Зеркало времени - Майкл Кокс

За неделю до отъезда я получил письмо от моего старого друга Джорджа Мерчисона, английского консула. Он приглашал меня и мистера Горста на прием, устраивавшийся следующим вечером у него на вилле по случаю прибытия на остров очередных гостей.

Ко времени нашего появления в главной гостиной уже собралось многолюдное общество. Мерчисон, шумливый весельчак, поприветствовал нас энергичным рукопожатием и тотчас повел знакомиться с почетными гостями.

— Мистер Блантайр, разрешите отрекомендовать вам моего давнего друга, мистера Джона Лазаря. Джон, это мистер Джеймс Блантайр, директор «Блантайр и Калдер».

Имя Джеймса Блантайра было мне хорошо знакомо: возглавляемая им фирма являлась ведущим импортером мадейрского вина, хотя я пока еще ни разу с ней не сотрудничал. С ним был старший брат, мистер Александр Блантайр, второй директор фирмы. Помимо них присутствовали сын вдового мистера Джеймса Блантайра по имени Фергюс; миссис Александр Блантайр и ее дочери, мисс Маргарита и мисс Сюзанна; а также миссис Блантайр-старшая, мать мистера Александра и мистера Джеймса, — немощного вида старая дама с белоснежными волосами, для поправки чьего здоровья семейство и предприняло путешествие на Мадейру.

Мерчисон представил нас поочередно всем присутствующим и напоследок подвел к старшей дочери мистера Александра Блантайра, мисс Маргарите Блантайр. Знакомясь со всеми остальными, Горст лишь слегка кланялся и сдержанно произносил «добрый вечер», но к мисс Блантайр обратился с весьма учтивой приветственной речью, заверяя молодую леди, что Мадейра сущий рай, и выражая надежду, что она замечательно проведет зиму на острове и что здешний климат окажет на ее бабушку такое же целительное действие, какое оказал на него.

— Значит, вы здесь уже давно, мистер Горст? — спросила мисс Блантайр.

— Всего несколько недель, — ответил он, — но даже за столь короткий срок мое здоровье значительно поправилось, и я надеюсь на дальнейшее улучшение, ибо мистер Лазарь любезно позволил мне пожить у него в доме до его возвращения из Англии.

Далее мы с ней обменялись несколькими фразами по поводу моего скорого отъезда, а потом к нам подошел мистер Джеймс Блантайр, чтобы отрекомендовать нас другу своего сына, некоему мистеру Родерику Шиллито, собиравшемуся провести с Блантайрами зиму на арендованной ими вилле.

Должен признаться, сей джентльмен, на вид ровесник Горста, не произвел на меня приятного впечатления — еще сильнее он не понравился Горсту, который сразу после процедуры представления извинился и отошел в противоположный конец комнаты, где присоединился к группе гостей, включавшей моего друга доктора Ричарда Принса, одного из лучших английских врачей в Фуншале. Мне мистер Шиллито сказал, что очень рад со мной познакомиться, но Горсту просто кивнул, воздержавшись от обычных любезностей, и при этом прищурился и слегка нахмурил брови, словно напряженно стараясь что-то вспомнить.

Когда Горст отошел, я с минуту стоял, украдкой разглядывая мисс Маргариту Блантайр — прелестную барышню лет двадцати, невысокого роста и изящно сложенную, со светло-каштановыми волосами, ямочкой на подбородке и милым открытым выражением лица. Чуть позже от ее матери, невесть почему возжелавшей довериться мне, совершенно незнакомому человеку, я узнал, что сразу по достижении совершеннолетия Маргарита помолвится со своим кузеном Фергюсом.

— До чего же приятно видеть двух молодых людей, столь нежно привязанных друг к другу, — сказала миссис Блантайр. — Вы не находите, мистер Лазарь?

Разумеется, из вежливости я согласился с данным утверждением, но сугубо теоретически, поскольку не заметил признаков особой любви между двоюродными братом и сестрой. Фергюс, одутловатый малый с короткой шеей и низким лбом, едва ли мог внушить страсть женщине — тем паче такой явно благоразумной и бесспорно привлекательной девушке, как мисс Блантайр.

