Между «привет» и «прощай» - Эмма Скотт

галстука и пиджака – забраться внутрь.

По дороге сюда Эшер не сказал ни слова, молчал он и теперь, пока мы готовились к взлету. Стиснув руки в кулаки, он просто смотрел в окно, но, кажется, ничего не видел перед собой.

Подошедший стюард тихо предложил нам еду и напитки. Конечно, Сайлас уже предупредил команду, что это не увеселительная прогулка.

– Воды, пожалуйста, – попросила я. – Эшер, тебе нужно попить.

Я вложила стакан ему в руку, но он даже не притронулся к воде. Просто сжимал стеклянный сосуд, не сводя взгляда с взлетно-посадочной полосы внизу. Вскоре она превратилась в океан. Наступила ночь, под нами расстилалась лишь чернота.

Часть III

Я пытаюсь представить себя без тебя, но не могу.

«Fall Out Boy»

Глава 20

Эшер

Ранние утренние часы мелькали перед глазами, словно моментальные снимки.

Мы с Фейт прилетели на рассвете и поехали прямиком к дому. Нас встретила плачущая Моми в компании медсестры. Еще там находилась Хлоя Барнс. Она только что уложила в кровать Калео, но мне нужно было увидеть племянника. Он не спал. Заливаясь слезами, он спрашивал о родителях, цеплялся за меня, словно я тоже мог уйти, а потом, к счастью, провалился в сон.

В последующие дни в доме брата и Налани всегда толпились люди – друзья, деловые клиенты, ребята из моей пожарной части, приятели из полиции, друзья из больницы, Паула, Хлоя и Моми, и еще несколько человек, которых я не знал. Требовалось решить кое-какие вопросы, разобраться с фотостудией, позаботиться о Калео…

Сердце рвалось на части, и лишь племянник помогал мне до сих пор держаться. Я видел в нем одиннадцатилетнего Моргана, стоящего посреди горящего трейлера…

«Ни за что, черт возьми…»

Я похоронил эти воспоминания, загнал их подальше. Сейчас с ними легче было справиться; я до сих пор пребывал в каком-то оцепенении, из-за чего все казалось призрачным и нереальным.

«Это чрезвычайный случай, – внушал я себе. – Просто займись им».

И я начал действовать, решая вопросы и справляясь с трудностями, словно был на дежурстве.

Вот только сейчас речь шла не о вызове.

В тот роковой день снова зарядил дождь – на острове начался сезон, и теперь лило каждый день. Небо затянули густые облака, хотя было довольно светло. Дороги размокли и стали скользкими. Как раз в то время, когда я признавался в любви Фейт, Морган резко свернул в сторону, чтобы что-то объехать, или, может, не вписался в поворот. Хотя, вероятно, он ехал осторожно, как обычно – лишь я один в семье гонял, как ненормальный. Как бы то ни было, это его не спасло. Машина забуксовала, заскользила по грязи, а после покатилась вниз по насыпи. Судя по повреждениям, она перевернулась три или четыре раза, если не больше, а после приземлилась вверх тормашками. Оба погибли мгновенно – наверняка безболезненно. По крайней мере, так мне рассказали.

Поведали чужие люди, потому что меня там не было.

«Меня там не было. Меня там не было. Меня там не было».

В какой-то момент – не помню, где и когда – сильные руки сжали мне плечи.

– Эй, поговори со мной, Эш! – велел капитан Рейес. – Не бери все на себя. Не надо.

Я глядел на него, удивленный, что тот не понимал простейшей истины.

– Кэп, – наконец проговорил я. – Мне нужно продолжать двигаться, или я умру.

Тогда он оставил меня в покое.

Рядом находилась Фейт. Она помогала, руководила, организовывала. И плакала. Она почти сутки провела в вечернем платье с блестками, пока Паула, моя подруга-медсестра, не принесла ей шорты и футболку. Фейт написал один из ее боссов, Терренс, сообщил, что она выиграла «Клио». Но вместо того чтобы отпраздновать победу блестящей вечеринкой, Фейт в одолженной одежде звонила по телефону, сообщая знакомым о гибели брата и его прекрасной жены, когда у меня больше не хватало духу произносить это вслух. В свободное время Фейт сидела с Моми. Вряд ли за все время она отошла от старушки больше, чем на несколько минут. Всякий раз, глядя на нее, я ловил полный муки взгляд.

И тут же отворачивался. Я был не в силах на нее смотреть, поскольку всякий раз видел будущее, которого больше не существовало, – я женат на Фейт, живу в Сиэтле, летом и в Рождество навещаю Моргана и Налани, приглашаю Калео погостить у нас в городе, поиграть с кузенами и кузинами…

Все кончено, и очень скоро не останется ни планов, ни визитов, ни соболезнований, ни толпящихся в доме людей. Жизнь станет по-настоящему спокойной, мы останемся вдвоем с Калео. Теперь он принадлежал мне, хотя я сомневался, что гожусь для этого дела. Как я мог верить в себя, когда ужасно подвел Моргана?

«Меня там не было. Меня там не было. Меня там не было».

Приближалась поминальная служба, мы хотели развеять прах Моргана и Налани над океаном. Капитан Гэри с женой Синди организовали целую флотилию из лодок, поскольку их шхуна не смогла вместить желающих проститься.

Я помню, как в колледже читал книгу К. С. Льюиса, которую он написал после смерти жены. Я хорошо запомнил одну фразу: он сокрушался, что никто не сказал ему, насколько горе похоже на страх.

Мне тоже никто не сказал.

При одной лишь мысли, что придется пойти на эту церемонию, увидеть слезы скорбящих, услышать плач и бросить прах брата в океан, меня наполнял глубокий, темный ужас.

«Ни за что, черт возьми».

Но с этим я разберусь позже. А пока у меня были дела. Я не спал, продолжая что-то делать, организовывать, контролировать…

Контроль – грубый фарс, жестокая насмешка судьбы.

Утром в день поминальной службы Фейт надела длинное платье в гавайском стиле, вставила в волосы цветок. Я же размышлял, как можно без ума любить кого-то и все же сказать «прощай». Но у меня не оставалось выбора. Не готовый даже близко смириться с потерей брата, я был вынужден его отпустить.

Однако, что касалось Фейт, я вполне мог контролировать свои поступки. И с этим прощанием мне придется справиться.

Скопившееся внутри горе напоминало вулкан, еще не готовый извергнуться на поверхность – находящиеся под давлением тектонические плиты пока не разошлись в стороны. Хуже того, глядя на Фейт, я ощущал злость, вину, негодование. Конечно, она была ни при чем, но