Зенобия из рода Клеопатры - Анатолий Гаврилович Ильяхов

Последние слова он произнёс с явным удовольствием.

— В Капую? — изумилась Зенобия.

— Да, в Капую, где, как всем известно, со времён Юлия Цезаря находится школа гладиаторов!

Чтобы усилить впечатление, Гиллон со значением добавил:

— Если не знаешь, гладиаторы из Капуи чаще побеждают выходцев из других школ. Римляне с восхищением произносят их имена. Так что наш милостивый император предоставляет возможность храброй пальмирской царице прославиться на новом поприще.

Наконец до сознания Зенобия дошло, о чём говорил этот неприятный человек…

***

Аврелиан обещал сенаторам и армии, что сам решит судьбу бывшей пальмирской царицы. Однажды император вспомнил, что давно не был в Капуе, хотя в свободное время любил посещать здешнюю школу гладиаторов. С некоторых пор название "Капуя" находилось под негласным запретом у римлян, поскольку отсюда пошло печально известное восстание под предводительством Спартака. Появляясь там, Аврелиан с интересом наблюдал занятия гладиаторов, считая тренировки полезными для обучения новобранцев в армии. Более всего он уважал уроки владения двумя мечами — мастерство, которое обязывал прививать пехотинцам.

В Капую, тихий городишко в Кампании, император добирался, как обычно, в три дня по отличной дороге, уложенной камнем, без выбоин. Его принимал начальник школы, ланист, мужчина крепкого телосложения; шрамы на теле и лице подсказывали его военное прошлое. В своё время Марсий начал служить под командованием Аврелиана рядовым пехотинцем, получил звание центуриона, а в сорок шесть лет ему вручили бронзовый диплом ветерана. Аврелиан заметил его храбрость и усердие и, когда стал императором, вспомнил о нём. Внимание императора, ответственная должность ланиста вместе с привилегиями и дотациями покровителя помогли бывшему воину занять приличное место в обществе.

Марсий отвечал за подбор тренеров, способных за хорошее жалованье готовить бойцов к выступлениям, закупал или нанимал новичков для работы на арене. Он же был ответственным за продажу и сдачу гладиаторов внаём богатым римлянам, желающим организовать игры в домашних условиях.

***

В этот день Аврелиан следил за тренировками гладиаторов не очень внимательно. Это заметил Марсий.

— Осмелюсь спросить, император: ты мной недоволен?

Аврелиан устало махнул рукой.

— Не о тебе речь!

После недолгого молчания, похоже, обречённо произнёс:

— Не зря греки утверждали, что боги создали и послали к ним прекрасную женщину Пандору, ставшую для мужчин орудием зла и кары.

Марсий деликатно поддакнул:

— Я тоже слышал мнение их мудреца, кажется, его звали Пифагор: "Есть доброе начало, сотворившее порядок, свет и мужчину, и злое начало, сотворившее хаос, мрак и женщину".

Ланист замолчал, не зная, нужно ли продолжать разговор. Император тут же добавил с огорчением:

— Едва женщины становятся вровень с мужчинами, как тотчас оказываются выше их! Везде мужчины властвуют над женщинами, и только римляне, властвуя над всеми мужчинами мира, позволяют женщинам властвовать над собой.

Похоже, что Аврелиан давно воспринимал Марсия как доверительного собеседника, перед которым можно высказаться, услышать нужный ответ и не сердиться. Вот и сейчас он говорил как бы сам с собой:

— Не помню, кажется, Сенека сказал замечательные слова: "Золото проверяют огнем, женщину испытывают золотом, а мужчину — женщиной". Всецело одобряю! Но женщина женщине — рознь! Мне выпал особый случай иметь дело с красивой и умной женщиной. Это ли не испытание для императора? С ней невозможно поступить по прихоти.

Аврелиан повернулся к Марсию и с неожиданной доверительностью произнёс:

— Не знаю, как поступить с полководцем в женском обличье!

Марсий понятливо закивал:

— Вот ты о чём, император!

Они помолчали. Марсия вдруг осенило:

— Не имею права советовать, мой император, но, думаю, я смогу разрешить проблему, если таковая имеется!

— Весь во внимании, дорогой Марсий!

— Я слышал, что пальмирская царица — храбрая женщина. Ей не привыкать к оружию. Я сделаю из неё хорошего гладиатора. А дальше поступишь, как посчитаешь нужным.

Лицо Аврелиана расплылось в улыбке.

— Молодец, Марсий! Согласен! Женщины любят, чтобы мужчины смотрели на них с восхищением. Обучишь Зенобию всему, чем сам владеешь, и пусть тогда боги распоряжаются её судьбой!

***

…Для Рима предложение ланиста было не в диковину. Время от времени в цирках Империи появлялись вооружённые женщины — гладиатрисы, выступлениями которых восхищалась избалованная римская публика. Женщины не на жизнь, а на смерть сражались с дикими зверями, друг с другом и даже с мужчинами, "коллегами". Особенно популярными их выступления стали при Нероне и Домициане. Ряды гладиатрис пополнялись представительницами сословий сенаторов или всадников, женщины шли сражаться по собственной воле, хотя законодатели регулярно всячески ограничивали это неестественное для свободнорожденных граждан явление. Самоутверждение этой части молодых азартных женщин воспринималось как мода, и ничто не мешало им искать славы, независимости и равноправия, не обращая внимания на оборотную сторону известности — одновременно насмешек и презрения, как к бродячим актёрам и портовым проституткам…

***

Зенобия допускала мысль, что жизнь на вилле когда-то закончится. Она подвергалась опасности и здесь — её могли уморить голодом, отравить медленно действующим ядом или подослать наёмных убийц. Но что окажется в школе гладиаторов, не могла представить! Теперь, когда дальнейшая Ариаднина нить судьбы повела другой дорогой, как ни странно, Зенобия почувствовала облегчение. Всё-таки ясность!

Обговорив с ланистом условия содержания царицы в школе, Аврелиан отбыл в Рим. Из Капуи он увёз символический подарок Марсия — бронзовую статуэтку обнажённой девушки с занесённой над головой левой рукой, держащей сику — обязательный фракийский меч гладиа-трис.

В следующий раз император посетил Капую через месяц. С ним прибыл молодой человек в оковах.

— Привёз своего раба. Имя — Персей, запомни, — услышал Марсий. — Интересный экземпляр.

Император вкратце изложил обычную в таких случаях историю…

Юношу раньше звали Рахул, он из семьи сирийских христиан. После падения Антиохии его взяли в плен, не убили, а насильно записали в римскую армию. Он успел показать себя как хороший лучник, но однажды ему велели убить человека, врага, своим мечом. Рахул отказался:

— Моя вера не позволяет беспричинно убивать безоружного человека.

Уговоры товарищей и требования командиров, обвинения в нарушении армейской дисциплины не помогали. Ему угрожали, требовали отречься от веры, а он не отступался.

Рахул предстал перед военным судом, его приговорили к смерти. Аврелиан, узнав его историю, назначил ему судьбу гладиатора.

— На арене христианину не придётся сомневаться — убивать или не убивать соперника. Некогда будет! — сказал он и сам засмеялся шутке. На приговоре написал: "Назвать Персеем".

— Был у греков герой с таким именем — сын Зевса, — пояснил он Марсию. — Тренируй его, воспитай безжалостным убийцей. Он мне понадобится.

***

Капуйская школа представляла собой трехэтажную кирпичную казарму с постройками различного назначения. На заднем дворе — жилые комнатки для тренеров