Созидающий башню - Елена Райдос

– Ты хочешь, чтобы я тебя вроде как проводил? – до Семёна только сейчас начал доходить масштаб предполагаемого мероприятия, и ему сделалось неуютно.

– Увы, без тебя я снука просто не увижу,– согласился Медина.

– А с чего этой скотинке вдруг взбредёт в её тупую башку схарчить собственного хозяина? – засомневался Семён. – Он же вроде не должен питаться свободными существами.

– А кто тебе сказал, что я свободен? – от горечи, что в этот момент вылилась на несчастного носителя, того едва ни стошнило. – Я – просто деталь машины, можно сказать, неодушевлённый предмет. Для снука это самая подходящая пища.

– Чего ты так загоняешься? – Семёну даже сделалось жалко беднягу. – Хочешь со всем этим покончить, ладно, я тебя провожу. Кстати, как далеко провожать-то?

– Мне нужно оказаться внутри внешней оболочки снука,– деловито пояснил Медина.

Некоторое время Семён обдумывал его ответ, а потом смысл наконец дошёл до его сознания.

– Чего?! – он буквально взорвался. – Так ты меня оживил только для того, чтобы снова угробить? Ну спасибо, я не собираюсь становиться обедом для какой-то ублюдочной машины.

– Теоретически, снук не должен тебя тронуть,– спокойно возразил Медина,– ты же свободное сознание, хотя имеющиеся у тебя установки подчинения, даже деактивированные, могут, наверное, спровоцировать его на нападение. Но ты не беспокойся, Сэм, я постараюсь отбросить твоё сознание, как только окажусь внутри. Гарантировать, конечно, ничего нельзя, поскольку я никогда там не бывал, но шансы совсем неплохие.

– Что-то мне подсказывает, что это ещё не все сюрпризы,– Семён даже не подумал успокоиться, его так и подмывало придушить наглого подселенца, и только благодарность за спасение жизни хоть как-то удерживала его от столь кардинального решения всех проблем.

– Да, тут ты прав,– вздохнул Медина. – Видишь ли, снук находится не в этой реальности, он является частью реальности посмертия.

– Зачётно,– Семён перестал злиться и весело расхохотался,– то есть ты предлагаешь мне умереть.

– Да ты не беспокойся, это только на время,– пояснил бесцеремонный подселенец. – И для этого совсем не потребуется калечить твоё тело, я просто остановлю твоё сердце и помогу вернуться в осознанное состояние, чтобы ты мог поддерживать слияние наших сознаний. А когда наши сознания разделятся, ты вернёшься в своё тело и снова запустишь свой мотор. Бессмертные ведь это умеют, правда?

– Похоже, это не шутка,– Семён перестал смеяться и сделался серьёзен. – С чего ты так уверен, что я ввяжусь в подобную авантюру?

– Так ведь ты уже умер, Сэм,– подселенец ехидно захихикал,– и кстати, правильно сделал. Когда тебя поймают твои фанаты из бессмертных, боюсь, смерть не будет такой лёгкой.

– Ничего, я рискну,– огрызнулся Семён,– и если ты думаешь, что, вернув меня к жизни, ты получил на эту жизнь какие-то права, то позволь тебя огорчить, я ничего у тебя не просил и, следовательно, ничего не должен. В любом случае, между смертью и развоплощением имеется одна маленькая, но очень существенная разница, не находишь?

– Только не для тебя, Сэм,– в голосе Медины прозвучала печаль,– у тебя больше не будет полноценных воплощений, Ксантипа не забудет твоего отступничества.

– Тем больше причин, чтобы полноценно прожить эту жизнь,– отрезал Семён.

– А я полагал, что ты захочешь, чтобы твоя дочь жила в мире, где нет Ордена,– голос Медины сделался задумчивым. – Разве это не стоит твоей жизни?

