Демон с соседней улицы - Андрей Белянин

– За стол молодых, за стол! Свидетели садятся справа-а и слева-а. Да, са-адимся, на-а-аливаем, и первый тост за новую семью, за наших всеми любимых А-абифасдона и А-азриэллу!

Музыка грянула ещё громче, гости подняли рюмки, кто с чем хотел. Как я отметил, Альберт с супругой пили яблочный сок. Библейский фрукт, чего ещё от них ожидать.

– А теперь весёлые-е игры и смешные-е конкурсы! Веселее, веселее, молодые-е, подаём пример!

Я молчал. Вот поверьте, уж мне точно стоило бы держать рот на замке, когда этот шумный тип начал наматывать круги в районе пары метров вокруг моей тёщи, делая ей недвусмысленные намёки. А когда она встала из-за стола, ведущий начал за руку вытаскивать полковника. Да, вы правильно поняли, того самого…

– Играем в яйца-а! Мужчина засовывает яйцо себе в штаны, а дама-а достаёт его! Ну-ка, ну-ка, все смотрим, все аплодируем, ап-ло-ди-руе-ем!

Какие, в рот мне круассан с верблюжьей колючкой, аплодисменты?! Разве что поаплодировать первой драке? Но, между нами говоря, да, на это стоило посмотреть…

– Убью, подонок некошерный! Сяду на десять лет, но убью, и держите меня семеро! Где семеро? И где яйцо, кстати… Ну-ка, ну-ка, ну-ка!

– Я не… не хочу… и не буду! Я вообще никогда! Женщина, уберите руки, не хватайте меня… не там… левее… упс! Ох… а у вас есть отдельные кабинеты?

Короче, поверьте на слово, вам не надо знать, чем это кончилось. Утешьтесь тем, что им обоим понравилось, а всё прочее уже лишние интимные детали. О’кей?

Благо, что и ведущий нашего свадебного мероприятия, который, кажется, вообще не пил, так что непонятно, на чём его колбасило, резко переключился на нас с супругой:

– А теперь тане-ец мо-ло-дых!

Нас едва ли не силой вытащили из-за стола, причём Азриэлла упиралась, как необъезженная липицианская кобыла школы испанской верховой езды в Вене.

– Вальс молодых из мультфильма-а «А-а-ана-ста– си-я-а-а-а»! – надрывался свадебный конферансье. – Подпеваем, подпеваем, «Зеркала в янтаре-е, кто-то пел песню мне-е!..» О-о, как они танцуют, как танцуют, мне уже дико завидно-о, дамы и господа-а!

– Кто его сюда притащил?

– Не я, милый! Зуб даю, не я! Хочешь, два зуба дам и одну ногу?

– Верю. И что, тебе не хочется его убить? – ласково прошептал я.

– Очень хочется, очень, очень! Но после мероприятия, ладно? – взмолилась моя жена. – Ну неудобно сейчас.

– Я подожду, но печень моя!

– Забирай, не жалко, она у него давно с циррозом, если не чего хуже.

Мы честно отработали свой танец, поскольку оба прекрасно отдавали себе отчёт, что любой миг мог быть последним. Папу никто не отменял, а это всегда чревато крайне неприятными последствиями.

– А теперь песня-а! – объявил этот шустрый настырник, стоило нам сесть на свои места. – Поёт друг усопшего… шутка-а!.. друг и свидетель нашего-о жениха-а Альберт… не помню отчества… Альберт? Просим вас, про-си-им!!!

Белый ангел вылез из-за стола, церемонно поклонился сразу всем, на все четыре стороны, и хорошо поставленным голосом начал:

Не знаю, где он выискал этот допотопный хит, но в целом мамочкам понравилось. Если бы не нежнейшая улыбка моей жены, думаю, они бы меня изнасиловали спьяну. Просто на одного мужчину за столом приходилось больше чем по одной с половиной женщины. Это алес капут…

Моя тёща слилась в долгом пьяном поцелуе с полковником ангелов быстрого реагирования. Мужик пытался вырваться, но безуспешно. Хорошо уже, что хоть ничего чрезмерного ей не позволял и не расслаблялся ни на минуту. Держит себя в форме, знает, куда влез, помнит, на что подписался, так что пусть живёт.

– Продолжаем наши-и весёлые-е конкурсы! О-о, кажется, у нашей невесты украли-и туфельку! Скидываемся на её возвращение-е! Скидываемся! Не жмотимся! Без туфли у невесты не поднимется тесто-о, а у жениха-а не поднимется, ха-ха!

Я привычно сунул руку в карман пиджака, но вспомнил, что Азриэлла настоятельно просила не брать с собой ничего взрывчатого, огнестрельного или колюще-режущего.

– Он действительно спёр у тебя туфлю?

– Дурак, что ли? Я сама дала на минуточку, может, примерить человек хочет.

– Что следующим он у тебя украдёт? Платье, чулки, бюстгальтер?!

– Шалун, ты специально меня заводишь…

Поддатые подружки невесты метались по нашим немногочисленным гостям, пока мой разомлевший шеф не насыпал в туфельку две горсти золотых монет николаевской чеканки.

Разумеется, подлинные, до подделки он никогда бы не унизился! Монет шесть-семь пританцовывающий конферансье незаметно (как он думал) распихал по карманам. Хотя как можно было надеяться совершить грех кражи имущества ближнего в компании демонов и ангелов?! Слов нет, наив запредельнейший. И пара лишних пинков в карму.

– Туфлю верни, – тихо попросил я, делая максимально дружелюбное лицо. – И выпей уже чего-нибудь.

– Правильно, выпьем за-а здоровье-е мо-ло-дых! Какая горькая водка-а! Тьфу, горькая! Намёк понят, а?

– Водка как водка, – успел пробурчать я, когда Азриэлла за шкирман подняла меня из-за стола. – Что он ко всему цепляется? Лёгкой смерти ждёт, так зря, достал уже.

– Целуй молча, – предупредила моя жена. – Будешь вырываться, прибью.

Мы стояли, как два счастливых подростка, полыхая ушами, под умилёнными взглядами присутствующих, целуясь в центре зала и от всей души пытаясь получить от всего этого незамутнённое свадебное удовольствие.

Нет, понятно, что в поцелуе, в принципе, нет ничего сложного или неприятного, даже наоборот, но если подумать, то мы реально жили в «греховном» браке почти тысячу лет. Задница Вельзевулова, вы уверены, что мы ещё не нацеловались?!

– Генацвале, чё ты там про дворцы для голубых нёс, э?! – медленно поднялся изрядно принявший на грудь Толстый. – Может, я, как человек кавказский, что не так понял, но эта пара венчалась в храме, и всяческие намёки… Не держите меня, э! Я один его зарежу!

Альберт кивнул подружкам невесты, и две молодые мамы справа-слева повисли на бычьей шее моего разгорячённого одноклассника. В принципе, он мужик отходчивый, на женские уговоры сдался быстро…

– А теперь, – вновь завёлся неугомонный гад, наловчившийся портить чужие свадьбы, – теперь гости-и и друзья дарят подарки-и мо-ло-дым. Подарки в студию!

– Кажется, начинается, – шепнула моя жена.