За кулисами путча. Российские чекисты против развала органов КГБ в 1991 году - Андрей Пржездомский

…Создается новая структура. Если хотите, есть чистый лист и на нем можно, выбирая все лучшее и ценное из прошлого, внося исправления с учетом настоящего, разрабатывать новые структуры и формы работы пашей организации…

Образование КГБ России — это не противопоставление КГБ СССР… Сейчас на плечах у Президента России лежит огромная ответственность за осуществление тех реформ, которые объявлены. В этой связи он очень заинтересован в сильной исполнительной власти… А органы КГБ укомплектованы… законопослушными, дисциплинированными кадрами… И потом, я думаю, что «война» России с центром — это же не вечно. Когда-то же будет центр, который будет выполнять те функции, что республики ему делегируют, — развитие политического процесса подойдет к этому.

Поделякин:…Я все годы был уверен, что в КГБ существует лучшая в стране система отбора и подготовки кадров. Мы очень тщательно отбираем людей, глубоко их изучаем, часто со школьной скамьи. Я думаю, именно поэтому в столь сложное время нам удалось в подавляющем большинстве сохранить кадры… На совещании твёрдо прозвучала мысль: никаких кадровых чисток среди руководящего состава, среди оперативного состава не будет…

Степашин: На базе нашего комитета образована межпарламентская комиссия, через которую, в частности, будут проходить согласование и утверждение начальники УКГБ… Смысл и цель работы комиссии — не перетряска кадров, чтобы кадровых офицеров КГБ заменить на «молотобойцев», как это было в прошлом, а выяснение позиций, как профессиональных, так и позиций руководителей КГБ в возможности их работать в фарватере политики нынешнего Президента России и Верховного Совета РСФСР…»

(Пресс-конференция руководства КГБ РСФСР. Июль 1991 года).

СВИДЕТЕЛЬСТВО: «После Всероссийского совещания начался новый этап — сотрудники органов госбезопасности почувствовали, что с развертыванием деятельности Российского КГБ открываются новые перспективы… До него казалось, что все это просто так, что-то зачем-то создали… В общем, куда кривая выведет… А тут поняли: участвовал Президент и все руководство КГБ… Значит, все это всерьез…»

(А.К. Стрельников, начальник Секретариата КГБ России).

Тем временем в кабинет Бурбулиса стали один за другим заходить известные уже к тому времени политики «демократического» лагеря: невысокого роста, юркий, с чахлыми гуцульскими усами советник по правовым вопросам; мужиковатого вида, грубовато-прямолинейный министр печати; нервно-суетливый, кареглазый руководитель телевидения; похожий на обиженного мальчика, не избавившегося от некоторых возрастных дефектов речи, зампред Моссовета; высокий и седовласый, амбициозный бывший член Межрегиональной группы, ставший впоследствии послом; безаппеляционно-красноречивый ректор Российского гуманитарного университета; брызгающий от злобы слюной, похожий на черносотенца реформатор сельского хозяйства; постоянно демонстрирующий свою решительность грузный генерал-полковник, исполняющий функции министра обороны без армии.

В кабинете, который стал местом пребывания «Комитета обороны Белого дома», стоял такой гвалт, что нельзя было понять, что происходит. Кто-то рассказывал госсекретарю о готовящемся гекачепистами захвате здания Дома Советов и проводимых по всей стране массовых арестах демократов. Кто-то требовал от Иваненко немедленно принять все меры предосторожности, чтобы в здание не проникли «лазутчики КГБ» и «провокаторы». Кто-то сбивчиво обсуждал с коллегами, что надо сделать для отпора «хунте». Один умник рассказывал, что получил совершенно достоверную информацию, будто боевики КГБ типа ниндзей должны вот-вот высадиться с вертолетов на крышу Дома Советов.

