Невеста принца и волшебные бабочки - Любовь Черникова

Под завистливыми взглядами употевших от напряжения друидов, у которых, похоже, прямо из-под носа я увела последние запасы энергии жизни, мы сделали, как велел магистр. Открыв учебник, с радостью отметила, указанная техника – это то, что мне нужно. «Форсированная очистка сознания», или попросту: как быстро сделать так, чтобы ни о чем не думать.

Следующим уроком шла теория оборота и мы снова встретились с инструктором Аркенч. Изучив несколько первых параграфов учебника и формулу, по которой можно высчитать приблизительный вид своего зверя, вся группа приступила к лабораторной работе. Материал я легко усвоила, но единственное, что заранее сильно разочаровывало: в таблице приводилось не так много значений, стоило заведомо смириться, что не получишь точного ответа.

Получив итоговый результат, я ожидаемо оказалась в числе «везунчиков».

Тщательно перечитывая все возможные варианты, я размышляла о том, что по воле Великой Матери, которая наделила лла’эно своим даром, оборачиваться можно было только в определенных, чаще всего хищных или опасных животных с когтями и зубами. В тех, которым легче выжить в Чаще. Гораздо реже в птиц. В современной научной магии приводятся только два случая, когда оборотники перекидывались в копытных – в быка и в жеребца. Даже существует теория, что предпосылками этих прецедентов были психические отклонения. К счастью, в наше время подобное исключено. Врачеватели на ранней стадии способны определить и исправить любое отклонение, а магам с необратимыми изменениями психики попросту блокируют потенциал. Тут меня слегка покоробило, ведь со мной поступили похожим образом. Надо будет у отца спросить и про это, да и про маму. В прошлый раз он легко ушел, но я ничего не забыла.

В целом я поняла, что магические способности не просто так распределены. Все они направлены на выживание человечества в суровых условиях мира, сплошь поросшего Чащей. Например, теневики – чистые бойцы. Друиды, все равно что пограничное звено между остальными и Чащей. Эдакие парламентеры, способные говорить напрямую и даже вступать в некоторый симбиоз. Сияющие как никто беззащитны в своем большинстве, но именно их изобретения позволяют стать намного сильнее прочим, дарят комфорт и удобство. Вывод: убери одно звено, и остальным придется туго. И это я уже не говорю об обычных людях, не обладающих магией вовсе, но успешно использующих плоды трудов магов. Взять хотя бы нашего преподавателя и знаменитого путешественника Рондо Фэрта.

– Оэльрио, вы уже закончили подсчет коэффициента? – голос инструктора Аркенч вырвал меня из размышлений.

– Да, но моего значения нет в таблице.

Математика мне всегда давалась неплохо, а потому я уже три раза успела все перепроверить. Формула сама по себе была несложной, главная трудность оценить и рассчитать более тридцати семи параметров, каждый из которых представляет собой усредненное значение.

– Вы уверены, что нет ошибки?

– На… девяносто семь процентов.

Роксана Аркенч, изогнув бровь, пристально на меня посмотрела, затем спросила:

– Кто еще готов?

– Поднялось всего четыре руки, среди которых был и Аслан.

– У кого из вас коэффициент отсутствует в таблице?

Осталось только две руки.

– Вы идете со мной. У кого коэффициенты сошлись – изучайте следующий параграф или помогите тем, кто не справляется.

Я, еще двое ребят и Аркенч устроились на последнем ряду, где принялись заново перепроверять наши работы вместе с преподавателем. В расчетах одного и правда обнаружилась ошибка, а, может, он изначально пытался подогнать результат под какое-то конкретное, да у него не очень хорошо получилось. А у нас все было верно.

– Молодцы! – похвалила Аркенч. – Не расстраивайтесь. Какая бы ипостась ни скрывалась внутри вас, она будет именно такой, которая наиболее отвечает вашей сущности и рано или поздно проявит себя.

Прозвенел звонок, и мы отправились на обед, а затем в библиотеку – надо было готовиться. Все уже успели нахватать дополнительных заданий. Преподаватели не церемонились, нагружая студентов с самых первых дней. Лишь после ужина решили сделать передышку и прогуляться. Кэс с нами не пошла, сославшись на какие-то дела, а потому отправились с Тильей вдвоем.

Когда мы добрались до центра нашего излюбленного парка-лабиринта, дернулся амулет вызова на шее, и я по привычке сжала его в руке. Так делала раньше, когда мои способности оставляли желать лучшего, хотя теперь для этого хватило бы и простого мысленного усилия.

– Элья, дочка, я выбрался. Уже иду от порталов, скоро буду.

– Пап, мы в малом парке, в самом центре у фонтана. Знаешь, где это?

– Конечно! Так даже лучше, никто не будет нам мешать, хотя если что-то серьезное, я бы предпочел поговорить дома.

Тилья была в курсе моих планов.

– Это лорд Са… Яррант?

– Да. Папа в Академии, – отчего-то сердце забилось сильнее. От волнения даже закрутило запястья. Что же это такое?

– Я, пожалуй, пойду, – как-то напряженно побормотала подруга.

Я молча кивнула. Этот разговор не для посторонних ушей. Но не успела Тилья скрыться на одной из дорожек, как ей навстречу шагнул мой отец, и девушка попятилась.

– Лорд Сатем, – выдохнула Тилья и уставилась на моего отца широко раскрытыми глазами. Затем, будто опомнившись, поспешно присела в реверансе.

Великая Мать! И почему меня это так раздражает? Я пристально рассматривала разыгрывающуюся передо мной сцену.

Вроде и ничего такого. Папа сам разрешил ей так к себе обращаться, да и причина достаточно уважительная для этого. Собственно – я. И ведет подруга себя согласно этикету. Чего уж там, будь мы на официальном приеме, я обязана была бы сделать то же самое. Но! Этот румянец на щеках, эта влага, блестящая в глазах, когда она будто украдкой посматривает на него. Этот чуть приоткрытый рот… Да у нее даже выражение лица меняется! Обычно насмешливая и игривая девушка, разом без особых на то причин превращается в перепуганного мышонка.

Да и отец хорош. Про меня будто забыл вовсе, словно и нет здесь больше никого. Может, и правда тихонько спрятаться, посмотреть, что будет? Стоит и пялится, да еще с таким неподдельным интересом. Я впервые подумала об отце, как о мужчине. На вид не больше сорока и таким пробудет еще долго. В целом привлекательный и совсем не старый. Интересно, а у него были другие женщины, кроме мамы? Ответ сам по себе пришел в голову. Конечно. Не мог же он двадцать лет хранить верность умершей жене? Просто никогда не приводил их домой. Теперь его ночевки на работе предстали мне в ином свете, и от этой мысли стало особенно неприятно. Если взять себя в руки, то я где-то даже понимала, что в этом ничего не было плохого. Но…

– Кхм! Я вам не мешаю? – вышло довольно резко.

Бесы! Ну почему я чувствую себя как подросток? Еще до начала разговора хочется огрызаться и перечить. Вспомнились слова няни, что переходного возраста у меня будто и не бывало, такая я была спокойная и покладистая. Вот, видимо, отложилось все на сейчас.