Стражи утраченной магии - Трейси Хикмэн

Он был уверен, что двенадцать оставленных им «солдат» в белой форме, отражающей лунный свет, прекрасно видны всем и каждому. К своему удивлению, Дроссель не нашел их возле памятника. И хотя он знал общий ход предстоящего действа, в мозгу зашевелилась тревожная мысль о том, что его бросили на произвол судьбы. Пригнув шею, Дроссель вгляделся в узор теней и тогда увидел магов.

Зрелище было неприятным, и капитан пожалел, что не послушался Пашу и осмелился взглянуть. Тела магов сморщились, словно они попали в кипящий чан. Они отдали свою плоть Пустоте, и ее магия, казалось, растопила ее наподобие того, как на скотобойнях растапливают жир убитых животных. Тела магов растаяли в Пустоте. От них остались только тени, сереющие в лунном свете, бесплотные, дрожащие тени, которые тем не менее были способны думать и действовать, как люди.

Одиннадцать магов уже преобразились. Паша оставался последним. Будучи главным, он хотел убедиться, что заклинания, произнесенные остальными, начали свое действие и ему не надо никому помогать или исправлять чьи-то ошибки, если формулы будут произнесены неверно либо с недостаточной силой. Такое иногда случалось. Тогда Паше пришлось бы избавиться от трупа неудачливого мага, ибо Пустота безжалостна к тем, кто допускает промахи.

Дроссель поспешно отвернулся, но все равно на его зрачках запечатлелась картина того, как обезображенное лицо Паши, то сжимаясь, то уродливо растягиваясь, превращается в тень. Дросселя не мучили кошмарные сны. Однако после мертвых глаз сераскера, с упреком глядящих на него, и живых глаз Паши, растворяющихся в серой тени, он подумал, что в течение ближайших нескольких ночей ему едва ли удастся заснуть без крепкой выпивки.

Капитан тряхнул головой, чтобы унять противный холодок, ползущий по шее, и усилием воли сосредоточился на порученном ему деле. Он продолжал идти к воротам, отпихивая и обругивая всех, кто попадался ему под ноги. Кто-то окликнул его по имени, спросив, что он здесь делает. Дроссель в ответ только махнул рукой и зашагал быстрее, всем своим видом показывая, что выполняет важное поручение и не может тратить время на болтовню.

Дроссель решился еще раз оглянуться назад в надежде увидеть кого-нибудь из магов. Ему показалось, что он заметил тень одного из них, крадущуюся вдоль стены, но вокруг хватало снующих взад-вперед солдат, и капитан не был уверен, действительно ли видел мага. Дроссель облегченно вздохнул. Если он, зная о существовании магов, не может различить их в этом хаосе, другие и подавно ничего не заметят.

Подойдя к караульной будке, Дроссель просунул руку за широкий красный пояс, являвшийся частью военной формы, и извлек оттуда кинжал. Кинжалов за поясом в Дункарганской армии не носили. Взявшись за лезвие, Дроссель затолкал кинжал в рукав своего мундира таким образом, чтобы рукоятка оставалась сверху.

К своему неудовольствию, капитан обнаружил, что кому-то из офицеров удалось навести вокруг будки относительный порядок. Все бесцельно шатающиеся солдаты были выдворены из этого пространства. Дроссель сообразил, что его обязательно спросят, зачем он здесь. Значит, надо придумать причину.

Подойдя к караульному, лицо которого было напряженным и испуганным, Дроссель отдал воинское приветствие.

— Что вам надо? — спросил караульный.

— Я разыскиваю сераскера Онасета. Мне необходимо вручить ему чрезвычайно важное послание.

— Его здесь нет, — коротко ответил караульный.

— Мне сказали, что он должен сюда подойти, — с тупым упрямством заявил Дроссель. — Его адъютант говорил, что, вероятнее всего, я застану его здесь.