ИНФОРМАЦИЯ: «Никакой команды на проведение штурма… не отдавалось, никаких попыток взять Белый дом силой не предпринималось, однако всевозможных спекуляций на этот счет тогда и в последующее время было в избытке. В 1993 году Ельцин в одном из своих выступлений даже сказал, что якобы было предпринято восемь попыток штурма Белого дома…

И несмотря на то, что эти лживые утверждения опровергаются событиями тех дней, тем не менее было инспирировано движение «защитников» Белого дома… Воистину театр абсурда!»

(В. А. Крючков, Председатель КГБ СССР. «На краю пропасти». Москва, 2003 год).

От калейдоскопа мелькающих лиц, от громогласных заявлений, призывов, причитаний, нашептываний, от суетливых движений, беготни и постоянного шума у Орлова страшно разболелась голова. Не помог даже кофе, пару чашек которого он выпил тут же, в кабинете Бурбулиса. Работницы буфета время от времени вносили на больших подносах аккуратно уложенные на тарелки бутерброды с копченой колбасой и сыром, маленькие чашечки с кофе, наполняющим все помещение приятным ароматом, и чашечки чуть побольше, с погруженными в них маленькими пакетиками чая. Все, кто находился в кабинете, тут же начинали разбирать принесенное и, кто стоя и продолжая беседу, кто примостившись за большим столом, кто удобно расположившись в кожаном кресле, потягивали горячие напитки и закусывали бутербродами. Все это делалось с таким аппетитом, что казалось, будто ни у кого со вчерашнего вечера не было и маковой росинки во рту. Вполне возможно, в круговороте событий многие действительно не успели позавтракать. Во всяком случае, Андрей сделать этого не успел и сейчас, Когда голова, казалось, расколется пополам, он с удовольствием выпил пару чашек кофе.

Орлов подошел к окну. Было видно, что погода заметно испортилась — небо затянуло серыми облаками, дождь не прекращался. Внизу, перед фасадом Дома Советов, бурлила толпа. Повсюду, куда хватало взгляда, стояли, а кое-где и сидели люди. От пестроты зонтов все пространство выглядело красочным ковром и совсем не походило на место грядущих решительных схваток за свободу. По периметру кое-где виднелись искусственные завалы из арматуры, железных труб, ящиков и строительного мусора. Люди в большинстве своем стояли плотными кучками, в центре которых были наиболее активные или, возможно, наиболее информированные.

Кто-то предприимчивый привез целый рулон широкой и плотной полиэтиленовой пленки. Ее разрезали на куски и раздавали в толпе. Очень скоро площадь стала напоминать огромную витрину с красочными игрушками, упакованными в разномастные пакеты и кульки. Какие-то ребята развернули ватманский лист с неровно написанными на нем буквами. Андрей пригляделся и прочитал: «Фашизм не пройдет! Крючкова, Язова, Янаева — под суд!» От дождя бумага намокла, а краска, которой был написан текст, текла, оставляя неровные разводы.

Время от времени из окон Белого дома в толпу вбрасывались листовки. Сначала они, подхваченные ветром, начинали кружится над головами людей, а затем, намокая, падали вниз. Большинство из них людям удавалось схватить на лету, другие попадали в лужи, прилипали к зонтикам, застревали в кронах деревьев. «Зачем их бросают? Что, нельзя спуститься вниз и раздать людям? — думал Андрей. — Наверное, так выглядит более революционно. Им кажется…»

— Теперь народ не загонишь в стойло! Теперь этим долбаным коммунистам наступят кранты! — прервал размышления Орлова высокий человек, подошедший сзади. Андрей не заметил, когда он вошел в кабинет, никогда раньше не видел его или просто не обращал внимания. На нем была легкая серая куртка и рубашка без галстука. Грубое, как бы вылепленное кусками, лицо, спутанные, непричесанные волосы, небритая щетина на щеках, мясистый нос, изъеденный мелкими черными точечками, кустистые брови. Все говорило о его рабочем происхождении.