Венганза. Высшая мера - Юлия Герман

И вдруг все прекратилось. Диего отпустил меня, я слегка пошатнулась от неожиданности. Он тяжело дышал, и я видела, как вздымается грудь, как напряжены четко очерченные мышцы под бронзовой кожей.

— Одевайся. На сегодня твой рабочий день окончен, — оттолкнул меня в сторону и вышел, оставляя там одну. Я сползла по двери, обхватывая себя руками. Открыла глаза, глядя остекленевшим взглядом в пустоту. Кайф отходил и меня лихорадило от холода, жалости к себе и ощущения, как меня затягивает в какую-то безысходность, из которой нет выхода. Кажется, я уже на самом дне. Там, где золотая девочка никогда не должна была оказаться…а была ли она — золотая девочка? Мне казалось, что ее никогда не было.

Я вылетел из ВИП-комнаты, сбивая с ног каждого, кто встретился на моем пути. Найти управляющего не составило какого-либо труда. Эта мразь, как всегда, следил за всем, что происходит в зале. Схватил его за шкирку и поднял до уровня моих глаз.

— Кто тебе разрешил давать наркотики Марине? — зашипел ему в лицо.

Лицо этого гада моментально потеряло краску.

— Я не давал ей наркотики… Ангел… — заикаясь, начал оправдываться управляющий.

— Я повторю свой вопрос в последний раз, сука, и при неверном ответе ты сегодня выйдешь отсюда в черном пакете. Кто дал наркоту Марине? — сорвался на крик.

— Роза, Диего. Только Роза может дать девочкам наркоту, — зажмурившись, закричал управляющий.

Резко разжал руки, роняя его на пол.

— Если это не она, то ты покойник, — сплюнул рядом с ним и быстрым шагом направился в гримерку.

Роза сидела перед зеркалом с обнаженной грудью, намазывая ее блестками.

— Диего, — засияла она при виде меня в зеркале.

В одно мгновение я оказался возле нее, хватая ее за шею и ударяя о туалетный столик. Приподнял ее лицо, перемазанное кровью, смотря через зеркало в ее напуганные глаза.

— Сейчас я задам вопрос, а ты ответишь мне правду, от этого будет зависеть, продолжишь ты дышать сегодня или нет, — сказал прямо в ее ухо. — Это ты напичкала новенькую наркотой?

Она всхлипнула, трясясь всем телом.

— Я хотела ей помочь… — начала отвечать девка. Я снова ударил ее лицо о столешницу.

— Ты здесь никто. Пустое место для того, чтобы распоряжаться кому стоить помогать, а кому нет, — развернул ее к себе лицом, приняв истинную сущность. — Ты просто шлюха, раздвигающая ноги и оттягивавшая момент, когда ты станешь лишь куском мяса.

— Я… — приоткрылись окровавленные губы.

— Молчать, бл***дь! Ты сама выбрала свою участь.

Не отпуская ее шеи, вытащил ее из гримерки, передавая ее одному из охранников.

— Отдай ребятам.

— Нееет! — раздался ее крик, но я уже развернулся, направляясь к управляющему.

При виде меня его начало трясти и он стал оглядываться в поисках выхода, но не был дураком и понимал, что это не спасет его.

— Собери новенькую и выведи ее ко мне. Сегодня я лично заберу ее.

Ему не потребовалось повторять дважды, через секунду его уже не было передо мной.

Я достал сигарету, закуривая ее.

Придется приводить Марину в порядок. Похоже, что эта тварь регулярно пичкала ее этим ядом. Несмотря на ту ненависть, что сжигала меня изнутри, я не могу допустить того, чтобы она потеряла остатки той невинности и ранимости, которыми была наполнена её сущность.

Я посмотрел на сцену, где танцевала очередная девка и поморщился, представляя на ее месте Марину. Надо обезопасить ее от лапающих уродов. Она моя. И если кто и будет ее лапать, то только я.

