Отрави меня собой - Екатерина Звонарь-Елисеева

— Ох, Оля, что же ты со мной делаешь?

— Прости, — просипела она и попыталась отстраниться.

Но его пальцы уже запорхали над ее лицом, вцепившись в подбородок и приподнимая голову. Секунду он смотрел ей глаза, видя, как лихорадочно они поблескивали в бликах круглой луны, а потом жадно впился губами в ее дрожащие губы, заглушая бессвязное бормотание. Девушка, приподнявшись на цыпочках, обвила обеими руками его шею и прижалась к Артёму всем телом. Лавров глухо зарычал, не чувствуя ни капли сопротивления, и вновь захватил ее в свои крепкие объятия. Слегка прикусив ее нижнюю губу, он толкнулся языком в ее теплый бархатистый рот.

Целовались долго и самозабвенно и так, будто от одного зависела жизнь другого, и они делил одно дыхание на двоих. Наслаждались каждым тихим вздохом, каждым прикосновением, в котором сплетались их языки, пробуя друг друга на вкус, упивались ощущением близости, граничащей с невероятным единением душ и сердец.

Лавров понимал — еще чуть-чуть, и грани дозволенного сотрутся в его сознании. Но Медведева… Оля сводила его с ума. Губами он проделал цепочку легких поцелуев от подбородка к ее шее. Едва слышно выдохнув, девушка отклонилась назад, открывая путь его губам. Утонув в ее аромате, Артём жадно втянул в рот нежную кожу в ямочке между ключицами. Проворные пальцы забрались под ткань пижамы и принялись поглаживать спину, медленно опустились вниз и сжали упругую ягодицу. Лавр сам того не заметил, как спустил с одного плеча Оли пижаму. Перед его горящими глазами предстал холмик округлой груди с дерзко торчащей вершиной в центре розовой ореолы. Поддавшись искушению, Артём накрыл ладонью грудь девушки, поглаживая большим пальцем напряженный сосок. Оля ослабела, дыхание ее стало рваным. Ноздри Лаврова затрепетали, когда, поддерживая девушку одной рукой за талию и прогибая ее назад, он приблизил свое лицо к объекту своего вожделения. Требовательные губы втянули в горячий рот сморщившийся сосок. Стоило Ольге, задохнувшись от острой ласки, когда Артём зубами прикусил бусинку соска, и тут же обласкал его языком, порывисто запустить пальцы в его волосы, притягивая голову ближе, он осознал, что безумие его ближе, чем когда-либо.

Разум Ольги заволокло какой-то пеленой, и он потонул в обжигающем желании отдаться без остатка, раствориться в Лаврове. Она хотела его до одури. Тело ее полыхало огнем после того, что делал с ним Лавр. Его губы, его язык, его пальцы она ощущала на каждом сантиметре кожи, открывающейся под напором его быстрых и вездесущих рук. От волшебства, творимого Лавром, какие-то волны жара накатывали на нее, тяжелым спазмом возвращались в живот, скручивая напряжение между ног, где уже стало влажно и горячо. Артём неожиданно оставил в покое ее грудь, и разочарованный выдох просочился с ее губ. Но стоило коварным мужским пальцам, опытным и ласковым, пробраться под трусики и прижаться к самому сокровенному, как все там задрожало от предвкушения. Оля вцепилась руками в его плечи и подняла умоляющий взгляд к его лицу, черты коего заострились и даже где-то стали суровыми.

— Тёма… — жалобно простонала она, толи умоляя продолжить, толи остановиться, и закусила губу.

Но Лавров оказался непреклонен; и хотя голос его сел, в нем слышался безжалостный приказ:

— На меня смотри, Оля.

Каждая клеточка ее тела затрепетала, распутное желание никогда не прекращать эту сладкую пытку родилось в Оле. Она подчинилась Артёму и не смела отвести глаз от его темного взгляда, в котором плясали дьявольские блики, отраженные тусклым светом луны и ночного светильника.

— Пожалуйста, — судорожно втянула она воздух в легкие.

