне убежал. С тех пор я поклялась отомстить этому подонку, где бы и ког­да бы его ни встретила. О том случае, как и о моей клятве, зна­ли только Карло и Ринальдо. Теперь вот еще знаешь ты...

Он заглушил слова девушки поцелуем, а после, оторвавшись от ее губ, прерывистым голосом сказал:

— Что ж, мне понятно, почему ты ненавидишь Угуччоне. Он в самом деле скотина, мразь. Насильники сделали тебе больно, и ты думаешь, что так будут делать все мужчины? Но с такими мыслями ты никогда не станешь женщиной, не узна­ешь телесных радостей!

— Я хочу быть женщиной — настоящей женщиной! — тихо вскрикнула Вера, вспомнив обещание, которое в мыслях дала Родриго. — Я хочу научиться любить и быть любимой!

— Тогда доверься мне! — Луиджи, уже не сдерживаясь, ти­скал девушку в объятиях и покрывал поцелуями ее тело, с ко­торого уже полностью соскользнула ткань. — Не бойся, боли теперь не будет, а будет наслаждение. Обними меня, при­жмись, отвечай на мои поцелуи...

Вера, словно послушная ученица, выполняла все, к чему призывал ее Луиджи, и скоро его страстные ласки пробудили непонятное желание где-то в глубине ее естества. Девушке ка­залось, что еще миг — и она узнает нечто невообразимое, не­кую тайну, на которой держится мир, и после этого уж точно станет настоящей женщиной.

Когда Луиджи вошел в нее, она обвила его шею руками и сделала движение ему навстречу, надеясь тут же испытать не­земную радость, но... ничего не почувствовала. Любовник при­ ходил в неистовство, целовал ее, покусывал, двигался все бы­стрее, все резче, а Вера ощущала досадное разочарование, которое через минуту сменилось горьким раскаянием и даже стыдом. Образ Родриго промелькнул перед ее мысленным взо­ром, и что-то вроде презрительного упрека почудилось ей в вы­ражении его лица. Она вдруг подумала, что это неправильно и даже гадко, позорно — любить одного, а изучать науку люб­ви с другим. И когда Родриго говорил ей о любви, разве он имел в виду иного учителя, кроме себя? И что будет, если он узнает, что, желая стать женщиной, она отдалась сомнитель­ному и случайному в ее жизни человеку?

Едва эта мысль пришла ей в голову, как Вера с силой оттолк­нула любовника, который уже дошел до крайней степени воз­буждения. Он не ожидал столь внезапного и резкого сопротив­ления еще минуту назад податливой девушки, а потому не успел ее удержать, и она ловко выскользнула из-под него. Лу­иджи зарычал от ярости, грязно выругался, потом, скорчив­шись, несколько мгновений что-то делал с собой и, наконец, издав протяжный стон, затих.

Вера наскоро помылась водой из фляги, натянула на себя просохшую за ночь одежду. Прикрыв свою наготу, девушка сразу же почувствовала себя более сильной и защищенной.

Но тут сзади ей на плечи легли тяжелые руки Луиджи. Раз­вернув Веру к себе, он посмотрел ей в лицо с нескрываемой злобой.

— Решила подшутить надо мной, красотка? Со мной еще никто так бессовестно не играл! Сначала распалила меня, по­зволила делать с собой все, что хочу, а в последнюю минуту оттолкнула так, что я вынужден был изливаться в собственные руки! Тебе такие шутки даром не пройдут, так и знай!

Он тряхнул ее за плечи, словно собирался бросить наземь, но Вера, наученная защищаться от любого нападения, удари­ла его коленом в живот, заставив на мгновение согнуться, а сама отскочила в сторону и вытащила из-за пояса кинжал. Но Луиджи, видимо, и сам понял, что не следует ему гневить эту странную предводительницу корсаров, в логове которых он находился, и даже попросил у нее прощения с кривой улыбкой.

Вера ничего не успела ответить, потому что в этот миг ее окликнули Карло и Габриэле. Кинувшись на их голоса, девуш­ка увидела, что матросы, ночевавшие на берегу, все сгрудились у выступа скалы и напряженно вглядывались в морскую даль. За ночь шторм утих, море было почти спокойным, и у гори­зонта, подсвеченного с востока золотисто-розовыми лучами, четко обрисовывались очертания большого парусника.

— Клянусь спасением, это турецкий корабль, — сказал Рустико, прикладывая к глазам сложенные ладони. — Я издали узнаю их по оснастке и парусам.

— И флаг мусульманский, — немного погодя, добавил Га­бриэле.

— Почему они идут в это пустынное место? — Вера с трево­гой взглянула на Карло. — Может, это турецкие пираты, кото­рые хотят захватить наш корабль?

— Но галеру не видно из-за скалы, и они не могли ее заме­тить, — покачал головой Карло. — Скорей всего, турки тоже пострадали во время шторма и теперь готовы пристать к пер­вому попавшемуся берегу.

— Если так, то нам не избежать столкновения с ними! — воскликнула девушка и, быстро оглядевшись по сторонам, до­бавила: — Но у нас есть одно преимущество: мы их видим, а они нас пока — нет! Хорошо, что вы все догадались спрятать­ся за скалой.

— Да. Сейчас выиграет тот, кто нападет первым и неожидан­но, — подтвердил Карло. — Глубина прибрежных вод здесь большая, и турки, скорей всего, причалят у самого берега. Как только они выйдут на сушу, мы нападаем сразу с нескольких сторон.

— А может, не ждать их высадки, а напасть на них с гале­ры? — предложил Габриэле.

— Нет. Сейчас, после шторма, наша галера не выдержит еще одной морской битвы, — покачал головой Карло и велел всем готовиться к сухопутной атаке.

Матросы «Вероники», снова превратившись в воинов, с ору­жием в руках укрылись среди прибрежных скал и сосновых за­рослей. Карло хотел отправить Веру назад, в ее ночное укрытие, но девушка не послушалась и заняла место рядом с Габриэле и Джованни. Все трое напряженно следили за турецким парус­ником, который, разрезая волны, стремительно приближался к берегу.