— Если у вас глаза не для красоты, то вы прекрасно видите, что его здесь нет, — дерзко ответил караульный.

— Тогда я подожду его, — сказал Дроссель и встал неподалеку от будки, рядом с одним из тех самых молотов, которыми вгоняли в пазы железную крестовину на воротах.

— Ждите его хоть в Пустоте, мне-то какое дело, — пробурчал караульный.

Солдат явно трусил. Он то и дело озирался на стену, как будто сквозь ее толщу видел притаившихся врагов.

Потом караульного окликнули, и он повернулся, чтобы узнать, что еще там случилось.

Дроссель стоял возле молота, пока не убедился, что караульный забыл о его существовании. За это время он увидел, как три бесплотные тени пересекли мощеную дорогу и приблизились к воротам.

Дроссель беспокойно вскинул голову, глядя на зубчатку стены и расхаживающих наверху солдат. Неужели они не видели и не слышали ничего подозрительного по ту сторону ворот? Нет, солдаты все так же совершали караульный обход или смотрели на вражеский лагерь, негромко переговариваясь.

Рот Дросселя стал таким же сухим, как камни мостовой. Он напрягал слух, пытаясь расслышать хоть какие-то звуки с внешней стороны и получить хоть малейшее подтверждение, что тааны действительно находятся там.

Возле ворот теперь не было никого, зато Дроссель ясно видел бесплотные тени. Он объяснял это тем, что знает о них и потому видит. Наверное, так оно и было, поскольку остальные караульные время от времени поглядывали на ворота и равнодушно отворачивались.

Наконец у ворот собрались все маги Пустоты. У каждой из створок виднелось по шесть теней. Бесплотные руки потянулись к громаде крестовины. Дроссель весь напрягся, ожидая звука, который он, по словам Паши, непременно должен был услышать. Звук был сигналом к действию. И надо же, что именно в этот момент один из караульных повернул голову в сторону ворот. По его выпученным глазам и широко разинутому рту Дроссель безошибочно понял, что солдат увидел бесплотные тени.

Караульный втянул в себя воздух, чтобы закричать, но вместо крика раздался глухой стон, ибо кинжал Дросселя вонзился солдату под ребра. Капитан мастерски владел кинжалом, и солдат умер у него на руках, обмякнув всем телом.

— Тебе это так просто не пройдет! — загремел Дроссель. — Это надо же — напиться в такое время!

Он оттащил тело в темный угол и опустил на землю, постаравшись, чтобы небольшое кровавое пятно на солдатской форме не было заметно. Голова солдата безжизненно свешивалась вниз, упираясь подбородком в грудь, руки болтались, точно плети.

— Проспись как следует, разгильдяй! — заорал на мертвого солдата Дроссель и с брезгливым видом вернулся к молоту, быстро спрятав внутри пояса окровавленный кинжал.

Услышав рассерженный голос Дросселя, несколько солдат повернули головы в его сторону, но, узнав, что один из их собратьев всего-навсего напился, занялись своим делом.

Призрачные руки опустились на крестовину, и Дроссель различил шепот произносимых заклинаний. Его беспокоило только одно — услышит ли он сигнал. Потом он понял, что зря тревожился. Послышался звук, как будто кто-то наступил на осколки стекла. Ошибиться было невозможно. Вот он, сигнал.

— Пора! — шепнула ближайшая к Дросселю тень.

Дроссель схватил один из тяжелых боевых молотов, что стояли у стены. Страх и возбуждение — все сплелось внутри него в один клубок. Он даже не почувствовал тяжести молота. Зажав его в руках, Дроссель замахнулся, чтобы ударить по крестовине. Если магам Пустоты не удалось их колдовство, сейчас раздастся оглушительный лязг, а у самого Дросселя от удара заноют руки и плечи. Возможно, он даже не устоит на ногах. Дроссель немедленно прогнал эту мысль. Капитана охватило странное ликование, делающее его неуязвимым.