С того света - Бернард Вербер

Люси принимает ее предложение.

Габриель Уэллс спит на узкой койке и видит сны. В его голове появляются светящиеся фигуры, постепенно принимающие четкие очертания. Ему снится одна из главных тем его последнего романа «Тысячелетний человек»: саламандра с научным названием «мексиканский аксолотль».

Огромное белое животное с круглыми глазками и длинными розовыми прядями вызывает его на разговор, причем обращается к нему голосом его деда Игнаса:

«Габриель, Габриель… Цепляйся за жизнь… Не умирай. Было бы крайне глупо умереть сейчас».

64. Энциклопедия: саламандра аксолотль

Саламандра аксолотль – практически бессмертное животное, потому что все части ее тела могут вырасти снова. Примерно то же самое происходит с хвостом ящерицы, тоже способным отрастать; разница в том, что у аксолотля способен регенерировать весь организм, включая головной мозг, любой случайно отрезанный или намеренно ампутированный кусок способен опять отрасти.

Эта особенность объясняется тем, что саламандра аксолотль может всю жизнь оставаться в состоянии личинки. Подобно человеческому зародышу в материнской утробе, ее тело представляет собой массу стволовых клеток, способных к регенерации. У нее, как и у человеческого зародыша, плавающего в амниотической жидкости, при отрезании какой-то части происходит не рубцевание, а регенерация.

Название «аксолотль» взято из древнего ацтекского языка науатль и означает «водяное чудовище». Эта саламандра обитает в озерах Хочимилко и Чалко в центре Мексики, на высоте 2000 м.

Саламандра аксолотль часто имеет беловато-розовую окраску и жабры в форме папоротника – длинные розовые или красные пучки, делающие это существо похожим на причудливого альбиноса. С него рисовали покемона Аксолото.

Живя в воде, аксолотль дышит как рыба. В воде он может размножаться и не стареет. То же самое относится к его потомству, созревающему таким же образом, а затем стабилизирующемуся в зародышевой форме и тоже обладающему способностью размножаться.

Если же озеро высыхает, то аксолотль вынужден выйти из влажной среды на сушу. Там с ним происходит резкая метаморфоза: белая прозрачная кожа темнеет и становится коричневой или зеленой, животное перестает пользоваться жабрами и вдыхает воздух легкими, его утраченные конечности больше не отрастают, запускается процесс старения: продолжительность жизни такого животного не превышает пяти лет.

В настоящее время аксолотлей изучают ученые-медики, надеющиеся воспроизвести их редкостную нео-тению – систематическое отрастание органов и конечностей.

С 2006 г. местные жители употребляют их в пищу как деликатес, поэтому этот вид мексиканской саламандры находится под угрозой исчезновения. Если это произойдет, то вместе с ней уйдет в небытие тайна ее генов, обеспечивающих отрастание всех частей ее тела…

65

После целого дня сна, судорог, кошмаров и горячки тело Люси приходит в себя, избавляясь от наркотика и его последствий. Веки открываются, и душа Габриеля обретает зрение.

Первая его мысль (он знает, что она не вполне его) такова:

«Спасибо за то, что я жив.

Спасибо, что у меня есть тело».

Продолжение похоже на эхо:

«Надеюсь быть сегодня достойным права на существование. Я сделаю все, чтобы послужить своими талантами делу жизни вообще и совестливости моих живых современников в частности».

«Габриель в теле Люси» ежится оттого, что чужие мысли мешаются с его собственными, а еще от холода; завернувшись в простыни, он замирает и ждет, пока совсем пройдут судороги. Дождавшись, глубоко вздыхает, встает и подходит к висящему над раковиной зеркалу.

Он впервые видит себя, и это зрелище повергает его в ужас. У молодой женщины в зеркале мертвенно-бледное лицо. Он чувствует острую потребность в новой дозе героина, но кое-как берет себя в руки.

Он смывает водой засохшие дорожки от слез на щеках и потекший макияж, щупает щеки, оказавшиеся более морщинистыми, чем он ожидал, и череп – более миниатюрный. Волосы, наоборот, слишком длинны. Он критически разглядывает себя: маленькие руки, изящные ладони, выпуклости грудей.

И снова содрогается.

Для очистки совести он рывком задирает на себе футболку. У грудей обнаруживаются большие темно-розовые соски. Этот жест он повторяет несколько раз.

Он щипает себя (вдруг проснется?), кусает за язык, медленно ощупывает свое тело.

Он говорит себе, что не надо было мечтать о совокуплении с Люси: иногда мечты сбываются, теперь достаточно протянуть руку – и щупай себя, сколько влезет!

Ситуация до того нелепая, что он разражается нервным смехом. Этот смех, сотрясающий тело, нахождению в котором он еще не научился, позволяет немного прийти в себя и придает сил.

– Вы меня слышите?

Он оборачивается – никого.

– Кто ко мне обращается?

– Я, Люси. Я стала чистым духом, а вы переместились в мое тело. Я проверяла, слышите ли вы меня.

– Слышу, слышу.

– Дело, наверное, в медиумических способностях моего мозга. Значит, они частично присущи моему организму, а не только душе.

– А меня вы слышите? Я – Долорес, подруга Люси.

– Да, вас я тоже слышу.

– Отлично, – говорит Люси. – Вспоминайте, Габриель: мы с вами провели обмен. Его предложила я, и, полагаю, это был правильный выбор: мне не хватало силы духа, чтобы бороться с действием наркотика. Вы мне помогли. Вы выжили и теперь можете жить дальше.

– Хотите назад в свое тело?

– Еще нет. Вы изучали криминологию, сочиняли детективы, ваш дух более зрелый, обладает стратегическими способностями, поэтому у вас лучше получится побег из этого подземелья. Я при своей неуклюжести все испортила бы. Помните, как я ввалилась в морг? Сама поранилась и устроила столпотворение.

– На какое время вы одалживаете мне свое тело?

– Можете побыть в нем и после бегства отсюда. У меня есть одна личная проблема, сперва надо ее решить.

– В таком случае я тоже воспользуюсь положением и продолжу поиск своего убийцы, вернее, того, кто погубил мою прежнюю телесную оболочку. Не возражаете?

– Звучит так, будто вы выясняете, кому достанется сегодня вечером машина… Пускай сначала выберется отсюда! – напоминает Долорес.

– Мы можем друг другу помогать. Я буду вам сообщать, чем заняты наверху наши тюремщики, – предлагает Люси.

Она ненадолго исчезает.

– Спят! – раздается ее голос. – Самое время для побега!