Бешеный мир - Роман Глушков

– Пока нет. Но если вы дадите мне время до завтрашнего полудня и позволите перерисовать нужные карты в блокнот…

– К чему столько лишней и бестолковой работы? – усмехнулся я. – Весь этот архив – твой. Забирай его себе и изучай на здоровье хоть неделями напролет.

– Вы серьезно, господин Степан?

– Серьезнее некуда. Умные бумаги – хорошему парню, наркотики – плохим… По-моему, это вполне справедливо. А сейчас гаси лампу и ложись отдыхать. Хватит нам на сегодня и физической, и умственной работы – пора бы и честь знать…

…Пробыв в нашей компании двое суматошных суток, Равиндер Сингх распрощался с нами следующим утром близ окраины Краснослободска, куда мы его спозаранку подбросили. Закинув за спину свой рюкзачок, заметно потолстевший после того, как туда был упакован ворох бумаг, сикх прицепил к поясу саблю и, благодарно раскланявшись, удалился. Вернее, скрылся беззвучно, словно призрак, в ближайшем леске, только мы его и видели.

Настроение у меня после вчерашних передряг и так было ни к черту, а с уходом пенджабца стало еще мрачнее. Странно: он был для нас по сути никем – как, впрочем, и мы для него, – а все равно, было жаль осознавать, что Равиндер идет в Москву на верную погибель. Не исключено, что мы с Панкратом и вовсе были последними чисторукими, которые видели его живым и общались с ним. Но даже если нет, в любом случае Сингху предстояло умереть в одиночестве, незавидной смертью и без достойного погребального обряда. Можно, конечно, возразить, что в наше время очень многие умирают не так, как им хотелось бы. Это верно. Вот только далеко не каждая жертва копателей отдает свою жизнь за столь благородную цель, за какую собирался погибнуть Равиндер.

– Как-то неправильно все это… – Ананас первым нарушил тягостное молчание, повисшее в салоне джипа после ухода Сингха. – Парень вроде бы не только для себя старается, но за других, включая нас с тобой, кровь проливает. Мы же отпускаем его с миром, а сами едем в другую сторону.

– Можешь отправиться вместе с сикхом, если желаешь, – ответил я. – Думаю, он не откажется от твоей компании, ведь ты для него не хрен с горы, а, как-никак, «друг семьи».

– И отпустить тебя одного расхлебывать то дерьмо, в которое ты опять намерен влезть? – возмутился напарник, выпуская изо рта в окно облако табачного дыма. – Да еще после того, как мы замастырили нехилый кипеш с «черной колонной»? Ишь чего захотел! Может, сикх мне и друг, но тебя я все равно знаю намного дольше и лучше. Так что даже если ты мне сейчас выпишешь расчет и уволишь, я все равно по твоим следам отправлюсь, клянусь. Потому что ты меня знаешь: Панкрат Ананас ни за что не пропустит шанс отстрелить башку твари вроде твоего Омикрона. К тому же он наверняка разгуливает по миру не один, а с целой стаей вроде той, о которой ты мне рассказывал.

– Не хочу втравливать тебя в мою персональную вендетту, которая вдобавок не принесет тебе никакой выгоды, – признался я. – Но про стаю это ты правильно заметил. Даже высший поводырь без стаи – ноль, пустое место. Однако даже мелкая стая с таким вожаком становится опаснее во много раз. Я, конечно, готов ко встрече с ней и мне есть, чем ее удивить, но все-таки, сам понимаешь…

– Все-таки ты уже не молод и бегаешь не так быстро, как в двадцать лет. Поэтому боишься, что в случае крутого облома или ранения не успеешь задать деру от однорукого и его стаи. Вот и хочешь, чтобы рядом с тобой был кто-то, кто смог бы ухватить тебя за шиворот и вытащить из пекла.

– Вообще-то, я не это хотел сказать. Ну да ладно, будем считать, что ты уловил смысл моих слов. Но сейчас нам надо думать не об Омикроне, а о том, какую лапшу мы навешаем на уши Цельсию.

