Змей Уроборос - Эрик Рюкер Эддисон

Но Кориниус сделал вид, что не услышал, и повернулся к леди Презмире, которая, в свою очередь, повернулась к лорду Гро. Срива смеялась. Казалось, она в тот день была весела и радовалась жизни, как маленький кречет у нее на руке, и была готова при любой возможности заговорить с Королем Горайсом. Но он совсем не обращал на нее внимания, не одарив ни взглядом, ни словом.

Некоторое время они скакали, шутя и переговариваясь, в направлении границы Пиксиленда, по дороге подняли несколько цапель, в преследовании которых лучшими оказались соколы Презмиры. Они взлетели с ее рук вверх на много сотен футов над каменистым склоном и парили в облаках, круг за кругом, пока и дичь, и соколы не стали казаться точками в небе.

Когда всадники были уже на возвышенности меж кустов и мелких деревьев, Король свистнул и выпустил орлицу. Она сначала улетела прочь, ни разу не повернув головы, но вскоре по его зову вернулась. Затем взмыла вверх и зависла у него над головой. В это время собаки подняли волка. Орлица камнем упала на зверя, Король спешился и кинжалом помог ей расправиться с добычей. Так повторялось несколько раз, пока не были убиты четыре волка. Охота редко бывает удачнее.

Король приласкал свою орлицу и досыта накормил ее волчьей печенью и легкими. Потом передал ее одному из своих сокольничьих и сказал:

– Теперь поскачем на плоскогорье Армани, я хочу запустить черного орла, его моя орлица заманила в марте в горах Ларгоса. Он мне стоил многих бессонных ночей, пока я подчинил его себе, научил слушаться и возвращаться по моему зову. Сейчас я его натравлю на большого черного кабана, который в последние годы наносил большой ущерб хуторянам Ларгоса. Если мой орел вдруг не оробеет и не выйдет из послушания, насладимся хорошей охотой.

Королевский сокольничий принес орла и посадил его на руку Короля. Блестящие черные перья и красный клюв придавали птице царственный вид. Кожаные путы были снабжены серебряными ногавками с маленьким изображением Краба Колдунии. Колпачок из красной кожи был отделан серебром. Сначала птица пыталась взлететь, с криком хлопая крыльями, потом успокоилась. Король поскакал вперед, выслав перед собой огромных псов, чтобы спугнуть кабана. Остальные следовали за ним.

Кабана они подняли довольно скоро, он в бешенстве набросился на собак и вспорол первой из них бок, так что вывалились внутренности. Король снял колпачок с головы орла и подбросил его в воздух с руки. Но орел яростно спикировал не на кабана, а на пса, который повис на ухе зверя. Он впился когтями в шею собаки и молниеносно выклевал ей глаза.

Гро, находившийся рядом с Королем, пробормотал:

– О, мне это не нравится. Это плохой знак.

Король подскакал и метнул в кабана копье. Копье вошло сверху и сзади под лопаткой, пронзило сердце, и кабан упал в лужу крови. Король в гневе ударил орла древком копья, но не сильно, а скользящим ударом, после чего орел взлетел и пропал из вида. Король был зол, потому что хотя кабан был убит, но погиб пес, и орел повел себя плохо. Король приказал своим егерям освежевать кабана и доставить его шкуру во дворец, как трофей, а сам повернул домой.

По пути Король подозвал к себе лорда Гро. Они поскакали рядом впереди, чтобы их слова не были услышаны остальными, и Король сказал:

– У тебя недовольный вид. Не потому ли, что я не послал в Демонланд Корунда, дабы он закончил дело, начатое в Эшграр Ого? Ты болтаешь еще и о предвестиях.

Гро ответил:

– Милорд Король, прости мне мои страхи. Предвестия могут не сбыться. Ибо сказано: «Дурень думает, а колокольчик звенит». Я говорил поспешно. Но судьбу не обманешь. Раз ты назвал имя Корунда…

– Я его назвал, – ответил Король, – потому что женщины мне уши прожужжали. И мне не верится, что ты ничего не знаешь.

