Прыгун - Роман Коробенков

«…я не знаю, как это получилось...» — не издавая ни звука, шепчет в ответ Тень.

«...мы сбежали...» — исступленно шепчу я. Где-то глубоко в душе я немного скучаю по Боли, но сейчас эта малость почти неощутима. Меня манит голое тело моей девушки, той лучшей ее части, которую я в свое время распознал и выкрал у ее демонической части. Я рад, что она не говорит, так как говорящая часть сказала в свое время слишком много. Тем не менее я рад, что могу теперь слышать ее, чему мы так и не научились в тот самый наш первый раз.

Неожиданно, будто договорившись когда-то, мы хлестко сплетаемся, крепко обнимаясь, судорожно вжимая тело в тело, ослепительно целуясь и не обращая внимания на то, что парализовали крылья друг друга, и уже камнем несемся вниз к подоткнутым туманом крышам дремлющих многоэтажек.

Перед самым фиолетовым обманом асфальта мы с трудом расцепляем объятия и вспархиваем, удручив уже безумно хохочущее притяжение.

Тень устремляется вперед, очаровательно дрожа крыльями, что изумительно блестят на солнце, придавая ей неземной вид. Я спешу за ней, и ликование распахивает мою грудь, точно ставни. Я кричу ей вслед слова любви, она показывает профиль, полный ослепительного сияния доброй улыбки.

Мы спускаемся ниже, так как там ощутимо теплее. Мы осязаем, как вокруг роскошно правит феерический бал шикарная женщина Осень. Город накрыт ее пространной вуалью, золото размашистыми кляксами и паутинами переулков заполнило собой все.

Дыхание ветвистой лентой цепляется за колючий воздух, полный тревожных перемен, городской шум — будто ее безумный смех.

«…Сандра…»

На сумасшедшей скорости мы снизились к крышам и петлями вокруг друг друга устремились вперед, проскакивая между высоковольтными проводами и макушками высоких деревьев. На лету я успевал заглядывать в окна домов, где в искусственном свете развиваются человеческие драмы, чье многоэтажное видео мелко волновало меня в ключе собственных осмыслений.

Казалось, Тень знала, куда мы держим путь, ее уверенные пятки мельтешили чуть впереди меня, я же, вертя головой по многозначительным сторонам, старался не отставать.

«…куда мы?..»

«...туда, где нас не найдут...»

Город вскоре остался позади: с транспортным засильем, каменной геометрией и человеческой мозаикой. Мы опять набрали высоту, удивляя иногда встречающихся птиц.

Вдали оформился и потемнел новый город, поменьше, и мы с удвоенной прытью припустили к нему, прицелившись в его темноту, которая спустя несколько мгновений разложилась на малого калибра пятиэтажки и узкие улочки. Один из домов был выбран мишенью, со всего размаху мы размазались о его красную кирпичность, незаметно провалившись в одно из распахнутых окон и оказавшись в знакомой комнате.

Я помнил, что определенно был тут когда-то, но детали на ум не приходили.

В комнате оказалось полно листвы, видимо, окно забыли закрыть. Толстый слой пыли на полу и предметах подсказывал, что это произошло давно. Круглый стол со скатертью задвинут в угол к зеркальному шкафу, который отразил наши голые худые тела, но уже без крыльев. Слева подпирал одну из стен бледно-красный диван, над ним распростерся большой календарь прошлого года с фотографией золотых рыбок, снятых в предельной близости. Старый паркетный пол заиграл печальный джаз, стоило только нашим ногам выпрямиться на его потрепанной сущности. Имелись еще: черно-белые картинки улыбчивых женщин, большая картина в старинной раме со стилизованным кодом внутри нее — Е-95, большой советский телевизор, мертвый на вид и покоящийся на полу. Клочки бумаги там же, толстые папки фотографий на одноногой рояльной табуретке и стопки глянцевых журналов в одном из углов.

Я обнял Тень за хрустальные плечи, покрыл их долгими поцелуями, с удовольствием наблюдая, как по спине сериями запестрили мурашки, как задрожали прозрачные волоски на ее затылке. «.. удивительно, но не холодно…»

«...сейчас мы выше этого...»

«...мы были тут...»

«...ты жил тут со мной... ней...»

«...нас тут не найдут?..»

«...не будут искать...»

«...ты уверена?..»

«...тогда нас нашли потому, что мы пытались спрятаться слишком глубоко...»

«...и?..»

«...чем глубже, тем ближе к ним.»

«...любопытно...»

«...чем ближе к ним, тем дальше от них...»

«...я не помню ничего из того, что тут могло происходить...»

«...красота Боли, как скипидар, она стирает любую память, заполняя ее собой...»

«...я мало помню.»

«...еще немного, и ты не помнил бы ничего, кроме Боли...»

«...но я хорошо помню тебя и ее…»

«...видимо, такая была идея...»

«...почему ты была там?..»

«...моя хозяйка наказала меня так...»

«...из-за меня?..»

«...за то, что я убежала с тобой, вместо того чтобы просто присматривать...»

«...она отказалась от тебя насовсем?..»

«...ей не нужна тень, она отбрасывала ее больше из конспирации...»

«...ты не носила раньше очков...»

«...она хотела убить меня вначале...»

«...»

«...потом отдала туда, это был подарок.» ".Боли?..»

«...той всегда нравилась моя хозяйка...»

«...а очки?..»

«...чтобы отличаться. чтобы ты отличал...»

Я медленно развернул ее лицом к себе, лицо Тени дрожало во внутреннем плаче, а руки вплетали собственное существо в мое тело. Она мерцала диковинным светом, что исходил из-под кожи, но не глубже. Она то улыбалась, то прятала лицо в моей груди, я крепко вжимал ее нагую хрупкость в свою.

С громким хрустом под нашими ногами умер красивый лист, и в этом звуке прозвучала собственная мелодия.

«...мне нужно в душ...»

«...сейчас?..»

«...лучше да, но я ненадолго...»

«…я буду ждать тебя вечно…»

«...столько не придется...»

Она уходит в дверной проем, о котором я забыл сказать. Она кажется талантливо нарисованной простым карандашом до мельчайших деталей, под ногами ее поют сухие желтые листья, которых в комнате удивительно много.

«...я люблю тебя...»

Слышу я в своей голове и мгновенно реагирую:

«...я тоже тебя люблю...»

Глубоко в квартире хлопает легкая дверь, я даже приблизительно помню, где она находится. Я поворачиваюсь к окну и вижу пепельницу с лежащей в ней одинокой сигаретой, коробок спичек я нахожу под ногой. Это кажется мне невероятной удачей, я закуриваю, глядя в окно, за которым осень оголяет деревья и загоняет людей в плащи. Но мне не холодно, я с наслаждением курю, упиваясь своей наготой. Я стараюсь смотреть вдаль, насколько это возможно в городе. Зашумела вода.