Абсолютное зло - Александр Мазин

Кто, жестокий, в человека

Обратил меня?

– Это Наташа сочинила,– сказала она.– Нравится?

Юра молча притянул ее к себе.

Они целовались, наверное, целый час. Сначала – прямо на дорожке, потом – на траве между жасминных кустов. А потом Даша встала, стряхнула с юбки одуванчиковый пух:

– Пора,– сказала она.– Ты на метро не успеешь.

– Я могу у тебя переночевать,– заметил Юра.– Тем более, Альбина на даче…

– Юрка, Юрка! – Даша поцеловала его сначала в левый глаз, потом в правый.– Не сегодня, ладно?

– Ладно,– покорно согласился Юра.

И они пошли дальше.

– А знаешь, Юр, вот раньше мне не было страшно, а теперь я боюсь.

– Теперь? – Матвеев удивился.– Почему теперь? Наоборот, теперь уже не так страшно. Теперь ими серьезные люди занимаются…

– Это верно… Но раньше, ну, до сегодняшнего, это было как-то, ну, может быть, не совсем взаправду. А теперь, после всех этих бумаг, протоколов…

– Это потому, что ты – бухгалтер! – важно объяснил Матвеев.

– Наверное. Вот мы и пришли! Пока! – Даша легко прикоснулась губами к Юриной щеке.– До завтра, милый.

Она открыла дверь подъезда, махнула рукой… Юра услышал, как застучали по лестнице ее каблучки, повернулся и направился к остановке, прикидывая, ходит ли еще транспорт или придется ловить тачку.

Лифты были заняты. Или сломаны. Причем оба. Даша подождала некоторое время и пошла к черной лестнице. Черную лестницу она не любила. Там вечно воняло мочой и экскрементами, лампочки не горели. Однажды даже пришлось перешагивать через пьяного. Каждый раз, поднимаясь пешком, Даша с тоской вспоминала старую квартиру Альбины. Конечно, та была поменьше и поскромнее, зато лифт работал всегда. Если бы она знала, что лифты опять стоят, попросила бы Юру проводить до дверей. Вот поставили замок на двери подъезда, а что толку? Даша сердито фыркнула. Хоть фонарь с собой носи, а то еще…

Жесткая ладонь сдавила Дашино лицо. Одновременно чужие железные пальцы впились ей в предплечье правой руки. Даша замычала, рванулась, попыталась ударить свободной рукой… Руку перехватили и сдавили с такой силой, что Даша закричала, но ее крик утонул в смявшей губы, пахнущей табаком ладони. Нападавший развернул Дашу, поставил ее спиной к стене, втиснул колено между Дашиных ног, прижал к крашеной кирпичной кладке. Вспыхнул фонарик, осветил лицо девушки.

– Она,– негромко прохрипело где-то наверху.

Тот, кто держал Дашу, был почти двухметрового роста. Но был и второй…

– Тебя предупреждали, сучка? – поинтересовался этот второй.– Предупреждали! Что ж ты, дура, не поняла? – Грубые пальцы стиснули ее грудь.

Даша трепыхнулась, как птенец под кошачьей лапой.

Тут сверху послышались торопливые шаги. Щелчок: выключили фонарик. У Даши вспыхнула надежда… Жесткий палец ткнул ее в солнечное сплетение, и девушка мгновенно потеряла способность не только кричать, но и дышать.

– Позови меня с собой… – пропел пьяный голос.– Я приду сквозь злые ночи…

Великан буквально распластал по стене теряющую сознание Дашу, заслонил широченной спиной.

– Э, вы чё тут? – Пьяный остановился.– Стены обсыкать?

– Вали, козел! – негромко, с угрозой произнес второй.

– Кто козел? Я?! – Звук удара, еще один…

Тиски, сдавившие Дашу, разжались. Она почувствовала, как державший ее великан валится на пол…

– Позови меня с собой… – дребезжащий пьяный тенор удалялся.

Дыхание понемногу восстанавливалось. Она выпрямилась. Две темные кучи на площадке. Ее обидчики. Без признаков жизни.

– …я приду сквозь злые ночи… – донеслось снизу. Хлопнула дверь.

Даша опомнилась и стремглав бросилась наверх.

Тачка остановилась сама. Даже раньше, чем Юра успел поднять руку. Новая «вольво», не худшей модели. Слишком крутая тачка, чтобы «бомбить» на ночных питерских улицах. И пассажиры ее тоже мало походили на самодеятельных таксистов.

– Тебе куда? – спросил тот, что сидел справа от водилы, небритый крепыш в черной майке.

– В центр, к Балтийскому,– машинально ответил Юра, спохватился: – Но у меня денег не много, только двадцатка.

– Садись,– кивнул крепыш, перегнулся и открыл заднюю дверью – Нам как раз двадцатки на дозу не хватает.

Юра заколебался. Компания ему не нравилась. Тем более, их трое. На заднем сиденье – третий.

– Не ссы,– усмехнулся крепыш,– не зарежем.

– Нет, ребята, я пожалуй…

Договорить он не успел. Белый стручок электрошокера кольнул в грудь, чья-то пятерня подхватила его за ремень, и Юра оказался втянут в машину. Взревел движок, хлопнула дверца.

Юру била дрожь. Ныло сердце. Мышцы потеряли упругость.

– Сиди и не дергайся! – Ослепительный разряд щелкнул у Юриного лица.

Матвеев перехватил руку с разрядником, и тут же получил локтем в челюсть. Удар швырнул его в дверцу.

– Э! Салон мне не засри! – предупредил водитель.– Вчера только тачку взял!

Машина летела по пустому шоссе.

– Коля, это безобразие! – возмущенно проговорила Альбина.– Эти подонки напали на Дашеньку, а ты говоришь: их отпустили! Кто их отпустил?

– Дежурный,– ответил Николай Митяев, исполнительный директор ОП «Шлем» и личный друг Альбины Сергеевны Растоцкой.– Старший сержант Булочков. Тебе стало легче?

– Просто камень с души,– едко произнесла Альбина.– И почем нынче освобождение насильников?

– По договоренности. А насчет насильников ты неправа, Аля. Не думаю, что пацаны развлекались. И вытаскивать их примчался сам Перчак.

– Это еще кто?

– Личный адвокат Вени Кубанского.

– Не знаю такого.

– Тебе повезло. Веня Кубанский, Аля, это велесовские. О них ты, я думаю, слышала?

– Да. И что теперь? Лапки кверху? – язвительно поинтересовалась Альбина.

– Обижаешь, гражданин начальник! Таких, как Веня, наш Абрек столовой ложкой кушает. Перетрем по понятиям. Забьем Вене стрелочку, потолкуем… Девочка не пострадала?

– Нет. Но если бы не этот пьяница…

– А велесовские, насколько мне известно, пострадали основательно.

– И виновата в этом, конечно, Даша?

– Алечка! Даша была бы виновата, если бы она была просто девушкой Дашей. Но в нашем раскладе велесовским не обломится. То есть наоборот. Штуки хватит? С учетом инфляции?

– Дарья! – позвала Альбина.– Возьми параллельную трубку. И скажи, сколько ты хочешь за сегодняшний инцидент.