– Ты у нас артист, а, стало быть, болтовня – это по твоей части, – рассудил Панкрат. – А за меня не переживай. Ежели ваш базар с человеком-градусником не заладится, ты только свисни, и я живо вытрясу из него всю ртуть.

– Если успею свистнуть до того, как Цельсий вышибет мне все зубы, – уточнил я. – Этот наркобарыга – не какой-нибудь мелкий торгаш. У него, да будет тебе известно, целая маленькая армия имеется. И состоит в ней не подзаборное отребье, а сплошь бывшие менты и военные.

– Менты?! – Будь Ананас не двуногим хищником, а четвероногим, сейчас он точно ощетинился бы и зарычал.

– Расслабься! – усмехнулся я. – Вряд ли кого-то из них заинтересует твоя биография, поскольку на них самих давно пробу ставить негде.

– Я бы нашел, куда поставить им еще одно клеймо, – проворчал напарник. – Выжег бы его каленым железом поверх старых клейм. Но лучше пусть они загнутся от передоза той наркоты, которую мы им вернем – так мне хотя бы руки о них марать не придется…

До Коврова мы добирались двое суток, отмахав за это время более трехсот километров. Немного, если взглянуть на карту, а потом – на наш «гранд чероки», что мог бы покрыть такое расстояние по хорошей дороге за четыре-пять часов. Но это лишь в теории. А на практике в тех краях даже по очень хорошим дорогам приходилось ездить крайне осторожно, останавливаясь на каждой возвышенности и изучая в бинокль впередилежащий путь.

Ну а мы передвигались вдали от федеральных трасс, по местным шоссе и проселкам, опасаясь теперь не только копателей и бандитов, но и «черных колонн». Последних – в особенности. Транспорт «Гегемонии» был мощнее и быстрее нашего, и обладал серьезным вооружением, так что гонку с ним мы вряд ли выиграем. Поэтому у нас не оставалось иного выхода кроме как успеть заметить мобильный отряд фонда первыми. И убраться у него с дороги прежде, чем он заметит нас.

Ни «черных колон», ни бандитов мы так и не встретили. А вот с копателями сталкивались регулярно. Дважды мы прорывались через их скопления тем же способом, что выручил нас в Саранске. И оба этих раза я пожалел, что за рулем Большого Вождя не сидит Равиндер Сингх. Без моей огневой поддержки Ананасу приходилось вертеться с пулеметом, как угорелому. Что при езде по ухабистой проселочной дороге было той еще морокой.

Но ничего, отбились с грехом пополам и от этих, и от остальных напастей. И даже переночевали с относительным комфортом – в разоренном дачном поселке на берегу реки Теши. Там мы не только загнали машину в гараж, но и умудрились попариться в бане, наткнувшись в занятом нами домике на запасы угля и дров, до которых не добрались окрестные фермеры.

Сегодняшний Ковров выпадал из ряда других подобных ему городов, находящихся в радиусе двух-трех сотен километров от Москвы. Здесь концентрация зомби еще не достигала той критической отметки, как в Подмосковье, но была довольно близко к ней. Это вынуждало чисторуких прилагать гораздо больше усилий для выживания, чем, к примеру, в том же Поволжье или в восточной Белоруссии. Поэтому большинство городов в областях, соседствующих с Московской, были покинуты. Не говоря про деревни и фермы. Выращивать что-либо на местных полях являлось бессмысленно, поскольку их требовалось обносить уже не колючей проволокой, а высокой стеной. Да и та не давала никаких гарантий безопасности.

В тех городах, где еще остались жители, имелся как правило всего один укрепрайон. И образован он был вокруг какого-нибудь стратегически важного объекта: военной базы, крупной котельной, элеватора, угольной шахты, нефтеперегонного завода… Жить в этих местах с иной целью, кроме как активно добывая и распродавая ценные ресурсы, не имело смысла. Наемники вроде меня тоже почти не совались сюда в поисках работы, а приезжали лишь тогда, когда до них доходили сведения, что она здесь точно есть. Или же – прикупить что-нибудь необходимое. Например, недорогое оружие или запчасти. Вроде тех, которые делались в Коврове на некогда известном заводе имени Дегтярева.