История Сирии. Древнейшее государство в сердце Ближнего Востока - Филип Хитти

Во дворце с его ало-золотым декором, прислугой и евнухами в ярких одеждах обстановка скорее была восточной, нежели западной. По официальным поводам монарх надевал венец, символ своей самодержавной власти. На монетах мы встречаем изображение венка в виде узкого золотого обруча. Перстень с печаткой также служил знаком принадлежности к царскому дому. Перстень Селевка украшал гравированный якорь, почему именно якорь, до сих пор неизвестно, якорь же изображен и на монетах Селевкидов. Цари по традиции одевались на прежний македонский манер, разве что одеяние их было пышно расшито и окрашено в пурпур. Пурпурный цвет в одежде был связан с членами царского семейства и высшим духовенством.

Квадратная гирька с изображением якоря и именем Антиоха VIII Крипа (125—96 до н. э.). Найдена в Антиохии, в настоящее время хранится в Национальном музее в Бейруте

Устраивались по-царски роскошные пиры. Великолепия добавляли золотая и серебряная утварь, отборные вина, струнные инструменты и благоухания мирры и других восточных ароматов. Посидоний оставил нам картины блестящих приемов, которые устраивал Антиох VII Сидет, прозванный так по названию города Сиде в Памфилии, где он вырос (137–128 до н. э.), по случаю игр в пригороде Дафны. Хозяин пира разрешал каждому гостю увезти домой целую тележку неразделанного мяса морских и сухопутных животных, не считая медовых пирогов, и венков из смирны и ладана, и золотых лент «длиною в человеческий рост». Антиох VIII Грип («крючконосый», 125—96 до н. э.) в таких случаях одаривал гостей живыми гусями, зайцами и газелями, а также золотыми венками, серебряными сосудами, рабами, лошадьми и верблюдами. «Причем каждый должен был взойти на верблюда и осушить кубок, после чего он принимал верблюда вместе с груженным на него добром и рабом-наездником». Помимо пиров, цари развлекались охотой и верховой ездой.

Вокруг царя собирался двор. При дворе, разумеется, говорили по-гречески. Маловероятно, чтобы государи из династии Селевкидов владели языками своих подданных. Некоторые юноши царского рода стремились получить образование в Афинах или Риме. Высочайшая придворная должность звалась «ведающий делами» и соответствовала должности визиря у персов. Также в официальную иерархию входили начальник царской канцелярии, министр финансов, секретарь по финансам, квартирмейстер и главный врач. Провинциями управляли сатрапы, начальники округов, секретари и налоговые инспекторы. Особенной любовью пользовалась финансовая служба.

Македонская знать, оторванная от родины и прореженная новой аристократией из чиновников, возвышенных царской милостью, находилась не в том положении, чтобы ставить преграды самодержавной власти. Женщины во дворце порой затевали ссоры и вели интриги ради влияния. Селевкиды и Птолемеи, возможно, за исключением первого поколения преемников Александра, придерживались моногамии, но держали любовниц. Антиох IV наделил свою фаворитку царской властью над Тарсом и еще одним городом в Киликии, что вызвало ненависть у местных жителей. Члены обеих династий женились на сестрах по обычаю фараонов и персидских царей. Члены царских семейств и сановники государства владели множеством рабов. Везде эллинистическое общество было бедно на механизмы и богато на рабов.

И армия, и флот принадлежали царю. Армия Селевкидов обладала большим влиянием в государственных делах. Селевк I счел целесообразным заручиться ее согласием, когда устраивал странный брак своего сына и наследника Антиоха I с его мачехой и назначил его править несколькими провинциями. На ранних этапах своего существования армия состояла из всех проживавших в царстве македонцев и греков и служила главным средством достижения власти. Военная ставка находилась в Апамее, а в Антиохии размещался лагерь для царской гвардии. В битве при Рафии 217 года до н. э. армия Антиоха III включала в себя 20 тысяч переселенцев из Европы при поддержке 10 тысяч отборных воинов разных национальностей, 10 тысяч арабов и членов других племен, а также некоторое число наемников, итого 62 тысячи пеших воинов и 6 тысяч всадников. Конница занимала более высокое положение и лучше оплачивалась, чем пехота.

Ядро армии составляла фаланга. Главным образом она набиралась из греческих и македонских переселенцев, численность ее варьировалась в разное время. В битве при Магнезии в 190 году до н. э. она насчитывала 16 тысяч человек. Фалангиты были вооружены мечами и огромными копьями длиной 21 фут (6,4 м), а также шлемами и щитами. Национальным оружием греков и македонян было копье, а не меч, так осталось и при Селевкидах. Что касается метательного оружия, то войско включало лучников, пращников и метателей дротиков, набиравшихся из негреческого населения. Артиллерия царей эпохи эллинизма, в том числе катапульты, открыла новую главу в истории искусства осадной войны и вызвала соответствующие усовершенствования в искусстве возведения фортификаций. В битве при Рафии принимали участие две тысячи персидских и курдских лучников и пращников. При Магнезии сражался эскадрон примерно в тысячу мидийских всадников и царский эскадрон в тысячу конных воинов, в основном сирийцев. Перед кавалерией выступали арабские лучники на дромадерах, вооруженные также тонкими мечами длиной в четыре локтя, чтобы иметь возможность поражать врага с такой большой высоты.

Верблюды и лошади как боевые животные были известны в Западной Азии уже на протяжении многих веков, но при Селевкидах к ним прибавились слоны. Это животное стало эмблемой Селевкидов, о чем свидетельствуют монеты. На базе в Апамее слонов, очевидно, дрессировали индийцы. Только сирийские цари могли доставить слонов в Индию. Египетские цари пользовались африканскими. В 273 году до н. э. правитель Бактрии послал Антиоху III двадцать слонов, который использовал их в войне с Египтом. При Магнезии и Рафии на поле боя столкнулись индийские и африканские слоны, и индийские победили, однако в обоих случаях числом они превосходили африканских, поэтому нельзя обоснованно говорить об их большей эффективности. При Рафии Антиох выставил 102 слона. В битве при Ипсе (301 до н. э.) Селевк I вывел на поле 480, и это в большой степени и позволило ему одержать победу, которая принесла ему азиатскую провинцию. Всего в армии Селевкидов было около 500 слонов.

В боевом порядке погонщик-индиец ехал на шее слона, на спине которого находилась деревянная башня с четырьмя воинами. Вид этих боевых машин, должно быть, внушал такой страх, что еврейскому автору, рассказавшему об их участии в одном из сражений Маккавеев, почудилось, будто на спинах у них крепкие башни, в каждой из которых помещалось по тридцать два сильных мужа. Тот же очевидец утверждает, что «слонам показывали кровь винограда и тутовых ягод, чтобы возбудить их к битве»[181].

На поле боя слоновьим корпусом командовал особый офицер. Он применял их не только против неприятельских слонов, как при Рафии, но и в качестве прикрытия от конницы, как при Ипсе. Очевидно, у Селевкидов это и было основным назначением слоновьих войск. Они также использовались для прорыва укрепленных позиций. В этом отношении слон, можно сказать, был античным танком. Атакуя пехоту, слоны представляли смертельную опасность для воинов, столкнувшихся с ними впервые, но в столкновении с опытными войсками их эффективность была не так велика.