– Я знаю лишь то, что он лучший, поэтому подумал о нем, о Король.

– Может быть, и так, – сказал Король. – Но я, что, должен остановить удар в воздухе, когда случай стучится в ворота? Я утверждаю, что силен в магии, но вряд ли мне удастся остановить время, чтобы успеть вернуть Корунда из Бесовии и снарядить его в поход на запад.

Гро не возражал.

– Хорошо, – сказал Король. – Я хочу больше услышать от тебя.

– Милорд, – ответил Гро, – я не люблю Корсуса.

Король усмехнулся ему в лицо. Гро опять замолчал, но поняв, что Король хочет знать больше, продолжил:

– Раз ваше величество требует моего совета, я скажу. Тебе известно, милорд, что из всех твоих подданных в Карсэ Кориниус меньше всех может считаться моим другом. Если я его поддерживаю, то не потому, что мне этого хочется. Я сужу трезво. Причина не приглашать Корунда в этот поход, как я понимаю, заключается в том, что он должен оставаться в Бесовии, как для того, чтобы укрепить свою победу, так и для того, чтобы перекрыть дорогу Джассу и Брандоку Даху, если они вдруг вернутся из Моруны. Также имеет значение время, которое призывает к немедленным действиям. Кроме Корунда, у тебя нет лучшего полководца, чем Кориниус. Он прекрасный воин, опытный военачальник, молодой, грозный и решительный, и, раз начав, он не остановится. Пошли его в Демонланд.

– Нет, – сказал Король. – Кориниуса я не пошлю. Разве ты не видел соколов в расцвете сил и красоты, которых надо долго учить, прежде чем выпускать на дичь? Он как раз таков, и я буду терпеливо укрощать его, пока не буду в нем уверен. Кроме того, в прошлом году он пренебрег моим советом и разрушил все наши планы, по его вине пришлось разорвать отношения с Пиксилендом и отпустить пленников. Тогда я поклялся, что во всем предпочту ему Корунда, Корсуса и Лаксуса, а ему наград не видать, пока он мирными делами не заслужит вновь моего доброго отношения.

– Тогда пусть вся слава достанется Корсусу, а Кориниус пусть отправляется советником. Испытай его. Вместе они лучше выполнят дело.

Но Король повторил:

– Нет. Ты глупец, если думаешь, что он примет такое назначение. Позор не сделал его скромнее, он по-прежнему важничает. И, разумеется, я не буду его просить, чтобы не дать ему возможности с почетом отказаться.

– Милорд Король, – сказал Гро. – Когда я сказал тебе, что не люблю Корсуса, ты презрительно усмехнулся. Но я сказал об этом не из простой учтивости. Я боюсь, что он окажется поддельным сукном: если промокнет, то съежится и станет ни на что не годным.

– Клянусь Сатаной, – воскликнул Король. – Ты с ума сошел? Забыл вампиров двенадцать лет назад? Правда, тебя там не было. Кто тогда справился? Когда по всему миру разнеслась слава об их великом прорыве, а Колдуния оказалась в отчаянном положении, кого, как не Корсуса, надо было благодарить за наше спасение? Потом через пять лет он удержал Харкем, который осадил Голдри Блажко, и заставил демонов снять осаду и бесславно вернуться восвояси, хотя весь берег Сибриона подчинялся не нам, а демонам.

Гро склонил голову, ему нечего было на это сказать. Король помолчал, потом оскалил зубы:

– Когда я собираюсь жечь дом своего врага, – сказал он, – я подбираю хороший смолистый факел, который разбрызгивает искры и жарко горит. Таков Корсус. Он был в Гоблинланде десять лет назад. Поход был неудачный. Будь я тогда Королем, я бы не допустил его. Когда Брандок Дах захватил Корсуса в плен на Лормеронском поле, то жестоко обошелся с ним, раздел догола, сбрил волосы с левой стороны, облил желтой краской и с позором отослал в Колдунию. Будь я проклят, если он забыл это. Он всей душой стремится в поход, и, я думаю, что когда он доберется до Демонланда, мы услышим о великих подвигах.