— Ш-ш-ш, малыш, смотри на меня, — повторил он, с трудом контролируя себя и вулкан всепоглощающей страсти, разгоревшийся в нем. Но сейчас почему-то стало важным доставить удовольствие самому дорогому человеку на Земле. И пусть в ущерб себе, но впервые позаботившись не о своем наслаждении, он чувствовал себя на седьмом небе от счастья.

Оля ахнула; пальцы Лаврова ласкали и гладили ее влажные складочки, массировали клитор. Хриплые стоны, что роняла девушка, тут же собирались губами Артёма. И поплыла вовсе, стоило парню осторожно скользнуть одним пальцем в ее лоно и нажать там на какую-то особую чувствительную точку, отчего все внутри начало пульсировать. Второй палец тоже проник внутрь, и глухие стоны превратились в тихие вскрики, которые она безуспешно пыталась погасить, неистово кусая губы. Пожар растекся по ее венам, разнося волны удовольствия по телу, когда внутренние стеночки ее лона начали сокращаться вокруг пальцев Лаврова, принося невероятно высвобождение. Яркие вспышки расплылись перед глазами, и Оля непроизвольно зажала бедрами руку мажора, выгнувшись дугой. С трудом вспоминая себя, она вновь проваливалась в ласку его рук и губ. Боже, что же Лавров с ней сделал?! Тело жаждало продолжения, желало настоящей разрядки в сильных и умелых руках Артёма. Колени девушки стали ватными, тело била мелкая дрожь, и только крепкие руки не позволяли ей сползти на пол. Очередной властный жадный поцелуй, сотворенный жадными донельзя губами мажора, смявшими ее и без того распухшие губы, погрузили Ольгу в состояние эйфории…

Слабой искоркой вспыхнула мысль о сестре. Господи! Да она совсем рехнулась! Стоп. Машка же может проснуться в любую минуту, а они тут чуть не… Жестокая краска прилила к ее щекам. Какой ужас! И что подумает про нее Артём? Она же только что… Оля зажмурилась, переваривая открывшуюся ей истину, в которой и признаться-то стыдно — она едва не сгорела от умопомрачительного оргазма, который организовал ей Артём Лавров. Онемевшие челюсти с трудом разжались, а колода вместо языка взмолилась о пощаде:

— Тёма, остановись, пожалуйста! — выдохнула Оля. — Это… неправильно, прошу.

— Еще как неправильно, — мягко рассмеялся Лавр, вняв отчаянной мольбе, и слегка отстранил от себя девушку. Подцепив пальцами ее подбородок, приподнял ее немного растерянное и испуганное лицо, вынуждая смотреть прямо в глаза, серьезно и весьма убедительно сказал: — Не здесь, Оля, и не сейчас, но знай — я хочу тебя. Схожу по тебе с ума, Медведева. И заруби на своем милом носике — моей ты станешь рано или поздно. Ты меня услышала, Оля? — а упирающийся ей в живот огромный бугор послужил красноречивым доказательством его слов.

Она с трудом кивнула, а он поднял сползший плед, укутал ее в него и прижал к себе. Зарывшись носом в копну ее шелковистых волос, Лавр крепко обнимал Олю, поглаживая ее спину и согревая своим теплом. Пока она приходила в себя, он усмехнулся своим мыслям. К его удивлению, Оля оказалась чертовски узкой и такой горячей, что дикий огонь желания выжигал его изнутри, выворачивал все мышцы. А когда судорога наслаждения пронзила всё существо Ольги, Артёму показалось, будто кончил он сам. М-да, такого с ним еще не бывало.

— Тёма?.. — Оля подняла к нему свое лицо, на котором застыло неопределенное выражение. Она словно порывалась что-то сказать, но не решалась.

— Для тебя приключений сегодня хватит, — прошептал ей в ухо Лавров, захватив в плен своих губ нежную мочку. — Тебе отдохнуть нужно.

Он разжал руки, и Оля огромным усилием воли отлепилась от груди Лаврова. Стало ужасно холодно и неуютно без его медвежьих объятий, даже дрожь пробежала по телу, отбивая дробь зубами.