Экипаж - Александр Рудазов

Джина уселась в кресло второго пилота и задумчиво окинула взором изобилие кнопочек, рычажков и указателей.

— Ну и техника… — презрительно наморщила нос она. — Старье какое…

— А на что еще вы, человеки, способны? — пожал плечами Косколито, по ходу разбирающийся с приборами. Он уже начал осваиваться. — Сдесь даше рефлект-ускорителя нет.

— Как нет?! — поразилась Джина. — Как же в гипер… о, дьявольщина, это же не звездолет. Забыла!

— Ничего удивительного, ты ше тоше человек, — хмыкнул Косколито. — К тому ше самка.

— Заткнись, чешуйчатый! — прикрикнула на него Джина.

Эти двое летали бок о бок уже двенадцатый год. И все это время они не переставали ежеминутно пикироваться. Уж очень сварливые характеры достались обоим от природы. И оба были чрезвычайно довольны таким положением дел. Хотя для полного счастья им все же кое-чего не хватало — капитана. Он был единственным на корабле, кого эти двое уважали, и кто мог исполнять роль третейского судьи.

Ежову быстро надоело слушать свары этих двоих и он вышел в пассажирский салон. Там Остап, загромоздивший весь проход, все пытался устроиться поудобнее и громко жаловался на тесные самолеты. Пассажиры сидели с зелеными лицами — от тесноты и духоты алкморег обильно вспотел и начал плохо пахнуть.

А вот Койфман нашел себе приятную компанию — двух пожилых евреев в кипах. Похоже, они как раз заканчивали молитву. Что-то насчет того, чтобы эти террористы передумали лететь в Тверь, а вместо этого рванули прямо в Палестину и врезались в какой-нибудь арабский город. Койфман им посочувствовал, но разочаровал — лично он против местных арабов ничего не имел.

— Остапчик, в следующий раз мы тебя с собой не возьмем, — брезгливо наморщил нос старичок. — Ты или одевайся побольше, или устранитель запахов носи.

— А я ношу! — обрадованно вспомнил алкморег и начал копаться в трусах. Потом спустил их совсем. Мужчины в ужасе отвернулись, а женщины, наоборот, зачарованно уставились на то, что под ними скрывалось. — Вот он, родимый…

«Одежда» Остапа вернулась на законное место, а маленький приборчик начал работать, стремительно поглощая молекулы пота, испаряющиеся с гигантского тела гладиатора.

Самолет опять начал падать — Косколито вовсю экспериментировал с антикварным средством передвижения. Изучал, насколько легко самолет выходит из пике.

Джина вышла в салон с игольниками в обеих руках и начала внимательно осматривать пассажиров. Казалось, она делала какой-то выбор. Под ее колючими глазами все испуганно ежились — никто не знал, чего ей надо, но никто все равно не хотел, чтобы эта психопатка выбрала именно его.

— Та-а-ак… — угрожающе начала она.

Самолет выправился, некоторое время летел спокойно, а потом ухнул в очередную воздушную яму. Койфман и Ежов сидели (согнав законных владельцев кресел), а чтобы свалить Остапа требовалось нечто побольше воздушной ямы, но вот Джина на ногах не удержалась. Она быстро-быстро побежала вперед по проходу, взмахивая игольниками, чтобы сохранять равновесие, и врезалась в Остапа. Гигант взял ее за плечи, слегка встряхнул и посадил на свободное место. Свободным он сделал его сам, подняв какого-то парня за шкирку.

Из пилотской кабины появился Косколито. Пассажиры уставились на него широко распахнутыми глазами — они, в отличие от пилотов, еще не успели узреть серрана в его, так сказать, природном обличье.

— А кто ведет самолет?! — испугался Ежов.

— Я, — равнодушно ответил ящер.

Как бы в подтверждение его слов самолет снова резко пошел к земле. Добрая половина пассажиров потянулась за бумажными пакетиками. Все лица выражали дикий ужас и полное непонимание происходящего. Если простые террористы — явление, скажем так, изученное, то террористы инопланетные — это что-то новенькое. И главное, совершенно непонятно — лучше они простых или хуже?

— Где Ву? — сурово спросил Косколито. — Я саблудился, я не снаю, куда лететь. За окном темно, я не могу прочесть насвания на карте, а приборы вообще какие-то дурацкие.

— А правда, где Ву? — опомнился Ежов, сообразив, что уже довольно давно не видел справочного робота.

— Отстал от самолета, — безразлично отмахнулась Джина. — Задержался где-то там… в космопорту… в аэропорту… ну, где-то там…

— Да вон он, за окошком, — улыбнулся в иллюминатор Койфман. — У Ву скорость хорошая, куда там этому древнему рыдвану…

— Тогда скаши ему, чтобы летел ко мне, — облизнул глаз Косколито, возвращаясь в пилотскую кабину.

Бывший раввин показал в иллюминатор какие-то знаки, и стекло почти мгновенно разбилось — в салон влетел VY-37. Герметичность нарушилась, в салоне резко начало холодать, подул страшный ветер.

Пассажиры забеспокоились.

— Ничего нормально сделать не можете… — простонала Джина. Ее слегка подташнивало. А потом и вовсе вырвало — в карман соседа. Тот запротестовал было, но тут же успокоился. Дуло игольника, сунутое в нос, быстро успокаивает. — Жирный, заткни окно, дует…

Остап подумал несколько секунд, а потом заткнул иллюминатор ладонью. Его лопаты для этого как раз хватило. Дуть прекратило, но Остап забеспокоился.

— Мне так неудобно! — заявил он. — Руке холодно!

— А мне насра… все равно, — пробурчала Джина.

Ежов и Койфман пошли в пилотскую кабинку помочь Косколито и VY-37 определиться на местности. Серран уже совершенно освоился с непривычным управлением, да к тому же нашел под креслом первого пилота початую бутылку виски. Как раз такого, который так любят серраны — наидешевейшего. Поэтому он был совершенно счастлив.

— Борт 308, борт 308, что у вас происходит?! — упорно твердил женский голос из переговорного устройства. — Борт 308, почему не отвечаете?!

Ящер что-то лениво прошипел, показывая, насколько его волнуют эти вопросы, и продолжил изучать карту, высвеченную VY-37.

— Девушка, прекратите занимать эфир, у нас все в порядке, — строго сказал Койфман диспетчеру. — Прием.

— Борт 308, почему вас не видно на радарах? — продолжала беспокоиться та. — Что происходит? Где вы, борт 308?

— А почему нас не видно на радарах? — удивился Ежов.

— Ву позаботился, — кивнул на робота Койфман. — А зачем нам, чтобы нас видели на радарах?

— Говорит борт 308, — наклонился к приборной панели Ежов. — У нас все в порядке. Повторяю: у нас все в порядке. Как меня слышно?

— Борт 308, к нам поступило сообщение, что на борту террористы, — не унималась диспетчер. — Повторяю, у вас на борту террористы.

— У нас все в порядке! — слегка утомленно ответил Михаил. — Полет проходит нормально. Никаких проблем. Повторяю, никаких проблем. Прием.

В диспетчерской явно началось какое-то совещание — слышались приглушенные голоса, о чем-то усиленно спорящие.