Чужое проклятие - Ольга Вольска

Подумать бы о былом,

Но мысли сбежали прочь.

Когда-то звалась твоей —

Не вспомню теперь когда.

Пусто в душе моей,

Значит, пришла беда.

Анна почувствовала, как у нее по спине побежали мурашки, а на глаза навернулись слезы. Гитаристка продолжала плести тонкое кружево, обрамляя его терпкой сталью:

У ангела черен лик,

По крыльям струится кровь,

В горле застрянет крик,

Значит, ушла любовь.

Мир безнадежно сер,

Ангел уснул в пыли,

Много убито вер,

Брезжит лишь свет вдали.

Гитары звенит струна,

Так песня пронзает ночь,

Надежда еще сильна,

Но мы ее гоним прочь.

Нам нужно искать пути

И снова идти вперед,

Не бойся судьбу найти —

Душа за собою зовет.

Чародейка почувствовала, как ладонь Хьюго де Крайто нервно сжала ей плечо. Священнику, похоже, тоже стало не по себе от этой песни. Если бы Анна обернулась, то увидела бы, как окаменело лицо де Крайто. Гитаристка резко сменила нежный струнный перебор на рваный бой, словно хлестнув кнутом по струнам. Гитара отозвалась многоголосым летящим созвучием: эхом осеннего ветра в старых развалинах, воем одинокой волчицы в полнолуние. Голос девушки, набирая силу, становился громче и проникновеннее. Сталь беспощадно разрывала тонкое кружево:

Шагай, не жалея ног,

Покоя не знай и сна,

Тут выбор — на сто дорог,

Но верная — лишь одна.

Я думаю, сотни лет

Блуждаем уже во тьме,

Но выбора больше нет —

Мы заперты, как в тюрьме.

Себя убеждаем вновь,

Подводим пути итог:

Не стоит искать любовь,

Коль в сердце не найден Бог…

Последний звук затихающих струн толкнулся им в спины. Анна сама не помнила, как вытащила из толпы оцепеневшего Хьюго. Чародейке еще долго казалось, что певица смотрит им вслед своими странными глазами, но обернуться княжна так и не решилась.

Свернув за угол, спутники вышли на залитую солнцем площадь, обрамленную сувенирными магазинчиками и летними кафе. Раскаленная черная брусчатка поблескивала камнями, отполированными тысячами ног.

— Это кощунство! — хрипло выдохнул, слегка выйдя из состояния столбняка, де Крайто. — То, что она пела, — богохульное непотребство!

— Нет! — категорично отрезала Анна ди Таэ. — Она права. Любовь — это единственный бог, в которого стоит верить, — тихо добавила чародейка, чувствуя, как по горлу прокатывается противный щемящий комок.

Хьюго промолчал в ответ. Закрыться стеной привычной боли не получилось. Эта странная песня вросла в его сердце, она словно сорвала приросшую к лицу ритуальную маску, и содранная кожа горела на открытом воздухе, как обожженная.

Тем временем Анна, вертевшая головой во все стороны, дернула его за рукав и ткнула пальцем в огромный электронный экран, красовавшийся на стене одного из домов. Тот мелькал яркими красками и готическим шрифтом, сообщая о том, что сегодня вечером состоится аукцион, аналог «Кристис», и что главным лотом этого мероприятия будет мечта любого библиофила — древняя рукопись, найденная в Сарагосе.

— Это она! — ошеломленно выдохнул де Крайто, впившись глазами в изображение книги. — Но как? Почему?..

Княжна досадливо закусила губу. Она давно знала о существовании этого аукциона: он остался единственным полулегальным рынком в Европе, где под видом обычных лотов продавали магические артефакты. Организаторы аукциона не раз подвергались проверкам, но еще ни разу не попались.

— За нами следили, Хьюго, — хриплым от волнения голосом констатировала чародейка. — Кто-то ловкий воспользовался совершенными вами глупостями, пробрался в хранилище следом за нами и забрал рукопись. Так что вы правы: ее вынесли из пожара, ибо такие книги не горят.

— Но каким образом? — не верил священник. — Если я даже прикоснуться к ней не смог!

— Вы ни в чем не виноваты. Для этого нужно обладать знаниями некроманта, — утешила его Анна. — К тому же очищающий жар огня способствовал ослаблению защитных чар.

— Значит, мы провалили все дело? — огорченно склонил голову парень.

— Нет, пока еще нет! Обещаю, мы проникнем на аукцион и заберем книгу! — ударив кулаком по ладони второй руки, воскликнула чародейка.

— Как, позвольте спросить? Боюсь, нужную сумму мы не наскребем и со всего корпуса, не говоря уже об отделе, — скептически заметил Хьюго.

— Есть один способ, — не обратив внимания на его слова, продолжила Анна. — Но для его реализации мне понадобится ваша помощь.

— Ну? — в ожидании замер священник.

— Мы выставим лот. Зарегистрироваться не составит труда.

— И? — Хьюго внутренне напрягся.

— Этим лотом будете вы! — пафосно закончила княжна, ультимативно тыкая пальцем ему в грудь.

— Что?! — У парня даже челюсть отвисла от шока.

— Конечно, я предпочла бы Виктора, но кого нет, того нет. — Чародейка вздохнула. — Обойдемся вами. К тому же я уже говорила вам, Хьюго, что у вас очень красивое тело. — Анна томно взглянула на священника и удовлетворенно отметила, как тот покраснел. — Но сначала вас нужно… кхм… переодеть…

Эрик ди Таэ, недовольно нахмурив лоб, в раздумье завис посреди лазарета. Виктора он только что отправил домой, искренне надеясь, что неугомонный байкер все-таки завалится спать, а не отправится в город искать приключения на свою голову и прочие части тела. Отец Рид скептически рассматривал в зеркале свою разбитую физиономию.

— Господи всевышний, какой позор, — расстроенно пробормотал он.

— Что-то не так, отец Рид? — с сочувствием поинтересовался Эрик.

— Не так, — согласился тот. — За всю свою жизнь я получил изрядное количество ранений, но столь позорных не получал никогда! Такое ощущение, что меня, почтенного и уважаемого служителя Единой всеблагой матери-церкви, отмутузили в кабаке за неоплаченное пиво! И что скажет госпожа кардинал?..

— А вы предпочитаете, чтобы вас картинно проткнули мечом, изрубили топором и утыкали стрелами, как святого Себастьяна? — саркастически осведомился маг.

— Я бы предпочел, чтобы этой драки вообще не случилось! — вздохнул священник, откладывая зеркало и осторожно ощупывая разбитый нос.

— Я бы тоже много чего предпочел, — огрызнулся князь. — Например, чтобы вы посидели с Арьятой, пока я не вернусь. Она должна скоро прийти в себя, и лучше, чтобы здесь в это время кто-нибудь находился…

— Да, конечно, о чем речь, — сразу же согласился архонт.

— Вот и славненько. — С этими словами Эрик бесшумно выскользнул в коридор.