Берия. Арестовать в Кремле - Анатолий Сульянов

После одного из допросов генерал-лейтенанту Телегину дали на подпись протоколы. Прочитав их, Константин Федорович возмутился:

— Вы же исказили мои показания.

Следователи не растерялись; нагло глядя в лицо генерала, ответили:

— Мы не литераторы, а следователи. Заговор существовал. Нам нужны факты, и мы найдем их с твоей помощью.

Следствие посылало запросы во все стороны, стараясь уличить Телегина в преступлении. На запрос из Москвы о «разбазаривании госимущества» из Сибири, из Омской области прокуратура сообщала: «На ваш № 1/08975 от 9 марта 1948 года. По вопросу имущества, отправленного из Германии в адрес Татарского горсовета генерал-лейтенантом Телегиным. Такое имущество поступило. Все имущество с 31 июля 1946 года используется в городском коммунальном хозяйстве. Прокурор г. Татарска юрист 2-го класса Степанов».

Какое же имущество «разбазаривал» генерал Телегин? — двигатель 420 л/с, генератор переменного тока Сименс — Шукерт мощностью 405 киловольт-ампер, электромоторы, тракторы гусеничные, экскаватор, лесопильная рама (две), маятниковая пила, строгально-фуговочный станок, оборудование кирпично-черепичного завода…

Список прокурора на нескольких страницах. Не рояли, не ковры, не картины знаменитых художников прислал Телегин своим землякам, всю долгую войну обеспечивавшим фронт хлебом, снарядами, обмундированием, а то, без чего невозможна жизнь современного городка районного масштаба.

Сын генерал-лейтенанта К. Ф. Телегина — полковник Константин Телегин ознакомил автора с документом, наиболее полно отражающим изуверские действия сотрудников тюрьмы, пытавшихся «сломать» физически и нравственно невиновного человека. Это письмо Константина Федоровича из тюрьмы В. М. Молотову, который хорошо знал генерала.

Но не знал зэк Телегин, что заместитель председателя Совета Министров СССР Вячеслав Молотов в то время фактически был не у дел, исполняя разовые, малозначащие поручения вождя. Советские газеты сообщили об отъезде Сталина на отдых, но западные журналисты увидели в этой информации нечто другое: плохо замаскированную болезнь вождя. Западные газеты охотно публиковали версии журналистов о том, что Молотов отправил немощного, заболевшего диктатора подальше от Москвы, если вождь выздоровеет, то Молотову несдобровать. Информацию западных агентств не без умысла положили на стол вождя. Падкий на подозрения, мнительный до безрассудства Сталин «клюнул» на версию западных журналистов, и после возвращения в Москву в судьбе Молотова начались перемены — вождь отдалил Вячеслава Михайловича от себя, а заодно и от больших и ответственных дел.

Отъезд Сталина на отдых вызвал беспокойство у Берия и Маленкова: Сталин оставил взамен себя по партийной линии секретаря ЦК Андрея Жданова, а по Совмину — первого заместителя предсовмина, председателя Госплана Николая Вознесенского. Это не могло не насторожить Берия…

Письмо генерала Телегина В. М. Молотову уцелело совершенно случайно, благодаря смелости и мужеству В. Кузнецова, рискнувшего вынести на волю обращение без вины виноватого человека заместителю предсовмина СССР.

«…Истязания продолжались ежедневно… У меня вырваны были куски мяса (свидетельства этому у меня на теле)… Единственным моим желанием и просьбой к палачам было, чтобы они скорее убили меня, прекратили мои мучения. Я терял рассудок, я не мог выносить больше пыток. Палачи, истязав меня, садились мне на голову и ноги, избивали до невменяемости, а когда я терял сознание — обливали водой и снова били, потом за ноги волокли по каменному полу в карцер, били головой о стену, не давали лежать, сидеть я не мог… Меня морили голодом, мучили жаждой, постоянно не давали спать — как только я засыпал, мучители начинали все сначала. Я желал смерти полтора года. Я подписывал протоколы не читая — не было сил, глаза не различали букв…

Вячеслав Михайлович!

Уничтоженный морально, искалеченный физически, я кричу об этой исключительной ошибке, несправедливости и беззаконии, допущенных МГБ, судом и прокуратурой…»

Знал бы Константин Федорович о том, как Молотов отправлял на Лубянку невиновных людей, он бы не стал обращаться к зампредсовмина… В 1937 году, когда Молотов был председателем Совнаркома СССР, к нему с письмом обратился профессор, один из работников наркомата иностранных дел Левин с просьбой о пересмотре дела арестованного по недоразумению доктора Л. Г. Левина, его отца. Молотов начертал на просьбе профессора: «Ежову. Разве этот профессор все еще в наркоминдел, а не в НКВД?» И проситель спустя какое-то время был арестован и исчез навсегда, по-видимому, в одном из лагерей Севера…

Осужденный на двадцать пять лет К. Ф. Телегин попал в Переборское отделение Волголага МВД СССР. Оттуда он обратился к хорошо знавшему его Маршалу Советского Союза К. Ворошилову: «…Я генерал-лейтенант Телегин — член военных советов Московского военного округа, Сталинградского, Центрального, 1-го Белорусского фронтов, Группы войск в Германии. Осужден судом на 25 лет ИТЛ и лишен всего, что было заслужено 30 годами честной, безупречной службы Родине и партии. Меня обвинили в расхищении социалистической собственности, в хищении и грабеже.

24 января 1948 года я был арестован и посажен во внутреннюю тюрьму. 30.01. мне предъявили обвинение по статьям 58-10-11 УК РСФСР и 193-17. 27 января я был вызван министром Абакумовым, который с самого начала разговора обругал меня матом, обозвал врагом, грабителем и предложил мне дать показания о своей преступной деятельности против партии и государства.

Я потребовал от него конкретного обвинения меня, в чем именно заключается моя враждебная деятельность. Абакумов мне ответил, что, в чем моя вина, я должен сказать сам, а если не буду говорить, то отправим в военную тюрьму и набьем жопу так, что скажешь все сам.

В течение месяца следователи Соколов и Самарин, не давая мне совершенно спать ни днем ни ночью, довели меня до полного отчаяния. Не добившись от меня желаемого им показания об участии в руководстве военным заговором, состоящим из Жукова, Серова и ряда других генералов, шантажируя тем, что Жуков и Серов уже арестованы, они требовали от меня показаний о методах работы и планах заговора…

Сейчас искалеченный и истерзанный, я еще не хочу списывать себя в расход, а сколько хватит сил, опыта, знаний хочу работать во славу нашей партии и Родины. 05.04.1954 г. Телегин».

Ответа Телегин не получил…

Сказались бесконечные издевательства, побои и глумления палачей Берия — Абакумова — у генерала открылся туберкулез легких… И если бы не смерть генералиссимуса, то болезнь доконала бы зэка Телегина…

В 1953 году, когда Г. К. Жуков стал первым заместителем министра обороны, жена К. Ф. Телегина — Мария Львовна позвонила в секретариат маршала и попросила о приеме.

Георгий Константинович встретил М. Л. Телегину у двери, усадил в кресло, сел рядом. Как только Мария Львовна, волнуясь, начала рассказывать о пережитом, маршал приложил палец к губам, дав понять, чтобы она говорила потише, — наверняка в кабинете стояла подслушивающая аппаратура. Сработал синдром семилетнего контроля ведомства Берия за каждым шагом полководца.