Отшельник - Борис Седов

В Москве, впрочем, таких баллончиков всегда хватало. Именно этот газ использовали спецслужбы во время штурма концертного комплекса на Дубровке, захваченного террористами. Газ был без цвета, вкуса, запаха. Чуть легче воздуха. Ровно настолько, чтобы распыленный газ тихонечко поднимался вверх и расползался в стороны медленно, но неизбежно. Невидимый сон киселем колыхался в воздухе, смежая веки любому, кто оказывался в зоне с достаточной его концентрацией. На Дубровке — в закрытом помещении — хватило четверть боекомплекта. У Знахаря был полный.

Баллоны предстояло тащить скинхедам. Бритоголовое войско Тимур в несколько приемов еще вчера доставил в окрестности фазенды на безотказном «Ништяке». Они, собственно, уже успели переквалифицироваться в скаутов и для ночевки выстроили под руководством следопытов надежные шалаши, не промокшие даже под ночным дождем. Теперь скины вылезали наружу, в утренний полумрак, неловко волокли за собой оружие, протирали пальцами глаза и ежились от капель, падающих с веток за шиворот.

Знахарь скептически оглядел разношерстное войско. Не внушало оно доверия вообще-то. Хотя у человека стороннего толпа агрессивных подростков вполне могла вызвать страх.

Плотные черные джинсы, на которых плохо видны грязь и кровь; тяжелые шнурованные армейские башмаки на толстой подошве, а у некоторых даже классические «Dr. Martens’» с носами, армированными сталью, — удобные для бега и являющиеся оружием в драке (профессиональный удар подошвой в живот может быть смертельным). Короткие куртки- «бомберы» без воротника — чтобы противнику не за что было ухватиться; бритая «под ноль» голова тоже служит тому, чтобы противник не мог схватить за волосы. Ничего лишнего: никаких очков, никаких значков, никаких сумок, погончиков, клапанов — ничего, что мешает увернуться из рук противника. И только на рукавах у многих эмблемы — две, к примеру, восьмерки, означающие «Heil Hitler!»…

Привычная униформа сидит на них, как влитая, а вот автоматы, увы… Армейское оружие на скинхеде — словно на корове седло.

Знахарь машинально поправил на себе подмышечную кобуру с «береттой», сбрую с перевязями крест-накрест, на которых сумочки всякие болтались с магазинами запасными, ножами, гранатами и прочей дрянью. Компактный «кедр» со сложенным прикладом надежно умостился за плечом. Главнокомандующий чувствовал себя Джеймсом Бондом рядом с опасными, но дикими и неорганизованными бушменами.

Много ли, думал он, я с вами, друзья, навоюю, а? Эх, времени бы побольше на подготовку. Знахарь не понаслышке знал, как надо натаскивать настоящих бойцов…

Всего лишь пару лет назад — в одной из давно забытых прошлых жизней — он тоже собирался на зону. Но отнюдь не в качестве грозного нападающего, а бесправным зеком, которого засылал гэбэшный генерал Арцибашев — ныне покойный — выведать тайну колечка покойного же террориста Кемаля. Приятно вспоминать ушедших в мир иной врагов, улыбнулся про себя Знахарь. Но в те дни ему было не до улыбок.

Арцибашев тогда основательно занялся боевой подготовкой Знахаря, понимая, что на зоне для выполнения задания ему необходимо выстоять и выжить.

Для начала генерал привел к нему невзрачного мужика. Возрастом за сороковник, длинного, тощего, кособокого какого-то. Лицо лошадиное, остатки пегих волос стянуты в хвостик. Мятый клетчатый пиджак, коротковатые брюки. Тупоносые ботинки забыли, когда видели щетку. Ему бы еще серьгу да очки-велосипед — и выйдет типичный шестидесятник, бывший хиппарь, ошалевший от перемен и просиживающий штаны в бюджетном НИИ.

Он скучным голосом предложил Знахарю ударить себя.

Ну, ладно, подумал тогда Знахарь, серьезно занимавшийся восточными единоборствами, кто не спрятался, я не виноват. Ударил. И не попал. Промахнуться не мог, но не попал. Хотя до самого последнего момента мужик, которого Арцибашев назвал Инструктором, оставался на месте и не предпринимал попыток защититься. Знахарь тогда разозлился, провел серию абсолютно безуспешных атак, а Инструктор скучным голосом отмечал недостатки его техники и без труда уходил от ударов…

Наука пошла впрок. После трех месяцев занятий с Инструктором бывший реаниматолог, умевший спасать умирающих людей, научился профессионально убивать их одним касанием пальца. И даже теперь, немного растренированный и слегка обрюзгший от чрезмерного увлечения любимым «Грольшем», Знахарь оставался очень опасным бойцом. Чего никак нельзя было сказать об Адольфыче или Платоне, к сожалению.

Нынче же судьбе предстояло испытать, каков из Знахаря военный стратег.

Он поднял глаза к небу и, хоть и был убежденным атеистом, на всякий случай перекрестился. Потом, словно Ленин с броневика, вытянул руку, указуя в самую гущу леса, и зычно скомандовал: «В путь!».

* * *

К вечеру первого дня пути нас снова нагнал дождь. И больше не отставал от нашего каравана до самой зоны. Компактные складные армейские палатки новейшей конструкции, доставленные со всем прочим людьми Митрохина, слава богу, не промокали, и обе ночевки мы провели спокойно, а главное, сухо. Но второй день пути сквозь сплошную водяную завесу дался моему войску нелегко. Только возможность спасти Россию от очередного еврейскокоммунистического заговора не позволяла скинам послать все на хер и разбежаться по тайге. Ну, и обещанные мной премиальные — после успешного завершения операции.

На третий день, спустя два часа после побудки, Афанасий вывел нас к зоне — в аккурат в том же месте, где и в первый раз. Не успел я всмотреться в пространство, окруженное тремя рядами колючки, пытаясь узнать, произошли ли здесь какие-нибудь перемены, как из-под земли возник Макар.

— Все нормально?

Макар кивнул.

— Семен ушел?

Макар кивнул.

— Давно?

Разговорчивый абориген поднял два пальца.

— Два часа назад?

Макар наклонил голову и сомкнул веки.

Меня такая манера ведения диалога начала доставать:

— Номер барака, в котором он обещал нас ждать?

Макар с сожалением покосился на руки, понимая, что пальцев не хватит:

— Четырнадцать.

Это было второе слово, которое я слышал от него за все время нашего знакомства.

Все шло по плану. Капитан ушел в зону в купленной форме офицера внутренних войск, насвистывая фривольный мотивчик и поигрывая небольшим командировочным чемоданом в руке. Здоровый он все же был мужик. Я тот чемодан дома поднимал — перекашивало набок, будто тот кирпичами набит. Впрочем, он и был набит кирпичами — брикетами мягкого, как пластилин, ультратолуола со вставленным в каждый из них взрывателем.

Этот нехитрый маскарад, именно благодаря топорности и прямолинейности, мог ввести в заблуждение привыкшую к абсолютной безопасности наружную дежурную службу зоны. Поскольку до сих пор не гудели сирены, караул не поднимался в ружье, и все было пусто и сонно, я надеялся, что Семен внедрился успешно. Впрочем, я не исключал того, что нас просто могли заманивать в ловушку.