– Умеешь ты уговаривать, Медина,– Семён добродушно рассмеялся,– и если бы ты мне это предложил, скажем, сутки назад, я бы, возможно, согласился, но теперь у меня появился смысл и стимул жить, так что извини.

Подселенец промолчал, но эмпатическое восприятие Семёна уловило странную волну каких-то чувств, совершенно несвойственных этому иномирному монстру. Что это такое? Боль, сочувствие? Что за фигня? Сочувствие к человеку, который только что тебя послал? Невероятно. От этого затянувшегося молчания Семёну стало не по себе, и он уже собрался вытряхнуть нужные ответы из Медины, если понадобится, то и силой. Но не понадобилось.

– Я не хотел тебе говорить,– подселенец довольно искренне изобразил печаль в голосе,– твоя жертва оказалась напрасной, она не выжила.

– Ты врёшь! – Семён не удержался и выкрикнул эти слова вслух. – Ты не можешь этого знать.

– Мне не нужно тело, чтобы существовать в этом мире,– тихо произнёс Медина,– я видел, как всё случилось, когда приближался к пещере.

– Что случилось? – Семён уже взял себя в руки и снова перешёл на мысленный диалог.

– Один из тех, кто нёс носилки, поскользнулся на скале,– пояснил Медина. – Нет, они её не уронили, но этого и не потребовалось, она умерла почти мгновенно, совсем не мучалась.

– Ты же мог её спасти,– голос Семёна прозвучал отрешённо, словно он говорил о чём-то незначительном, впрочем, наверное, так оно и было, всё теперь потеряло для него значение.

– Нет, для манипуляций с материей мне требуется физическое тело, как источник жизненной силы,– возразил Медина,– а это тело ещё нужно было реанимировать, к тому моменту ты был мёртв уже несколько минут. Я просто не успел бы ей помочь.

Семён не ответил, оправдания Медины были ему безразличны, к тому же он совершенно не верил в его бескорыстие. Спасение Киры явно было не в интересах этого суицидника, а потому не следовало ждать от него помощи. Что ж, короткая история любви бессмертного, похоже, закончилась, причём внезапно и трагически. И все же жаловаться на несправедливость судьбы не стоило, поскольку эта привередливая тётка таки сподобилась сделать Семёну прощальный подарок. Та нежданная встреча в пещерной долине была словно последним аккордом в странной и, давайте будем честны, не слишком счастливой жизни орденского боевика.

Нет, пожалуй, это утверждение не было правдой в полной мере, хотя кровь, боль и страдания присутствовали в жизни Семёна как бы естественным фоном в убойных дозах, но не они были главными, смысл его жизни придавала Кира. Семёну просто необходимо было знать, что где-то в этом мире живёт любимая женщина, что она счастлива, пусть даже с кем-то другим. За это он готов был отдать всё, что у него имелось, даже свою вроде бы бессмертную душу. Без Киры и всё остальное, что было в его жизни, тоже утратило смысл. Собственно, жалеть о такой жизни, наверное, не стоило.

– Ладно, я с тобой, самоубийца,– процедил сквозь зубы бессмертный,– бери на себя управление.

Старое кладбище, на которое перенёс его Медина, выглядело солидным и в то же время как бы слегка обшарпанным, что, впрочем, придавало ему неповторимый шарм с налётом таинственности. Раньше Семёну не приходилось посещать местные погосты, если не считать сооружённого им лично для своих жертв, жители Алата покойников сжигали. Нужно отдать должное Медине, для последнего упокоения своего носителя он выбрал весьма атмосферное местечко, здесь было в меру тоскливо и в то же время уютно. Потемневшие от времени мраморные статуи печально взирали со своих постаментов, прелые листья, устилавшие землю толстым ковром, пружинили под ногами, как резиновый мат, а над головой тревожно шумели под ветром кроны вековых дубов. Впрочем, Семён отчего-то не проникся трогательной заботой своего подселенца, ему было совершенно без разницы, где умирать.