Аналитическая психология - Карл Густав Юнг

374 Исходным материалом для нижеследующего обсуждения мне послужили случаи, когда условие, представленное в предыдущей главе как непосредственная цель, было удовлетворено, а именно овладение анимой как автономным комплексом и ее превращение в функцию взаимоотношений между сознанием и бессознательным. С достижением этой цели становится возможным высвободить эго из пут коллективности и коллективного бессознательного. В ходе этого процесса анима теряет демоническую силу автономного комплекса; она больше не может поддерживать власть одержимости, ибо она депотенциирована. Она больше не хранительница неведомых сокровищ; больше не Кундри, демоническая посланница Грааля, наполовину божественная и наполовину животная; больше не «Госпожа» душа, но психологическая функция интуитивной природы, сродни тому, что примитивы имеют в виду, когда говорят: «Он ушел в лес, чтобы поговорить с духами» или «Моя змея говорила со мной» или, на мифологическом языке маленького ребенка, «Маленькая птичка сказала мне об этом».

375 Те из моих читателей, которые знакомы с описанием Райдера Хаггарда «Той, которой необходимо подчиняться», непременно вспомнят магическую силу этой личности. «Она» – это мана-личность, существо, наделенное неким оккультным и чарующим качеством (маной), магическими знаниями и силой. Все эти атрибуты, естественно, имеют свой источник в наивной проекции бессознательного знания о себе, которое, выраженное менее поэтическим языком, выглядит следующим образом: «Я осознаю, что во мне действует некий психический фактор, который ускользает от моей сознательной воли самым невероятным образом. Он может породить в моей голове необычные идеи, вызвать у меня неожиданные и нежелательные настроения и эмоции, побудить меня к удивительным поступкам, за которые я не могу нести никакой ответственности, расстроить мои отношения с другими людьми самым раздражающим образом и т. д. Я чувствую себя бессильным перед этим фактом, но, что еще хуже, мне это нравится, так что все, что мне остается, – это изумляться и восхищаться». (Поэты часто называют это «артистическим темпераментом»; непоэтический люд оправдывает себя иными способами.)

376 Когда анима теряет свою ману, что с ней происходит? Очевидно, что мужчина, овладевший анимой, получает ее ману в соответствии с примитивным убеждением, согласно которому человек, убивший мана-личность, ассимилирует ее ману в свое тело.

377 Тогда возникает следующий вопрос: кто интегрировал аниму? Очевидно, это сознательное эго, и, следовательно, именно эго взяло ману. Таким образом, эго становится мана-личностью. Но мана-личность – доминанта коллективного бессознательного, общеизвестный архетип могучего человека в форме героя, вождя, мага, знахаря, святого, правителя людей и духов, друга Бога.

378 Эта мужская коллективная фигура, которая теперь восстает из мрака и овладевает сознательной личностью, влечет за собой психическую опасность деликатной природы, ибо через инфляцию сознательного разума она может разрушить все, что было достигнуто благодаря примирению с анимой. Таким образом с практической точки зрения немаловажно знать, что в иерархии бессознательного анима занимает самое низкое положение, что это лишь одна из многих возможных фигур и что ее подчинение констеллирует другую коллективную фигуру, которая отныне берет себе ее ману. На самом деле это фигура колдуна, как я буду называть ее для краткости, которая притягивает ману, т. е. автономную валентность анимы. Лишь в той мере, в которой я бессознательно отождествляю себя с его фигурой, я могу вообразить, будто и сам обладаю маной анимы. Но в таких обстоятельствах я непременно так и сделаю.

379 Фигура колдуна (мага) имеет не менее опасный женский эквивалент: это возвышенная матриархальная фигура, Великая Мать, Всемилостивая, которая все понимает и все прощает, которая всегда действует во благо, живет только для других и никогда не ищет собственной выгоды, которая открывает великую любовь, так же как маг есть рупор абсолютной истины. И как великая любовь никогда не бывает оценена по достоинству, так и великая мудрость никогда не находит понимания. Обе, разумеется, не выносят друг друга.

380 Это повод для серьезного недопонимания, ибо речь идет, несомненно, об инфляции. Эго присвоило то, что ему не принадлежит. Но как оно присвоило ману? Если эго действительно победило аниму, то мана в самом деле принадлежит ему, и было бы логично заключить, что человек стал важным. Но почему эта важность, мана, не действует на других? Это, безусловно, было бы существенным критерием! Она не работает потому, что человек на самом деле не стал важным, а просто смешался с архетипом, другой бессознательной фигурой. Следовательно, мы должны сделать вывод, что эго никогда не покоряло аниму и, следовательно, не обрело ману. Все, что произошло, – это новое примешивание, на этот раз фигуры того же пола, соответствующей отцовскому имаго и обладающей еще большей силой.

Таким образом он становится сверхчеловеком, превосходящим любую силу, по меньшей мере полубогом. «Я и Отец едины» – данное утверждение во всей своей ужасной двусмысленности рождено именно таким психологическим моментом.

381 Перед лицом этого наше жалкое ограниченное эго, если оно обладает хоть малейшими знаниями о себе, может лишь отступить и быстро отказаться от всех претензий на власть и важность. Это было заблуждением: сознательный разум не стал хозяином бессознательного, а анима утратила свою тираническую силу только в той мере, в какой эго смогло примириться с бессознательным. Это, однако, есть не победа сознания над бессознательным, но установление баланса сил между двумя мирами.

382 Следовательно, «колдун» мог овладеть эго только потому, что эго мечтало о победе над анимой. Эта мечта была посягательством, а за каждым посягательством эго следует нападение бессознательного:

Получается, если эго перестает претендовать на победу, одержимость, питаемая колдуном, прекращается автоматически. Но что происходит с маной? В кого или во что превращается мана, когда даже колдун больше не может творить магию? До сих пор мы знаем только то, что ни у сознания, ни у бессознательного нет маны, ибо точно известно, что когда эго не претендует на власть, не возникает и одержимости, то есть бессознательное тоже теряет свое господство. В этой ситуации мана должна принадлежать чему-то сознательному и бессознательному одновременно или ничему вообще. Это что-то есть искомая «срединная точка» личности, невыразимое нечто между противоположностями, или нечто объединяющее их, или результат конфликта, или продукт энергетического напряжения: рождение личности, сугубо индивидуальный шаг вперед, следующий этап.

383 Я не ожидаю, что читатель внимательно следил за этим беглым обзором проблемы во всех его деталях. Он может расценивать это как своего рода вступление, предваряющее более аргументированный анализ, который следует ниже.