Шесть алых журавлей - Элизабет Лим
Шрифт:
Интервал:
Этот вопрос беспокоил меня уже много месяцев. Как заноза в руке, которая вонзалась все глубже, как ни пытайся ее вытащить.
«Она – отрава», – повторила я, отказываясь дальше обсуждать эту тему.
Но внутри меня все равно одолевали вопросы. На секунду я отпустила свою ненависть к Райкаме – впервые с того момента, как она меня прокляла. И могла поклясться, что в этот миг чары, затуманивавшие мои воспоминания, немного рассеялись.
Да нет, это все плод моего воображения. Зачем Райкаме стирать мне память? Какой ответ может крыться в моем прошлом?
В этом не было логики, но я все равно не могла перестать о ней думать. Не могла перестать искать пробелы в памяти. И той ночью, уснув, я начала вспоминать.
– Андахай говорит, что кто-то пытался отравить отца на прошлой неделе, – сказала я, застав Райкаму одну в покоях. Она расчесывала волосы и напевала себе под нос… пока не заметила меня. – И что вы приготовили противоядие, которое спасло его. Как вы это сделали? С помощью ваших змей?
Она задумалась, точь-в-точь, как я, когда решала, врать мне или сказать правду.
– Да, с помощью змей. В редких случаях яд служит и противоядием. Как замаскированное лекарство.
– Можно на них взглянуть? Пожалуйста! Хасё все время приносит домой жаб и ящериц, но не может найти змей. К тому же я ни разу не бывала в вашем саду.
– Это опасно, Сиори. Некоторые из моих змей ядовиты. Они могут укусить такую смутьянку, как ты, – ласково пошутила Райкама, но ее голос напрягся.
Более чуткий ребенок сменил бы тему. Но я была не из таких.
– Вы не боитесь, что они вас укусят? – полюбопытствовала я.
– Яд на меня не действует. И мои змеи знают, что кусать меня – себе дороже.
– А почему же он на вас не действует?
Она рассмеялась.
– Однажды твое любопытство доведет тебя до беды, малышка, – поддразнила Райкама.
– Так почему? – не унималась я.
Пауза.
– Потому что я одна из них, – наконец ответила она, откладывая гребешок. Ее круглые глаза засияли. Затем Райкама моргнула, и они стали желтыми… как у змеи.
Я проснулась и чуть не свалилась с кровати. Воспоминание должно было напугать меня, но по какой-то странной, необъяснимой причине этого не произошло.
Потому что на кратчайший миг… я заскучала по ней.
В конце недели я в последний раз замахнулась камнем над крапивой – высоко и с большими почестями. Затем ударила по последнему шипу, и тот с треском отломился.
Готово! Наконец-то худшее позади. Больше никаких зубчатых листьев, никаких пламенных шипов. На звездном ожоге по-прежнему светился, как крошечные молнии, демонический огонь, но его вспышки перестали меня ослеплять. Теперь каждая нить сияла искрящимся блеском, калейдоскопом света и красок.
Моя бы воля, любовалась бы ими весь день. Но работа сама себя не сделает.
Вернувшись к себе в комнату, я прощупала волокна звездного ожога. На ощупь они были жестче, чем на вид, почти как солома. И такие же дряблые. Без оболочки демонического огня они легко распадались. Их нужно скрутить.
Их нужно спрясть.
Поначалу я думала, что мне хватит сообразительности сделать собственное веретено из письменной кисти. Я наматывала и наматывала волокна звездного ожога, повторяя движения Зайрэны за прялкой. Но это было невозможно. Нить получалась комковатой и грубой, да и таким темпом на работу уйдет несколько недель, если не месяцев.
Мне нужна прялка Зайрэны.
Проблема заключалась в том, что с тех пор, как я проявила к ней любопытство в комнате отдыха леди Бусиан, Зайрэна не выносила прялку из своих покоев.
«Она придет в восторг, если поймает меня за плетением зачарованной крапивы, – беззвучно пожаловалась я Кики. – Зайрэна и так думает, что мне место в темнице. Представь, как она обрадуется, если увидит мою голову на копье».
«Какие у тебя варианты?» – спросила Кики.
«Никаких, – признала я, одеваясь на кухню. – Начну с того, что приготовлю ей пирожные».
«Пирожные? – повторила птичка, сморщив клюв. – Серьезно, Сиори?»
«Да. Каждый раз, когда Хасё попадал из-за меня в неприятности, я заглаживала свою вину едой. Это лучший способ примирения».
«Может, для тебя, – скептично ответила Кики. – Но для Зайрэны больше подошло бы украшение».
«Ну, денег на украшение у меня нет, зато есть доступ к кухне. Зайрэна говорила, что скучает по десертам своей провинции».
«Значит, все-таки пирожные».
«Не просто пирожные. Обезьяньи пирожные».
Назвали их так потому, что снежные макаки любили тайком выходить из леса и красть их у людей. Они круглые, оранжевые, начиненные арахисом и обычно подаются на шпажках, напоминая шерстяные лапы на бамбуке. Во время Летних фестивалей я много раз наблюдала, как их готовили продавцы из Тядзинды, и не сомневалась, что смогу повторить рецепт.
Но, похоже, зря…
Я окрасила рисовую муку морковным соком, но в итоге цвет вышел скорее персиковым, нежели оранжевым. Затем растолкала арахис деревянным молотком, но в одних пирожных орехов вышло слишком много, а в других – слишком мало. Пожарить их тоже оказалось нелегко. Тесто постоянно липло к сковородке, а края сгорали, вместо того чтобы стать хрустящими.
Научившись на своих ошибках, к следующей партии я отнеслась с большим вниманием. Когда-то мама готовила для меня похожий десерт, только добавляла кокос к арахису. Она держала мои руки с деревянной лопаткой над огнем и говорила: «Спой нашу песенку и переворачивай. Затем спой еще раз и переворачивай».
Вторая партия почти приготовилась, когда на кухню зашли Таккан с Пао. Их плащи припорашивал свежевыпавший снег, нос и щеки лорда раскраснелись на морозе – что умилило меня больше, чем следовало бы.
– Не рановато ли для десерта? – с ходу поинтересовался он. – Как мы с Пао должны искать убийцу, когда ты искушаешь нас этими ароматами?
Он потянулся к сковороде, но я шлепнула его по ладони. «Горячие же!»
– Можно взять одно? – Пао показал на тарелку жертвенных пирожных – тех, что сгорели.
Я отдала ему всю тарелку, и его серьезное лицо почти расплылось в улыбке. Почти.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!