Чародейка на всю голову - Надежда Мамаева

М-да… слегка не так я представляла себе возвращение в лоно семьи, но… В общем, как сумели, так и пристроили меня в добрые руки родни.

Я же, глядя на деловитого цверга, тоже решила подготовиться: аккуратно сложила отданные Дьяром кристаллы и перстень посла в тряпицу и туго скрутила ткань. Получился маленький сверток, который я и спрятала в чулок у голени. Мало ли. Все же буду нырять, а башмаки в воде и потерять могу. А местные гольфы почти до колена, так что точно не потеряю. Закончив свои нехитрые сборы, села ждать.

Операция «подкидыш» началась с двенадцатым ударом колокола. Мы с Хель сидели на низком старте, гипнотизируя пламя свечи. Вдох. Выдох. Еще один вдох, и… Пламя мигнуло, погаснув. И я сорвалась с места. Лишь входная дверь лязгнула задвижкой зачарованного самозакрывающегося замка.

Я неслась по улице в сторону набережной. Это был не центр столицы с белеными парапетами. Поэтому я легко перескочила через хлипкие перильца из жердин.

– Стой! Куда! Дура! Ну кто ж так по-дилетантски топится! – завопила Смерть и подошла к вопросу моего ныряния профессионально – от души подпихнула меня, совсем как гордую птицу по имени ёж. В пятую точку. И я полетела. Красиво так. Далеко. Почти до середины течения. Вынырнуть удалось не сразу. Потому как с трудом определила в мутной воде, где все-таки верх. А когда макушка показалась над водой, то я услышала с берега:

– Вот она!

И я быстренько начала симулировать бессознательное состояние: раскинула руки в стороны, легла спиной на воду, отрешенно уставившись в небо.

Краем глаза увидела: у берега промелькнула белобрысая макушка. Прыжок в воду – и вот уже ко мне кто-то плывет. Как выяснилось позже, это был гончий. Причем знакомый.

– Знаете, нам с вами прямо-таки фатально не везет на встречи. И второй раз я при смерти. Меня начинает пугать такая закономерность, – выдала я Эрвину, сидя в карете, укутанная в теплый плед.

Гончий сидел напротив меня, и в его взгляде была такая стена льда, что об нее более трепетной девице можно было бы и разбиться. Ну на худой конец – забиться в истерике. Но, увы, обмороки и припадки были не мой стиль.

Рядом со мной на диванчике сидел отец, обнимая за плечи.

– Большой вопрос, кому из нас не везет больше. Расскажите, что с вами произошло.

– Я была в лапах преступников! – воскликнула я, не уточняя, что они же товарищи и подельники. И, поймав себя на том, что хочу потереть то место, куда так лихо пнула Хель, добавила: – А сегодня и вовсе в шаге от Смерти!

От меня не укрылось, как во время пламенной речи Эрвин мельком глянул на кольцо. И тут проверяет на правдивость слов, шельмец! Но теперь-то я не новорожденный слепой котенок и кое-что знаю об этом мире. Так что еще посмотрим, кто кого.

– Знаю, что мои слова не совсем своевременны, но мне нужно взять у вас показания по делу государственного преступника Дьярвира Йорана. Признаться, до сегодняшнего утра именно его считали виновным в вашем исчезновении, – тон Эрвина дал понять, что он и сейчас так считает. Ну не верил матерый гончий в такие совпадения: ночью взяли Дьяра, а утром всплыла и информация о единственной свидетельнице. А за ней с речного дна и сама Тигиан Уикроу. Живая и лишь слегка вредимая.

– Вы правильно заметили, офицер Торон, – кашлянув, отозвался отец. – Ваши слова весьма несвоевременны. Моя дочь должна отдохнуть, набраться сил. Мы едва ее не потеряли.

– И все же я настаиваю…

– Нет, – отрезал крауф Уикроу.

– Это можно расценивать как попытку помешать расследованию? – изогнул бровь Эрвин. И вот как у него так получилось? Он был абсолютно мокрым, до нитки, и при этом излучал надменность аристократа на светском приеме.

– Я дам показания. Клянусь, что расскажу все, что знаю по делу Йорана, – запальчиво произнесла я. – Но дайте мне немного времени.

Я специально не стала уточнять, сколько это самое «немного»: что для мужчины вечность в магазине, то для нас, дам, лишь начало шопинга. Вот и будем оперировать временем, исходя из того, что я все же девушка. И в нашей женской вселенной время течет немного по-другому.

«Немного» я умудрилась размазать слоем в микрон до самого вечера. Но и Эрвин времени не терял. Поняв, что показаний вот прямо сейчас он не получит, офицер выставил у моих дверей охрану. Так, что даже микроб не проскочит, не то что посыльный от принца.

Венценосный жених бывшей Тигиан, как только узнал, что невеста жива, тут же захотел меня увидеть, но получил вежливый отказ в духе «наша дочь еще слишком слаба». Хотя, как по мне, родители просто боялись показать жениху такое страшилище.

Даже у меня, когда я переступила порог отчего дома и увидела себя в зеркале холла, возник вопрос: кто ночью брал лицо мое без спроса, кто пил им, так измяв его?

Подтверждением моей теории стал тот факт, что оздоровительных настоек на моем прикроватном столике ныне стояло вдвое меньше, чем косметических. Среди последних были, кажется, все возможные: от «капель, убирающих круги под глазами», до притирки, удаляющей шелушение на пятках.

Кронпринц же, в ожидании встречи, прислал мне подарок – шикарный букет роз, который тут же поставили в мою комнату. Вот только у цветов был столь странный аромат, что мне даже близко подходить к ним не хотелось. И я попросила их вынести буквально через несколько минут. Хотя остальным запах казался умеренным и приятным. Я лишь пожала плечами: после всех событий, возможно, что-то не так было с моим обонянием. Или розы ни при чем, а все дело в их отправителе?

Вечером меня вновь посетил Эрвин. Все по тому же поводу – показания. Только на этот раз беседовали мы уже при свидетелях. В кресле рядом с камином сидел мой отец. В углу на стуле – лекарь.

– Крауфиня Уикроу, разрешите напомнить, на чем мы остановились в прошлый раз, – начал офицер. Сегодня Эрвин не давил. Видимо, уже не опасался, что я вот-вот умру и унесу с собой тайну в могилу. – Ранее вы уже давали показания. Но они были неполными. Мы лишь начали разговор, и вы успели поведать, что стали свидетельницей разговора посла и Йорана в малой малахитовой комнате императорского дворца. В том, что вы говорили правду, я уверен: артефакт истины ни разу не изменил своего цвета. Вот только едва вы начали описывать сам разговор, как вам стало плохо и пришлось прервать допрос. А ночью, по словам мага, едва не умерли.

«Угу, и не угробила тебе всю линию обвинения», – мысленно поддакнула я, глядя на невозмутимое лицо… противника. Да, именно так я и ощущала Эрвина Торона. И тем, что сейчас он был предельно вежлив, я не обманывалась.

– Я ни в коем случае не хочу препятствовать ходу следствия, – начала я тоном добропорядочного гражданина, который позаимствовала у Молоха, – но и вы меня поймите. Я сейчас не совсем здорова. И если единожды рассказать все, что знаю, в зале суда я смогу, чего бы мне ни стоило отдать этот гражданский долг, то сейчас… Я, как ранее сказала в карете и повторюсь сейчас, готова принести любые клятвы, но на суде.