Наследница - Екатерина Белова

Слышать это было неприятно. Почему-то до этой секунды она видела в Абале рыцаря без страха и упрёка. Не без ласковой рациональности, но все же. Почему-то до этой секунды ей не приходило в голову, что он смертен. Что он бы проиграл. А ведь она видела их бой с мастером Файоном. Тот был равен Абалю по силе, но опытнее в стратегии и технике боя.

Она встала и начала разбирать стол — посуду, вилки, стаканы. Не столько разбирала, сколько переставляла их с места на место. Водила пальцем по травяной глазировке идеально-тонких тарелок. Ремесленники Астрели — настоящие умельцы.

— Разочарована во мне?

Абаль снова улыбнулся. Нежно и словно бы понимающе. Наверное, остаться перед ней без защитных лат было сложно. Было сложно сказать — я бы не справился. Солгать было проще, но он не солгал. Он остался сидеть напротив, не отводя взгляда, и интуитивно Ясмин чувствовала, с каким трудом ему даётся видимое спокойствие.

— Нет, — определилась Ясмин. — Просто… Ты сын Примула. Это ведь даёт какие-то преимущества…

Абель наконец встал, помогая убрать посуду в траву-мыльнянку. Потом упёрся лбом ей в плечо, обхватывая талию. Так близко, что у неё заколотилось сердце. Его дыхание, его тепло ещё продолжали оставаться для Ясмин под запретом. Ей требовалось время, чтобы разблокировать собственную голову. В отличии от сердца, которое не волновали проблемы разума.

Абаль усмехнулся.

— Сыну Примула даёт какие-то преимущества, — эхом отозвался он. Волна его дыхания прокатилась от плеча по всей руке, и Ясмин невольно поёжилась. — Но у мастера Файона нет детей.

Сначала она, конечно, не поняла и честно об этом сказала.

— При чем здесь мастер Файон? Ты сын Примула, а мастер Тонкой иглы — твой отец, Примул и… Так?

— Мой отец — прикрытие для истинного Примула Варды, Ясмин, — сказал он с сочувствием. — Неужели ты хоть на секунду веришь, что мой… наш отец, обладая навыками кропотливого жучка, способен взять власть у Главы Бересклета? Файон — самый опасный человек в Варде и истинный ее владетель.

Абаль сжал ее чуть сильнее, но Ясмин совершенно окаменела. Главу Бересклета называли мастером Урожая, и Абаль прав, взять у него власть было непросто. Особенно для мастера с оружием третьего порядка, который усовершенствовал собственный дар ювелирным владением иглой. Но разве филигранность мастерства превосходит силу пятого — высшего! — порядка?

Странным образом, Ясмин не задумывалась об этом. А ведь даже мастер Белого цветка, владея оружием четвертого порядка, превосходила Примула в грубой силе, но склоняла голову перед ним. И он всегда пользовался этим. Он не простил ей дружбы с мастером Гербе и покровительства ее дочери.

Почему никто в Варде не думал об этом? Почему мастера так слепо приняли нового Примула, не пытаясь оспорить право мастера Тонкой иглы на владение Вардой?

— Потому что его поставил Бересклет, — ответил Абаль, и Ясмин поняла, что задала вопрос вслух. — Когда недовольство мастеров в Чернотайе приняло опасный оборот, мастер Урожая поставил росчерком своей золотой крови мастера Тонкой иглы своей правой рукой, чтобы, как ты догадываешься, переложить ответственность за эксперимент на его плечи. А заодно и окоротить мастера Файона, который плёл свои сети для сердец юных и горячих господ Астрели.

— Мастер Файон принял сторону мастера Тонкой иглы?

Абаль развернул ее к себе лицом.

— Я… очень мало знаю об их отношениях. Но мастер Файон принял сторону мастера Тонкой иглы, и мастер Урожая им проиграл.

Взять власть у Бересклета было непросто. Но можно. Достаточно одной революции и двух одержимых. Мастер Файон не претендовал на высший титул, а прикрываться Примулом оказалось весьма удобно — неограниченная власть и никакой ответственности.

Подумать только. И такой страшный человек помешался на Ясмин — ничтожном и ослабленном ростке Бересклета, на тот момент даже лишенном дара. Ясмин недоумевающе хмыкнула и словно бы отмерла. Чуть пошевелись, перехватывая руки Абаля.

— Но номинально Примулом является твой отец, — невольно акцентируя слово «твой». Чтобы Абаль помнил и не думал возражать. — Варда считает Примулом его. Файон для них лишь один из мастеров.

— Лучший из мастеров, — поправил Абаль.

Тихая трель отвратной желтой поросли, которую высадили у подножия окон, застала их врасплох. Абаль нехотя отлепился. А после снова шагнул к Ясмин и поцеловал — мимолетно и коротко. Так крыло бабочки касается щеки.

Ясмин прикрыла глаза, пытаясь задержать в памяти это мгновение.

— Ты же проводишь меня?

— Куда? — искренне удивилась она.

Варда все же очень странная страна, в которой девица провожает милого на ежедневный трудовой подвиг.

— В Чернотайю, — на Ясмин плеснуло синевой удивленных глаз. — Сегодня тот самый день, надеюсь, ты не позабыла.

— А-а-а…

А-а-а… Верно, сегодня день операции в Чернотайе.

— Не волнуйся, с тобой останутся мои змеи и двое из Консулов, — неверно истолковал Абаль ее восклицание. — Никто не посмеет тебя обидеть. Сегодняшняя ночь никогда не повторится.

Он снова уткнулся носом в ее волосы, как ребёнок, получивший долгожданную игрушку. Абалю хотелось ее крутить, вертеть и постоянно дотрагиваться, и почему-то это казалось очень хорошей привычкой.

Ясмин понежилась в тёплых ладонях, мягко прошедших от плеч до запястий, и откинулась головой Абалю на грудь. Так странно. Почему-то раньше она полагала, что его красота станет препятствием для отношений. Как вообще можно расслабиться в присутствии настолько идеального человека — кусочка не проглотишь, а дышать станешь через раз. Однако неловко ей было по-прежнему в присутствии Верна и Хрисанфа. А Абаль