Зенобия из рода Клеопатры - Анатолий Гаврилович Ильяхов

Послышались резкие звуки армейских труб. В сопровождении преторианцев появился император и под восторженный гул трибун занял в первом ряду место под красным балдахином. Неподалёку расположились главные жрецы, придворные вельможи и сенаторы. В ожидании грандиозного зрелища восемьдесят тысяч зрителей выкрикивали приветствия правителю, азартно обсуждая между собой предстоящую схватку гладиатрис, женщин-воинов, имена которых были у всех на слуху — Беллины и Анахиты. Первая, бывшая телохранительница парфянского царя, до этого дня убила на арене двенадцать сильных соперниц. Анахита — дочь пленённого вождя арабского племени, оттого, что владела всеми видами оружия, была невероятно храбра, оставалась живой в тридцати боях с равными гладиатрисами.

Но главным подарком императора народу представлялось обещание, что с победителем их схватки сойдётся ещё одна женщина. Её тоже все знали — Зенобия, царица Пальмиры, недавно угрожавшая безмятежному благополучию римского мира… Несколько дней до праздника римляне всюду обсуждали эту новость, а теперь споры о победительнице разгорелись в амфитеатре Колизея. Делались большие ставки на фаворитов, отчего в воздухе стоял неумолчный гул, напоминавший растревоженное осиное гнезда. Поскольку на цирковых аренах Империи гладиатрисы по разным причинам не выступали уже более полувека. Император Аврелиан отменил запрет…

Представление традиционно началось с жертвоприношения. Зрители с понятной озабоченностью наблюдали за жрецами в белых одеяниях, расшитых золотом, суетившимися у алтаря на арене. В честь небесных богов Юпитера и Дианы привели на заклание светлого по окрасу быка; чтобы умилостивить хозяина подземного царства Плутона — с тёмной, почти чёрной шкурой. Публика с облегчением выдохнула, услышав от жреца, руководившего обрядом, желанные слова:

— Боги любят Цезаря Аврелиана! Боги любят римский народ! Боги сегодня желают, чтобы народ увидел Игры!

Рабы уволокли трупы быков. Началась помпа — торжественное прохождение участников. Зрители развеселились, увидев, как в колеснице с впряженным страусом выехал мунерариус, распорядитель сегодняшних Игр. Он объехал арену по кругу и поднял руку. Грянула музыка, из раскрытых ворот появились музыканты с тимпанами, кимвалами и трубами. Потянулись группы акробатов и силачей, показывающих ловкость и силу. Дрессировщики вели на привязях тигров и львов, пугливо озиравшихся на шумных людей в амфитеатре. За ними вышли пятьсот гладиаторов, прибывших из знаменитых школ Италии и города Рима. Публика узнавала фаворитов, надевших плащи с золотым шитьём, подаренные влюблёнными в них знатных матрон. Гладиаторы шагали в такт особой своей поступью — с силой выбивали пыль ногами, вызывая восторг у зрителей верхних рядов. Проходя мимо императора, гладиаторы выкрикивали;

— Идущие на смерть приветствуют тебя, император!

Последним в шествии проходил известный актёр в маске мрачного лодочника Харона: согласно мифам он перевозит души гладиаторов в подземное царство через реку Стикс.

***

Музыканты остались. Зазвучала весёлая музыка — представление началось! На арену вышли двадцать прагенариев. Ловко орудуя деревянными мечами и дубинками, били друг друга, кто подвернётся. Удары сыпались по головам, выбивались глаза и ломались руки и ноги, и каждый такой результат вызывал шумное одобрение с мест. При этом часть зрителей, занятая едой и спорами с соседями, не обращала внимания на арену. Не находила интересным это подобие уличной драки.

Бои закончились, когда все прагенарии оказались ранеными; кто-то ушёл на своих ногах, а кое-кого уборщики унесли с арены полуживыми.

Амфитеатр оживился, когда объявили ноксиев — преступников, приговоренных до этого дня к смертной казни. Стражники вывели одиннадцать человек и ушли. Зрители повскакивали с мест, зло кричали, топали ногами. Смертникам не выдали никакого оружия, тела прикрывали лишь куски грязных тряпок. Они настороженно поглядывали по сторонам, не знали, откуда придёт и какая она, их смерть. Ужасные маски неподдельного страха не покидали лица обречённых…

Рядом внезапно открылись напольные люки, откуда озираясь выскочили четыре гиены. Взъерошенные загривки и оскаленные клыки показывали, насколько агрессивны звери. Их содержали несколько дней в тесных клетках без еды, издевались и били палками с одной целью — ожесточить и без того их ужасную природу. Показать, кто враг. Обнаружив сбившихся в кучку людей, гиены с жутким визгом бросились на них. С остервенением рвали зубами, а люди кричали от ужаса и боли. Руками отбивались от страшных зубов безжалостных хищников. До тех пор, пока у людей имелись силы, оставалось дыхание…

Крики несчастных скоро прекратились. Песок арены покрылся пятнами крови и обезображенными человеческими трупами…

Из смертников в живых остался один. Человек против четырёх гиен. Когда одна гиена напала, он увернулся и швырнул песок ей в глаза. Пока зверь в недоумении мотал головой, а другие гиены рвали своих жертв, смельчак успел перебежать в другое место и прижался спиной к стене. Зрители оценили его временный успех, начали делать ставки — сколько времени он ещё продержится. Послышались крики, адресованные императору — дать "герою" возможность защищаться. В этот момент все зрители повернулись к Аврелиану…

Император вдруг выхватил у стоявшего рядом стражника копьё, бросил на арену. Зрители, оценив поступок, зааплодировали и вновь обратили внимание на арену. Человек метнулся от стены, схватил копьё и напал сначала на "свою" гиену, убил, затем ранил вторую. Остальные звери трусливо отступились, поджав короткие хвосты.

Публика по достоинству оценила действия героя. Послышались голоса с требованием дать свободу. Человек с надеждой смотрел в сторону императора. Аврелиан встал и вытянул правую руку. Амфитеатр стих в ожидании развязки, а он показал большой палец параллельный земле и направленный на сердце, что означало "добей его". Человек понял, что от него требуется: уперев тупой конец копья в песок, направил острие себе в грудь…

Народ в Колизее не скрывал разочарования. Возмущение прокатывалось по рядам, как волны при шторме. Затем в ожидании новых выступлений зрители успокоились.

Рабы загнали живых гиен в клетку, мёртвых людей уволокли крючьями в яму. Кровь засыпали свежим песком. А римлян в Колизее ожидало новое развлечение. Пришла очередь четвёрки андабатов, удивлять искусством поединка вслепую. Вооружение гладиатора состояло из шлема с крохотными отверстиями, затруднявшими и без того ограниченный обзор. Бойцы имели надёжные доспехи: длинную кольчугу из металлических колец, пластинчатые наручники-манники и наколенники. Гладиаторы выступали без щита и без оружия, если не считать короткий затупленный кинжал. В индивидуальном снаряжении ни один андабат не имел преимущества перед соперником. Поэтому бои между ними воспринимались как равные по возможностям. Зато публика получала огромное удовольствие от "комичного" зрелища, когда гладиаторы, полагаясь только на слух, пытались прикончить друг друга.

Как всегда в таких поединках, никому из андабатов не удавалось быстро расправиться с соперником. Когда кто-то натыкался на другого, то размахивал мечом, стараясь нанести противнику как можно больше увечий. Один такой боец уже лежал с порезанной шеей, двое других далеко разошлись