С другой стороны, отец Фергюса, мистер Джеймс Блантайр, произвел на меня впечатление исключительно целеустремленного человека — чисто выбритый, дородный, с волевым подбородком, он совершенно не походил на своего старшего брата, сухопарого длиннолицего господина с узким ртом и пышными седыми бакенбардами, который весь вечер держался несколько в стороне от родственников и лишь изредка вступал в разговор.

Мне показалось странным, что мистер Александр Блантайр, хотя и старший из братьев, заметно тушевался перед мистером Джеймсом, тотчас ставшим центром всеобщего внимания. Именно мистер Джеймс направлял разговор на интересующие всех темы; именно он позаботился о том, чтобы миссис Блантайр-старшая устроилась удобно и ни в чем не нуждалась; именно он сделал своим племянницам комплимент по поводу красивых букетиков; и именно на него все выжидательно посмотрели, когда Мерчисон спросил, не желают ли гости прогуляться по террасе и полюбоваться китайскими фонариками, развешанными среди величественных древних деревьев, составлявших главную особенность сада.

Все это время Горст продолжал беседовать с доктором Принсом в дальнем конце гостиной; однако, заметив, что Блантайры вместе с мистером Шиллито выходят en masse на террасу, он вернулся туда, где стояли мы с хозяином дома.

— Как вам наши новые соседи, мистер Горст? — спросил Мерчисон.

Мой товарищ промолчал, и мне пришлось ответить за него.

— Очень приятное и интересное семейство, — сказал я. — Ну и разумеется, фирма «Блантайр и Калдер» имеет превосходную репутацию.

— Здесь вы правы, — откликнулся Мерчисон, — и я скажу вам еще одно. Мистеру Фергюсу Блантайру придется приглядывать за своим сокровищем нынешней зимой. На Мадейре много молодых людей, которые были бы рады занять его место рядом с его хорошенькой кузиной, — верно, Горст?

К моему удивлению, ответ последовал незамедлительно.

— Мисс Блантайр совершенно очаровательна и, безусловно, способна стать украшением любого общества.

Мы с Мерчисоном оба заметили, как Горст быстро бросил взгляд на террасу, где молодая барышня стояла со своей матерью, восторгаясь китайскими фонариками.

— Ого! — воскликнул Мерчисон, многозначительно подмигнув. — Вот, значит, как обстоят дела! Я оказался ближе к истине, чем предполагал. Что вы об этом думаете, Лазарь?

Я толком не знал, что и думать. Я нисколько не винил Горста — мужчину, в конце концов, неженатого — в том, что он восхищен мисс Блантайр; просто я не ожидал столь откровенного проявления чувств от своего товарища, в обычных обстоятельствах не обнаруживавшего ни малейшего желания раскрываться перед окружающими. Я вспомнил свою первую встречу с ним — сломленным духом изгнанником, невероятным усилием воли отказавшимся от обычного человеческого общения и участия, ждущим лишь смерти, дабы освободиться от тяжкой ноши, о которой он никогда не говорил. Вспомнил — и от души порадовался, что именно благодаря моему скромному содействию он встал на путь исцеления.

К концу вечера я принялся обходить гостиную, прощаясь с многочисленными знакомыми, пришедшими по приглашению Мерчисона, чтобы сердечно принять семейство Блантайров на Мадейре. Мистер Шиллито с мистером Фергюсом Блантайром большую часть вечера провели на террасе, куря сигары и оживленно разговаривая. Я был рад, что они держались в стороне от общества в гостиной, ведь в таком случае исключалась вероятность каких-либо неприятных ситуаций с участием Горста, с первого взгляда проникшегося (по крайней мере, так казалось) необъяснимым отвращением к мистеру Шиллито. Бывает, конечно, что незнакомые люди вызывают у нас безотчетную неприязнь; но все же меня не покидало ощущение, что здесь кроется нечто большее, хотя что именно — оставалось загадкой, как и многое другое, имеющее отношение к моему новому другу.