Диверсанты Его Величества. "Рука бойцов колоть устала" - Сергей Шкенев

Второй красномундирник откинулся на лошадиный круп, зажимая лицо. Третья пуля влетела прямо в раскрытый рот собравшегося что-то скомандовать сержанта… Четвертый выстрел царевич сделать не успел — чувствительный тычок в бок и рев прямо в ухо:

— Сменить позицию, твою туды-сюды! Забыл?

И чего орет? Ведь англичане не отстреливаются! И нет в Уставе ничего про смену позиции, это Петров сам придумал.

— Так они же…

— Выполнять, казак Романов!

Больше Николай спорить не стал, так как еще при памятном разговоре в Михайловском замке клятвенно обещал не только исполнять роль простого казака, но и следовать ей неукоснительно, подчиняясь старшим по званию. Без пререканий подхватил патронную сумку, набросил на шею винтовочный ремень и на четвереньках бодро порысил к новой, заранее оборудованной лежке. Странный способ передвижения объяснялся тем обстоятельством, что Россия до сих пор оставалась единственной страной, где для зарядки оружия не нужно было вставать во весть рост. В остальных армиях Европы лежа это осуществить невозможно, и намертво вбитые в солдат привычки подразумевают стрельбу по стоящему человеку, даже если того не видно. Ну кому придет в голову, что на войне ползают, а не маршируют под барабаны?

Но все равно удалось пальнуть еще два раза, благо запасная позиция расположена на пригорке и противник оказался как на ладони. Бегущий противник. Вернее — его спины.

— Последним промазал, — укорил старший урядник.

— Так далеко!

— Не оправдание! — Абрам Соломонович прислушался к шуму, производимому добивающими англичан гусарами, и повторил: — Ни в коем разе не оправдание.

Спустя два часа.

Капитан Нечихаев редко злился на подчиненных и предпочитал действовать убеждением и личным примером, но иногда все же приходилось повышать голос, рот как сегодня.

— Это не оправдание! Своей глупой выходкой ты лишил нас возможности пополнять артиллерийский парк за счет противника. Без боя, заметь! Неужели для упражнений по устроению засад и меткой стрельбе нельзя было найти менее полезные цели?

— Они прячутся! — Великий князь Николай Павлович виновато прятал взгляд. Признавая справедливость предъявляемых Михаилом Касьяновичем претензий.

— И пусть прячутся, тем почетней точный выстрел. Вот на Сергея Андреевича посмотри…

Царевич покосился на Ртищева, недавним указом получившего чин младшего лейтенанта и Красную Звезду третьей степени.[13]Бывший польский шляхтич как раз промышлял охотой на английских офицеров, умудряясь брать оных с расстояния от половины версты и далее.

— Хоть какие-нибудь выводы ты из сего предприятия сделал? — продолжил Нечихаев.

— Так точно!

— И?..

— Правильно обученный и имеющий превосходящее вооружение солдат способен нанести урон противнику большей численности, но не владеющему современными методами ведения войны, и остаться невредимым.

— А еще что?

— В каком смысле?

— Не понимаешь… Ничего, пять суток под арестом очень помогут устроению мыслей в правильном порядке. Сдайте оружие, казак Романов!

Высадка Наполеона прошла с большой помпой. Неизвестно, каким образом французы узнали о прибытии своего императора, но встречать его собралось не менее пятидесяти тысяч человек, причем большую часть восторженной толпы составляли вооруженные люди. Пусть древними и плохонькими, но ружьями…

— И чем Бонапартий собирается кормить этакую ораву? — Генерал-майор Тучков сделал глоток кофею и поставил кружку на стол. — Не думаю, Михаил Илларионович, что капитан Нечихаев успел заготовить достаточное количество продовольствия.

Фельдмаршал Кутузов предпочитал пить чай, считая привычку к кофею блажью и проявлением космополитизма, но на отношение к командиру Красногвардейской дивизии подобные убеждения не сказывались.

— Напрасно сомневаетесь в способностях Михаила Касьяновича. Этот юноша умеет делать невозможное сразу, а для совершения чуда ему требуется всего лишь немного времени на подготовку. Не удивлюсь, если он все же успел устроить магазины.

— Ваши бы слова, да Богу в уши.

— Знаете, Господь скорее всего обойдется без моих подсказок. И почему-то думается, что и Наполеон тоже. Он мнит себя величайшим из полководцев, лишь по несчастливой случайности потерпевшим неудачу. Разумеется, временную неудачу.

— Но какое это отношение имеет к собравшейся толпе? Он же не Христос, чтобы накормить всех пятью хлебами.

— Может и накормить. — Кутузов хмыкнул: — Оставшихся в живых накормить. Сейчас как двинет сей сброд на англичан…

— Думаете?

— Надеюсь. Зачем нам в тылу вооруженная толпа?

— Резонно. — Благодаря большому опыту генерал-майор давно расстался с заблуждениями относительно благородных и гуманных методах ведения войны, потому любые боевые действия рассматривал с точки зрения сбережения личного состава. — Англичане расстреляют остатки боезапаса, и тогда моя дивизия…

— Забудьте, — фельдмаршал с укоризной покачал головой. — Давайте не будем лишать французского императора лавров победителя.

— Победитель хренов… — едва слышно проворчал Тучков.

И его недовольство имело под собой основание — высадке сопутствовал успех лишь потому, что англичанам стало совсем не до Бонапарта. Присоединившиеся к русской эскадре датчане в данный момент отвлекали Королевский флот попыткой отомстить за сожженный Копенгаген и небезуспешно штурмовали устье Темзы, не позабыв о прочих прибрежных городах. По словам командира встретившегося в море «Забияки», зарево пожаров видно верст с пятидесяти, если не дальше.

— При Наполеоне такого не ляпните, — предупредил разобравший ворчание Кутузов. — Не стоит портить человеку праздник.

Светлейший князь Михаил Илларионович ошибался — уже ничто не могло испортить французскому императору праздник. Торжество от осознания собственной нужности, силы, народного обожания… Да, народ еще помнил кровь и неустроенность революции, когда любая голова могла слететь с плеч по прихоти дорвавшегося до власти мерзавца, и соскучился по сильной руке. Той, что навела бы порядок в стране, заставив французов жить достойно и богато.

Вид сходящей с кораблей армии привел толпу в совершеннейший энтузиазм. Железная дисциплина, новые добротные мундиры… Кстати, если с установлением первой русские союзники помогли безвозмездно, то за второе придется еще долго расплачиваться. Но зачем ликующему народу знать о наделанных от его имени долгах? Пусть занимаются своим делом — преклонением перед императором и поставкой пополнения в поредевшие полки. С этим, кажется, проблем не предвидится? Ну держитесь, проклятые англичане!