Бремя стагнатора - Сергей Чекмаев

– Ну что они там возятся?! Перебьют же наших, пока они раскачиваются!

Косталан не стал отвечать. Разве объяснишь в двух словах, что установка осадной бомбарды на позицию – дело хлопотное и чрезвычайно сложное. Камора у нее сделана в виде приставного дна с углублением, которое заполняется липкой мякотью огненной смеси. В Солмаоне недавно научились ее высушивать и засыпать через воронку прямо в камору. Артиллеристам Чжандоу приходилось работать с тем, что есть.

Мастер Орнавами делал все как положено, то и дело поглядывая на море и подгоняя своих помощников недвусмысленными жестами. Легионеры не скупились на тычки.

Бомбарды могли стать большим подспорьем для защитников города – изготовленные совсем недавно и ни разу не использованные, они выдержат до ста выстрелов каждая (если не взорвутся сразу, конечно), а для скоротечной артиллерийской перестрелки это совсем немало. Тем более, что на борту канониров вообще нет тяжелых осадных орудий – палуба, сколько ее не укрепляй, просто не выдержит страшную отдачу при выстреле.

Веко тронул Косталана за плечо, указал вниз.

Упряжки взмыленных скакунов с бешеной скоростью неслись по главной улице Самшитового квартала. Первая уже влетела на площадь, лихо затормозила, едва не перевернувшись. Мастер Орнавами ткнул рукой в ближайшую бомбарду, что-то неслышно прокричал. Помощники выстроились цепью, один забрался в повозку и начал сноровисто выбрасывать наружу тяжеленные чугунные шары. Заряды поплыли по рукам. С оружейного двора привезли сохранившиеся с последней войны запасы.

С последней – или теперь уже надо говорить «с прошлой»?

Мастер-канонир свое дело, несомненно, знал назубок. Во все три ствола уже вкатили по тяжеленному ядру, укрепили камору и тщательно замазали щель глиной. Первую бомбарду уже подпирали снизу бревнами и камнями, чтобы приставную камору не сорвало при выстреле. Орудие наводилось на глаз, опытный Орнавами возился с прицелом, то вынимая, то подставляя клинья, пытаясь придать стволу необходимый угол возвышения. Наконец, канонир вставил в запальное отверстие длинный фитиль, поджег, заорал изо всех сил и замахал руками. Жители, подталкиваемые легионерами, попрятались кто куда – за стены домов, заборы, в дренажные канавы и протоки. Артиллеристы укрылись в щелях радом с орудиями.

– Куда это они? – удивился Лебанури.

– От выстрела бомбарду может разорвать. Мастер знает, что делает.

С нестерпимым грохотом орудие выбросило сноп пламени, чуть подпрыгнув на импровизированном лафете. Косталан мельком глянул, не разорвало ли его – нет, бомбарда стояла целой и невредимой, – и сразу же перевел взгляд на море, проверить результаты выстрела.

За кормой ближнего канонира поднялся водяной столб, набежавшей волной залило часть палубы. Немедленно зашевелились весла – корабль взял вправо, стараясь сбить Орнавами удачный прицел.

Артиллеристы зарядили разом все три бомбарды, мастер по очереди наводил их.

Солмаонские канониры воспользовались паузой и дали новый залп. К счастью, из-за вынужденного маневра первый корабль потерял точную наводку, и все его заряды ушли мимо. Но остальные два накрыли площадку с метательными машинами целой серией точных попаданий.

Впрочем, и северянам тоже досталось. Чжаньские катапульты в долгу не остались, несколько зажигательных снарядов разбились о палубу, разлив свое смертоносное содержимое и мгновенно подожгли несколько метателей. В едком дыму заметалась пожарная команда, суетливо зачерпывая кожаными ведрами забортную воду. Горящие люди катались рядом, пытаясь сбить с себя пламя, две охваченные огнем фигуры, шатаясь, добрались до борта и прыгнули в море.

– Вот так!!! – вне себя от радости выкрикнул Косталан. После недавнего взрыва в мастерской он ненавидел сол­маонцев едва ли не сильнее чем Креганона.

– Что это за огненные снаряды? – спросил Веко Лебанури.

– Зажигалки. Там внутри специальная смесь, она горит очень жарко и растекается, как вода. Ни одну дырку не пропустит. Если удача нам улыбнется – подожжем канонир! Хотя бы один. Иначе не сладить…

Бомбарды рявкнули хором. Три огненные дуги прочертили небо и обрушились на корму ближайшего канонира. Планшир разлетелся в щепы, подломилась и рухнула задняя мачта. В запутавшихся снастях безвольно обвис сине-золотой штандарт.

Но корабли, не обращая внимания на пушечный огонь, упорно продолжали дуэль с катапультами на берегу. Сверху хорошо было видно, как разлетались в щепы клювастые метатели чжаньцев. Заслонщики Смерти – несколько невеселых парней в кожаных накидках до колен – то и дело оттаскивали с площадки раненых артиллеристов. На их место тут же становились новые, чтобы тоже через залп-другой со стоном баюкать размозженную ногу или, отлетев от удара на пару метров, хрипло хватать воздух пробитыми легкими.

Канониры Солмаона серьезно превосходили обороняющихся в артиллерии – невероятная плотность огня приносила свои плоды. Чему, к сожалению, не в малой степени способствовал командир гарнизона. Будь на его месте опытный боец – он бы сымпровизировал, приказав оттащить пару катапульт к началу тропы, ведущей к башне, и стрелять навесом. Место там неровное, с берега просматривается не так хорошо, как плоская, открытая всем ветрам и взорам, площадка у подножья.

Но малоопытный командир старался придерживаться канонов и упорно гнал людей к катапультам. Артиллеристов, а самое главное – метателей, становилось все меньше. Бомбарды с площади изредка плевались огнем и добились-таки небольшого успеха, разворотив в паре мест палубу одного из канониров. Но орудий было слишком мало, а скорость стрельбы – удручающе низкой, чтобы нанести нападающим серьезный урон.

Солмаонцы палили вразнобой, зато часто, благо целиться было несложно. Корабли искусно маневрировали веслами – как бы танцуя на волнах из стороны в сторону. Чжаньские снаряды все чаще бесполезно падали в море, поднимая лишь тучу брызг.

Лебанури ругался на чем стоит свет Поднебесного Диска:

– Раздери их седалище! Ты посмотри как они, поганцы, четко правят. Ювелиры, прямо. Проклятье! Еще два-три залпа, и бледнозадые всех наших перебьют! Откуда их принесло… умельцев таких. Как бы не личные камнеметчики императора, элита, Яростные Ветры.

Трех залпов не хватило, но на пятом – замолчала последняя чжаньская катапульта. «Кожистые» санитары оттаскивали с площадки, усеянной обугленными обломками, немногочисленных выживших. Почти все они были ранены или обожжены.

На кораблях быстро сообразили, что артиллерия обороняющихся больше не отвечает. С моря донесся пронзительный немузыкальный сигнал. Малые корабли окружили канониры, в одолженную у Лебанури смотровую трубу Косталан рассмотрел, как морская пехота спешно покидает широкие палубы канониров, пересаживаясь на галеры. Юркие кораблики отходили перегруженными, едва не черпая бортами воду. Впрочем, особая маневренность им теперь была не нужна – катапульты молчали, а редкие выстрелы бомбард не представляли опасности. Орудия не успевали взять на прицел быстродвижущиеся цели. Метров за пятьдесят от берега десантные корабли вывалили в ледяную воду десант – сотни четыре, не меньше. На освободившихся палубах спешно строились самострельщики.