Когда ее вывели ко мне, мы запрыгнули на байк, также, как и неделю назад, когда я только привез ее сюда. Её всю трясло, видно, начались отходняки. Е***ая наркота!

— Держись крепче, — сказал ей через плечо, и, почувствовав, как она прижалась ко мне всем телом, тронулся с места.

Весь путь до логова я ощущал ее сердцебиение, прерывистое дыхание и дрожь. Находиться с ней в такой близости, будто получить глоток кислорода, находясь на сотни метров под водой. Вот оно — спасение, только сделай глоток, и в тоже время, попробуй выплыть отсюда на одном глотке воздуха. Освободиться от нее я не мог, независимо от того, сколько глотков я буду делать. Мне будет требоваться больше, а выплывать будет все сложнее. Как я могу отпустить ее, когда мне больно дышать лишь от того, что не знаю, как она сейчас. Стоило ненадолго предоставить ее другим — и вот что вышло. Теперь вместо той чистой девочки со мной едет зависимая стриптезерша. Твою мать! Что я за идиот такой! Она никогда не была чистой! Каждое ее слово — ложь, каждая эмоция — игра. Причина, почему она до сих пор не кормит червей, по-прежнему мне не ясна. Невозможно желать кого-то так сильно и так же сильно мечтать уничтожить.

Когда мы добрались до логова, я помог ей слезть с байка. Её бил озноб, а все тело покрылось испариной. Каждый ее шаг сопровождался дрожью и стучанием зубов. Бл***дь, я не могу оставить в таком состоянии без присмотра. Поднял её на руки и внес в дом, поворачивая к своему крылу.

— Теперь ты будешь жить в соседней спальне, чтобы я мог проследить, что ты чиста, — сказал поверх её головы, поднося к правой двери от моей комнаты. Крепко сжимая ее в руках, открыл дверь и внес в комнату с большой кроватью и плотными темными шторами. Осторожно положил Марину на кровать. Её не просто била дрожь, а все тело сотрясалось от ломки. Я снял с неё туфли, осторожно накрывая одеялом и сел рядом. Сколько раз я видел наркоманов, но ни один из них не заставил мою грудь сжиматься от тревоги и …жалости. Опустил ладонь на её мокрый лоб, убирая прилипшие пряди с лица. Её глаза смотрели в одну точку и были абсолютно пустыми. Чёрт! Ей придется так мучиться ещё долго. Ну что за дура, раз решила, что наркота облегчит ее жизнь!

* * *

Мне становилось плохо, физически. Так было всегда, когда прекращалось действие кокса, который нам давала Роза. За эту неделю я постоянно прибывала под кайфом. Ни секунды “трезвости”. Она пичкала меня, как только видела, что мною овладевает отчаяние. Да и не только меня, других девочек тоже. Тех, что не выдерживали и ломались, развлекая клиентов против своей воли. Я поняла, что Диего поднял меня на руки, а у меня не осталось сил думать о чем-то, мне просто было плохо. Настолько плохо, что хотелось выть и рвать на себе волосы. На меня давила вся эта жуткая и безысходная реальность. Я чувствовала, как Диего касается моего лба, но мне в этот момент было все равно. Боль возвращалась, помноженная на сто. Каждый раз сильнее, чем в прошлый. А потом он сжал мне челюсти, и я приоткрыла рот, почувствовала, как в него капают капли и невольно сглотнула. Горло обожгло, и я дернулась, но Диего крепко держал меня, не давая пошевелиться. С каждой каплей меня переставало знобить, физическая боль начала затихать, оставалась только душевная. Она терзала все так же. Я смотрела ему в глаза и мне казалось…Боже, мне все еще казалось, что я вижу в них отражение своей боли. Но это иллюзия. Я больше не верила в нее. Меня перестало трясти, и я впилась пальцами в его запястье, почувствовала, как по щекам катятся слезы. Почему? Почему все не может быть, как раньше? Почему он не верит мне?