Бесследно исчезнувшая - Лиза Марклунд

– Он невероятный фантазер, постоянно болтает, когда рисует. Это он, его брат и сестра и их ангел-хранитель. – Она потянулась за другим рисунком. – Это я, – сказала Кристина и показала на улыбающуюся фигурку в костюме и туфлях на каблуках.

– Ангел-хранитель, – повторила Нина и взяла предыдущую картинку. – Кто это?

Кристина улыбнулась чуть шире:

– Исак сильно и искренне верит в Бога, хотя еще маленький, и у него, брата и сестры есть собственный ангел, он говорит, что ангел охраняет их, когда они спят.

– Он обычно забирает рисунки домой?

Глаза женщины наполнились слезами.

– Он очень хочет заслужить похвалу мамы и всегда берет домой подарки для нее.

Нина кивнула и осторожно улыбнулась Кристине Лерберг:

– Спасибо, что ты нашла время для меня. – Она показала на рисунок в своей руке. – Могу я оставить его у себя?

Оказавшись в своем автомобиле, Нина с помощью телефона нашла через Гугл Winston & Newton oilbars. Потом бросила последний взгляд на коричневый кирпичный дом. Кристина Лерберг двигалась за занавесками кухонного окна. Нина завела мотор и тронула машину с места.

Она как раз успела выехать на ведущую к Стокгольму автостраду, когда зазвонил ее мобильник. Нина сунула наушник в ухо. Это был комиссар.

– Как у тебя дела? – спросил он.

Нина держала руль двумя руками и смотрела прямо вперед.

– Детский рисунок, который нашли у жертвы из Крок-трескена, возможно, был нарисован дома у Кристины Лерберг, – сообщила она. – Материал, во всяком случае, сходится. Она купила мелки на основе масляных красок очень высокого качества, точно как констатировали эксперты в случае с рисунком, обнаруженным на месте преступления. В интернет-магазине они стоят семьсот крон за комплект из двадцати штук…

– Ого, – сказал комиссар. – У тебя есть что-нибудь для сравнения?

– Ну да, – подтвердила она.

– Какие-то еще новости? – спросил комиссар.

– Нора обманывала свою золовку, говоря, что ходит в Сёдерскую больницу на стимулирующее тестирование щитовидки раз в месяц.

– Обманывала?

– Нет такой процедуры. Есть нечто подобное под названием ТРГ-стимулирующий тест, который косвенно имеет отношение к щитовидной железе, но это вовсе не процедура, и он не выполняется регулярно… Нора якобы очередной раз проходила его в прошлую пятницу.

– Тогда она на день летала в Цюрих, – сказал комиссар. – Очень интересно. Но у меня к тебе другое дело, из-за него я, собственно, и звоню. Ты знаешь Аннику Бенгт зон из «Квельспрессен», не так ли?

Нина крепче вцепилась в руль.

Ну да, именно так обстояло дело.

– Я хочу, чтобы ты позвонила ей. У нее есть интересная информация относительно одного случая двадцатилетней давности, на которую, пожалуй, стоит взглянуть повнимательнее.

У Нины похолодело в груди: что она сделала не так? Почему ее отстраняют от истории с бывшим политиком? Волна разочарования захлестнула ее, она даже закашлялась. Ничего не поделаешь, не она руководила работой и распределяла ее.

– Кому я должна передать Лерберга? – спросила она коротко.

Шеф рассмеялся на другом конце линии.

– Нина, – сказал он, – не будь такой мнительной. Тебя никто не выводит из игры. И я разрешаю тебе нарушить тайну следствия, когда будешь разговаривать с Бенгтзон. Она, конечно, журналюга, но умеет держать язык за зубами. Решай сама, расскажи, что сочтешь нужным, о случае Лерберга.

И он отключился.

* * *

Томас смотрел в Интернете прогноз погоды, чувствуя, как ужас все крепче сжимает его в своих объятиях.

К выходным дожди должны были прекратиться, а потом ожидалось солнце и двадцать градусов тепла. А значит, все люди в городе смогли бы ходить по улицам и купаться в его лучах, улыбаться, махать голыми руками, без перчаток.

У него в голове не укладывалось, что он будет таскаться со своим крюком в одежде без рукавов. Как бы это выглядело, если бы он сидел на покрывале в парке в свитере с длинными рукавами (рубашки ведь у него не получалось застегнуть одной рукой, именно поэтому он носил футболку под пиджаком), когда все другие щеголяли бы голым торсом?

Желчь подступила к горлу.

Судя по всему, ему предстояло прокуковать дома до сентября, когда дождь и холод вернутся всерьез, прятать себя и свою покалеченную конечность от света и тепла, всяких лицемеров и придурков.

Хотя, конечно, прохладно и даже по-настоящему холодно по вечерам становилось уже в июле и августе, тогда можно было бы надевать спортивную куртку, да и свитер тоже.

Он закрыл прогноз погоды и уставился на фоновую картинку экрана, утонул в ее синеве, смотрел на нее, пока изображение не начало расплываться перед его глазами, и тогда заметил, что плачет. Но он даже не попытался противостоять нахлынувшим на него эмоциям, знал ведь из предыдущего опыта, что боль рано или поздно сама уйдет, еще немного побередив душу.

Он не вернулся на работу после встречи в Государственной криминальной полиции, обессилел, попав под обстрел женских взглядов. Сексуальная блондинка и шатенка с внешностью фотомодели (последняя, кстати, явно таращилась на его крюк) вряд ли могли представить, какой эффект произвели на него.

Томас вытер слезы правой рукой. Крюк покоился на бедре.

Он медленно поднялся из-за компьютера и пошел на свою давно требовавшую ремонта и отвратительно обставленную кухню. Ему следовало заглушить остатки боли и пришедшее ей на смену раздражение. Слава богу, он никогда не готовил себе сам, это стало бы совершенно невозможно в его нынешней ситуации. В те времена, когда он жил здесь с Анникой, она пыталась стряпать самые примитивные блюда по детским рецептам на старой газовой плите. Ну и вкус у них был! Ему особенно запомнился цыпленок с манго. Боже праведный, какую только дрянь он не запихивал в себя в то время ради спокойствия в доме! Теперь же покупал исключительно горячие деликатесы или блюда, которые разогревал в микроволновке, и это стало, конечно, одним из огромных плюсов его нынешнего одинокого бытия. Качество жизни улучшилось примерно на тысячу процентов за последние полгода.

Он открыл холодильник. У него была там ветчина «Серрано» и клубника, икра уклейки и креветочный салат – еда высочайшего класса. Впрочем, он не испытывал особого голода, вполне мог немного подождать с ужином.

Томас вернулся к компьютеру, обновил сайт погоды – никакой холодный фронт не появился за то время, пока он находился на кухне, синоптики по-прежнему обещали жару и солнце в Стокгольме к выходным.

Немного поколебавшись, он зашел на домашнюю страницу «Квельспрессен», хотя раньше избегал ее. Опасался столкнуться с Анникой лицом к лицу, не будучи готовым к такой встрече, но сейчас, когда уже успел свыкнуться с произошедшим, все проходило хорошо. Порой он даже смотрел ее убогие телевизионные репортажи. Она постарела с тех пор, как покинула его, у нее прибавилось морщин и глаза впали.