Молчание? Дорого! - Елена Кароль

— Ты мне угрожаешь, что ли? — Шахиро выглядел обескураженным.

— Нет, милый. Информирую. — Я улыбнулась снова, встала и отправилась на выход. В дверях обернулась и наставила на него палец. — Я в душ, с тебя ужин.

— Нахалка… — восхищенно выдохнул мне в спину ухмыляющийся муженек, но я решила, что это комплимент, и лишь помахала пальчиками.

Про душ не солгала — липкий комбинезон, в котором я умудрилась вспотеть во время этого непростого разговора, был до жути неприятен, и снять его хотелось как можно скорее. Вопрос был в ином — что надеть взамен?

Выбором одежды я озадачилась вплотную, когда наконец вымылась и с довольной улыбкой вышла из душа. Мир уже не казался таким враждебным, а муженек — вредным и пошлым. В какой-то момент мне его даже захотелось слегка пожалеть, потому что эти пятнадцать минут я не просто мылась, но и искала нужную информацию в скопированной памяти Вионы. Она один в один подтверждала слова Шаха. И о татуировках, и об их влиянии на псиоников в целом и смургов в частности. Мой бедненький муж оказался из той категории женатых мужчин, которые очень сильно нуждались в своей второй половине.

А все дело в его даре, который был невероятно силен. Классическое соотношение: чем сильнее дар — тем значительнее влияние брачной татуировки. И не только брачной. Главу Киберклана Шах тоже не мог ослушаться.

Странно, почему тогда моя устойчивость к влиянию брачной татуировки так сильна? Да, если не начинать злиться, то Шах мне нравился. Настолько, что я была бы уже не против его ухаживаний. Нормальных!

С Хакиру Овалоном понятно — ему я подчиняюсь, разговор в его кабинете помню как сейчас. Но что с брачным тату?

Задумчиво перебирая купленную одежду, я параллельно рассматривала ажурную вязь на запястье. Славные темно-коричневые закорючки, которые ничего не скажут непосвященному. Я тоже не очень хорошо понимала, какая из них за что конкретно отвечала, но пока меня это не очень интересовало — как раз расспрошу за ужином.

Но почему я его не хочу? Стоило задать вопрос прямо, как перед глазами всплыло воспоминание о нашей брачной ночи, которую я провела в странном полубеспамятстве, и внизу живота моментально стало жарко. Шэт! Не надо! К сожалению, мое тело думало иначе. Словно распрямилась пружина, до этого сдерживаемая иными задачами и нервными разборками. Сейчас, когда никто не стоял над душой, когда не надо было никуда бежать, торопиться, решать или ругаться — меня накрыло. Это было… Подло.

Сжавшись в комочек на кровати, куда смогла дойти на подгибающихся ногах, я прижимала полотенце к груди и пустым взглядом рассматривала стену. Я не видела ее. Я вообще комнаты не видела.

Вместо пластиковых панелей перед моими глазами стоял полумрак безымянной гостиницы. Вместо влажного ворса полотенца по мне скользили горячие руки Шахиро. Вместо прохлады и облегчения, которые мне принесла вода, я чувствовала нестерпимый жар. Жар желания новой близости.

Это нервировало, злило, выводило из себя. Я не могла это остановить, начиная ненавидеть своенравную татуировку, которая зачем-то именно сейчас проявила себя во всей красе. Да верю я, верю, что ты дрянь каких поискать! Уймись!

— Марика? Оделась? Я войду?

— Нет! — Я хотела крикнуть, но из осипшего горла раздался лишь невнятный шепот.

— Рыжик? — Дверь открылась, впуская веселого муженька, который моментально понял, что со мной что-то не то, и его веселье как рукой сняло. — Что происходит?

Что-что… Из моего горла вырвался истеричный смешок, но я смогла прошептать:

— Ничего особенного. Что-то мне немножко не по себе… Иди, я сейчас.

— Уверена? — Шах шагнул ко мне, с неожиданной и почему-то приятной тревогой всматриваясь в мои глаза. — Может, мне еду сюда принести?

— Не надо. — Я упрямо поджала губы и мотнула головой. — Все в порядке, правда. Просто немножко…

Я снова не смогла солгать. Просто не смогла. Эта шэтова татуировка не позволяла мне лгать!

— Марика? — Шахиро шагнул еще ближе. — В чем дело? Давай честно. Я вижу, что тебе плохо. На корабле есть медикаменты. Что принести?

— Яду! — Я нервно скривила губы.

И тут до меня донесся его запах…

Этот невероятно длинный день был настолько богат на события, что казалось, прошло уже дня два, а то и три. К счастью, все оказалось не так уж и страшно. Да, у каждого из них были свои представления о супружестве, которые не соответствовали действительности. Да, у каждого из них было непростое прошлое, которое сформировало из них личности. Да, им будет ох как непросто, потому что придется строить нормальные отношения после скандала и выяснения, кто прав, а кто виноват. И им будет сложнее в тысячу раз, потому что они уже женаты, и это навсегда.

Но почему на его лице глупая ухмылка, а на столе не только вкусный ужин и десерт, но и открытое вино, уже разлитое по бокалам?

Может, потому, что он все же почувствовал вкус к жизни, которая после ухода из родного клана стала жалким подобием? Сейчас, когда рядом с ним появилась настолько неоднозначная женщина, которая одним своим присутствием рождала в душе пожар (и не только в душе), она снова заиграла красками.

Мечтательно прикрыв глаза, Шахиро глянул на инфотабло и отправился звать закупавшуюся супругу. Хватит уже плескаться, у них неделя полета впереди, успеет еще. А ужин ждать не будет.

Вспоминая все правила вежливости, Шахиро постучал и уточнил:

— Марика? Оделась? Я войду?

Прислушался, но ничего не расслышал, хотя, кажется, что-то невнятно прошелестело.

— Рыжик? — Она лежала на кровати и смотрела на него огромными от ужаса глазами. Веселье как рукой сняло. Это была не паника, но уже нечто схожее. — Что происходит?

Марика нервно махнула рукой, пытаясь выставить его вон, но он каким-то шестым чувством понимал, что уходить и оставлять ее одну нельзя. Шаг, еще шаг… Пространство что-то невнятно шептало, космос иронично молчал, так что Шах не сводил глаз с бледного личика Марики. Что за странное упрямство?! Почему не признаться? Он же хочет помочь! Еще шаг… Ее глаза стали невероятно огромными, а зрачок затопил собой радужку. И тут он учуял ее запах…

Сначала не поверил, потому что это было настолько невероятным, что… Затем еще внимательнее всмотрелся в ее лицо и впервые в жизни увидел, как краснеют рыжие. Сочно. Всем телом. Особенно щечками и ушками. Больше всего умилили розовые плечики…

— Боюсь, яд в нашем случае не поможет. — Последние шаги были преодолены за долю секунды, и всего через мгновение он сидел на кровати и уже прижимал к себе почти не сопротивляющуюся жену, которая смешно сопела, как хомячок и пыталась стукнуть его в бок кулачком. — Да ладно, брось. Что-то поздно тебя накрыло первым хотеньчиком, я уж думал, ты совсем дефектная. Признавайся, о чем думала?

— Ты ужасен! — Мне было до безумия стыдно, а от пошлых слов муженька и вовсе захотелось провалиться куда-нибудь в Бездну.