Сын ведьмы - Симона Вилар

– Где остальные? – спросила чародейка.

Сава стал рассказывать.

Вскоре после того, как они прилетели сюда и легли передохнуть, к ним вышла местная ворожея… шаманка, как ее тут кличут. Сперва все к Жишиге подступалась, хотела увести его и вызнать, кто они такие. Но Добрыня спал вполуха, вот и схватил ее. Баба брыкалась и дралась с ним, что-то выкрикивала, но Добрыня смог подчинить ее и приказал – веди. Она-то, понятное дело, еще пошипела, помахала на него руками, однако подчинилась.

«Чтобы моего Добрыню да кто не послушал!» – с чисто материнской гордостью подумала Малфрида.

– Ты есть-то хочешь? – как-то буднично спросил Сава. – У меня тут рыба, запеченная в глине. Бог весть сколько сижу уже подле тебя, сменил и Добрыню, и Жишигу, вот и наловил. Ну и что ты? Голодна?

Самое странное, что Малфрида и впрямь ощутила голод. Она даже удивилась – как-то по-человечески это. Надо же, они невесть куда забрались, неведомо что их ждет, но сейчас главное – попросту перекусить. К тому же, когда Сава разбил глину на рыбине и, присолив, протянул ей, Малфрида вдруг подумала, что давно не ела ничего вкуснее. Это так и должно быть в царстве Кощеевом? Да и где это царство?

Пока она лакомилась запеченной рыбой, Сава поведал новости. Оказывается, в этом сером неприветливом краю преспокойно обитают некие племена, называющие себя людьми-оленями. И эти люди-олени ничего не знают о большом мире, но при этом страшатся всего, что может оттуда прийти, и по сути довольны, что судьба определила им обитать именно тут. Ибо здесь они под покровительством некоего могущественного колдуна, которого называют Йын.

Кощей ли это? Сава не мог объяснить, так как сами люди-олени его никогда не видели, но знают, что он рядом, обитает в подземелье под горами, которые по-местному зовутся Умптек – Закрытые горы. В положенное время к подножию Умптек люди-олени приносят ему жертвы. Эти жертвы не обременительны для племени, обычно это свежеубитый олень, реже человек. Но человек не их племени. По приказу Йына они отправляются до самого студеного моря, называемого Колдовским заливом85, где заманивают к побережью ладьи с высокими светловолосыми воинами. Эти воины – местные называют их тайа – некогда были врагами местного люда, нападали на них, грабили, увозили на своих ладьях в полон. Правда, в последнее время тайа бывают тут редко, ибо уже поняли, что каждая их высадка оборачивается бедой: то море утягивает их корабли в пучину, то их настигает насланный Йыном колдовской туман, в котором они блуждают вдоль побережья, пока не налетают на острые скалы, после чего им приходится выбираться на берег. А там их разят своими стрелами люди-олени. Тайа считают, что все местные жители колдуны, но на самом деле люди-олени никому не желают зла, просто им надо защищать себя, а подземный Йын им в этом помогает.

– Добрыня считает, что эти тайа – варяги, которые идут морем в земли биарминов86, – подытожил Сава. – Говорит, что слышал рассказы варягов и о коварных воронках в проливах, и про колдовской туман, и про страхи, от которых даже самые смелые забывают, как сражаться, и бегут без оглядки. Уж и не знаю. Однако Добрыня бывал в походе на землях биарминов, знает их язык, вот и заметил, что речь местных на биарминскую похожа. Общается как-то, даже приятелей завел. А заодно выяснил, что эти люди-олени меня, высокого и светловолосого, тоже приняли за тайа. В любом случае если посадник и сумел с местными как-то поладить, то на меня они смотрят с подозрением и недружелюбно. Поэтому Добрыня услал меня из стойбища, сказав, что, мол, подле Малфриды мне будет не так опасно, не буду привлекать к себе внимания.

– А сам он где?

– В стойбище остался. Пытается стать своим среди этих людей-оленей. Добрыня – он со всяким поладит… если ему это выгодно. Ну да ты его знаешь, он нигде не пропадет.

– Тогда веди меня к нему, – сказала, вытерев губы, Малфрида и поднялась.

И поежилась – не столько от порыва ветра, сколько от неприятного ощущения, что за ней кто-то наблюдает. Кощей? Но почему тогда он не окликнет ее, как ранее?

Она шла за Савой по каменистой, покрытой мхами почве. Когда подошли к лесу, не смогли в него даже зайти – настолько плотно стояли высокие мрачные ели. Приходилось идти вдоль опушки. Малфрида шагала с гордо поднятой головой, подбадривая себя. Какая-то неподвижность царила на этой земле – серой, унылой, где лишь порой налетал колючий ветер, чуть шевелил верхушки елей, шептал что-то змеиное. Неприветливый, хмурый край.

Такими же неприветливыми были и лица тех, кого Сава называл людьми-оленями. Они выходили из своих островерхих, обтянутых шкурами на жердях жилищ, смотрели исподлобья на вернувшегося светловолосого тайа Саву, но куда больше присматривались к этой высокой женщине с гордо поднятой головой и пышной гривой волос за плечами. Она тоже рассматривала их – неказистые, невысокие, коренастые, в одежде из оленьих шкур. Лица все больше скуластые, серые, глаза у кого темные, у кого светлее. Они негромко переговаривались и как будто опасались приблизиться к ней. Малфрида же смело шагала по их стойбищу, разглядывая все вокруг. За стойбищем раскинулось огромное светлое озеро, на берегу его стояли лодки, но в основном все окрестности занимало большое стадо оленей. Некоторые животные бродили, другие лежали, пережевывая корм. Местные, скорее всего, были пастухами при стаде, но сейчас, оставив свое занятие, сходились, смотрели недоверчиво и хмуро.

– Невесело же они тут живут, – отметила Малфрида. Даже передернула плечами.

Эти мрачные, угрюмые люди, это стойбище у большого серого озера, эти горы, над которыми застыли облака, каменные выступы из земли, темный лес – от всего веяло глухой древностью, куда не долетало веяние другой, кипучей, настоящей жизни. Так вот где обосновался колдун Кощей! Йын, как его тут называли.

Но где же Добрыня? Малфриду волновала судьба сына. Ранее годами не вспоминала о нем, но сейчас он вдруг стал как-то по-особому дорог. Сава сказал, что такой, как он, нигде не пропадет. А вот Малфрида в это не верила. Она знала, как Добрыня любит власть, а Кощей именно этим и может его прельстить. Ну разве что… Была надежда, что именно вера Добрыни в распятого Христа удержит его от соблазна.

Вот о чем думала древлянская чародейка, проходя мимо расступавшихся перед ней темных, полудиких людей. Они ее раздражали. Кажется, взмахнет сейчас рукой – и снесет всех с их островерхими шатрами из шкур, с их тявкающими собачонками. Сила-то в ней сейчас бродила немалая – как и обещал Кощей. Даже захотелось попробовать… но не стала. Эти люди были нужны Кощею. Вон и Сава рассказывал, что они под его покровительством. Как козы в хлеву, чтобы доить, догадалась Малфрида, как куры в чулане, чтобы неслись и давали пух и мясо. Но, похоже, этих диких людей подобное устраивало, на их лицах нет ни горести, ни обреченности. Им выгодно обитать под защитой могучего чародея. Ведь служить темной силе даже удобно, если сами так решили. У каждого есть выбор. Малфрида сама это ранее использовала, когда запугала и подчинила себе тех же заокских вятичей.