Всеобщая история пиратов. Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона - Даниэль Дефо

На следующем совещании мы познакомили англичанина со своими приключениями на Золотой реке и с тем, как поделили между собой найденное там золото, так что у каждого из нас имеется доля больше, чем его пай, а поэтому мы решили ничего не брать у него, а вместо этого каждый из нас даст ему немного из своей доли. Он заметно обрадовался тому, что нам так повезло, но не хотел взять у нас ни крупицы, однако после наших настойчивых предложений сказал, что согласен поступить следующим образом: когда мы найдем золото, он возьмет из первой же находки столько, чтобы его доля стала вровень с нашими, и тогда уже мы будем делить дальнейшее поровну. На этом мы и сошлись.

Тогда он сказал, что неплохо бы перед тем, как отправиться в путь, сходить на север, к границе пустыни. Оттуда наши негры могут принести по большому слоновьему клыку, и он может позвать еще негров им на подмогу. Клыки после не очень долгой переноски можно будет доставить в каноэ к побережью, и там они принесут большую прибыль.

Я возразил, так как имел другой замысел – добыть золотого песка. К тому же негры, как мы знали, верные нам, добудут в реках золота на гораздо бóльшую сумму. А таскать клыки в полтораста фунтов весом на протяжении ста и больше миль после и без того очень тяжкого путешествия наверняка окажется губительным для них.

Англичанин согласился со справедливостью моих слов, но все-таки чуть было не потащил нас на холмы и край пустыни, чтобы мы своими глазами увидели там слоновьи клыки. Но когда мы ответили, что уже встречали такое, он успокоился.

Мы пробыли здесь двенадцать дней, и все это время туземцы были очень обходительны, приносили нам плоды, травы и какие-то овощи вроде моркови, но совсем другого, хотя и приятного вкуса, и птиц, названия которых мы не знали. Словом, они щедро носили нам все, чем располагали, и мы жили очень хорошо, давая им взамен мелочи, сделанные нашим точильщиком, у которого их теперь был полный мешок.

На тринадцатый день мы выступили, захватив с собой нового спутника. На прощание негритянский царек прислал ему двух дикарей с подарком – сушеным мясом, но я не помню, каким именно. А англичанин дал ему взамен трех серебряных птиц, которых изготовил наш токарь. Уверяю вас, это был подлинно королевский подарок.

Мы шли на юг, несколько отклоняясь к западу, и здесь увидели первую за более чем дветысячемильный путь реку, текущую на юг, в то время как все остальные текли на север или на запад. Мы шли вдоль этой реки величиной не более хорошего английского ручья, пока она не стала увеличиваться. Время от времени мы видели, как англичанин подходил к воде и исследовал почву. Наконец после дня пути вдоль реки он подбежал к нам с руками, полными песка, и воскликнул:

– Смотрите!

Приглядевшись, мы увидели в речном песке россыпи золота.

– Теперь, – сказал он, – мы можем приняться за работу.

Итак, англичанин разделил негров попарно и поставил их исследовать и промывать песок, а также вести поиски в воде, если она не глубока.

За день с четвертью мы все вместе набрали фунт и две унции золота или около того. А еще мы обнаружили, что, чем дальше идем, золото все прибывает. Мы спускались вдоль реки около трех дней до того места, где с ней сливается другая маленькая речка. Исследовав ее, мы и там обнаружили золото. Поэтому мы разбили лагерь на соединении рек и развлекались, смею это так назвать, тем, что промывали речной песок и добывали съестное.

Здесь мы провели еще тринадцать дней, в продолжение которых было много забавных приключений, слишком длинных, чтобы о них рассказывать, и слишком грубых для пересказа, ибо некоторые мои товарищи повольничали немного с туземками, что привело бы к войне с их мужьями и со всем племенем, не вмешайся наш новый проводник и не установи он мир с одним из мужей ценой семи тонких кусочков серебра, которые наш токарь отчеканил в форме львов, рыб и птиц и проделал в них дырочки, за которые их можно подвесить (бесценное сокровище).

В то время как мы занимались вымыванием золотого песка и тем же занимались наши негры, изобретательный точильщик ковал, чеканил и стал столь искусным в своем ремесле, что выделывал любые изображения. Он чеканил слонов, тигров, цибетовых кошек, страусов, орлов, журавлей, мелких птиц, рыб и все, что угодно, из тонких пластинок кованого золота, так как серебряные и железные запасы его практически истощились.

В одном из поселений этих диких племен тамошний царек очень дружелюбно нас принял. Ему очень понравились игрушки нашего мастера, и тот продал ему за неимоверную цену слона, вырезанного из золотой пластинки толщиной в шестипенсовую монету. Царьку это изображение так понравилось, что он не успокоился, пока не дал токарю целую пригоршню золотого песка, – песок этот весил, как мне кажется, добрых три четверти фунта. Кусок же золота, из которого был сделан слон, мог весить столько же, сколько пистоль[62], даже скорее меньше, чем больше. Наш токарь был так честен, что, хотя труд и мастерство были всецело его, все полученное золото принес и сдал в общий запас. У нас, понятно, не было никакого смысла жадничать, ибо, как справедливо заметил наш новый проводник, раз мы были достаточно сильны для того, чтобы защититься, и располагали временем, то могли собрать любое желательное нам количество золота, хотя бы и по сотне фунтов на человека. И англичанин добавил, что хотя страна опротивела ему не меньше, чем любому из нас, если мы согласны несколько отклониться к юго-востоку и добраться до подходящего для лагеря места, то найдем там достаточно съестных припасов и быстро обнаружим выгоды своего положения, поскольку будем повелевать в этой стране.

Это предложение, как оно ни было выгодно, никого не удовлетворило, так как все мы предпочитали богатству возвращение домой. Мы были чересчур утомлены напряженным, непрерывным, продолжавшимся более года блужданием среди пустынь и диких зверей.

Но в речи нашего нового знакомого таилось какое-то волшебство, он приводил такие аргументы и владел такой силой убеждения, что ему трудно было противиться. Он сказал, что было бы нелепо не пожать плоды наших трудов, раз мы добрались до урожая; что мы должны вспомнить, как европейцы рискуют судами, людьми и затрачивают огромные средства для того, чтобы добыть немного золота, и было бы безрассудством нам, находящимся в самом сердце золотой страны, уйти с пустыми руками; что мы, наконец, достаточно сильны для того, чтобы пробиться через целые племена, и сможем направиться к любой части побережья. Он говорил о том, что впоследствии мы не простим себе, если приедем на родину с какими-то пятьюстами золотыми пистолями, в то время как могли бы легко иметь пять тысяч, десять или сколько нам угодно; что он ничуть не более жаден, чем мы, просто видит, что в наших силах сразу вознаградить себя за все пережитые несчастья и обеспечить на всю жизнь. Поэтому он не может считать, что отплатил за добро, которое мы для него сделали, если не укажет нам преимущества, которыми мы располагаем. И он заверил, что при разумной постановке дела и с помощью наших негров мы в два года сможем набрать по сто фунтов золота на брата, да к тому же, возможно, двести тонн слоновьих клыков; в то время как если мы пойдем прямо к побережью и там разойдемся, то никогда более уже не увидим этого места и сможем лишь мечтать о нем.