Екатерина Арагонская. Истинная королева - Элисон Уэйр

А мать горевала о нем и причитала, затворившись в своих покоях. Сердце ее было разбито. Приданое новорожденного пришлось убрать подальше: оно не пригодилось.

Читая письмо, Екатерина хмурилась. Оно было от Франсиски де Касерес: та молила, чтобы ее вновь приняли на службу. Муж ее умер, и она не желала ничего иного, кроме как быть полезной королеве.

Екатерина показала письмо брату Диего.

– Вашей милости не следует соглашаться ни при каких условиях, – строго заявил он. – От нее одни беды, и мне бы не хотелось видеть ее во дворце!

Екатерина посчитала такую строгость излишней. Казалось, брат Диего едва ли не боится Франсиски, и королева даже мимоходом подивилась: какие у него для этого причины и не отнеслась ли она четыре года назад слишком предвзято к словам своей фрейлины? Но обвинения в безнравственности в отношении брата Диего не могли быть правдивыми – Екатерина не допускала мысли, что ее духовник мог вести себя предосудительным образом. Он служил ей долгие годы, и за все это время не дал Екатерине ни малейшего повода усомниться в его добродетели.

Потом пришло еще одно письмо от Франсиски, затем еще одно. Очевидно, эта женщина не собиралась останавливаться. Она могла стать причиной осложнений, которые плохо отразились бы на королеве.

Однажды вечером Екатерина разделяла трапезу с Генрихом в своих покоях, при этом присутствовали только Уолси и Мария. Заговорили о бесчестных слугах – Уолси был вынужден прогнать одного за воровство. Екатерина упомянула о назойливости Франсиски, пересказав, что случилось несколькими годами раньше.

– Я знаю брата Диего как человека добропорядочного. Она сказала неправду. Но у нее сложилось стойкое предубеждение против него, и он опасается, не предъявит ли эта женщина новых лживых обвинений.

– Мы не можем этого допустить, – сказал Генрих. – То, что затрагивает его, касается и вас. Томас, что вы посоветуете?

Уолси сложил руки домиком у себя под подбородком.

– Почему бы не избавиться от нее, отправив за границу? – предложил он. – Если вы напишете рекомендательное письмо, место при каком-нибудь иностранном дворе ей будет обеспечено. Осмелюсь ли я дать вам совет обратиться к регенту Нидерландов?

Екатерина покачала головой:

– Боюсь, следовать таким курсом опасно. Франсиска участвовала в грязных интригах Фуэнсалиды и утверждала, что он открыл ей какие-то секреты брата Диего. Стоит ли подвергаться риску, что она устроит какое-нибудь безобразие за границей или станет распространять безосновательные слухи, которые плохо отразятся на мне? Регентша Маргарита была моей невесткой. Я бы не хотела отправлять к ней такую сомнительную личность.

– Тогда, мадам, мы пошлем ее обратно в Испанию, – сказал Уолси.

Вдруг Екатерина поняла, почему Генрих так полагался на этого человека. Ему без труда удавалось находить нужные решения и освобождать других людей от проблем. И все же, несмотря на глубокую благодарность, она не могла проникнуться к нему симпатией.

Когда Екатерина сообщила брату Диего, что Франсиска будет отправлена домой, его глаза наполнились слезами облегчения и благодарности.

– Эта женщина – чистый яд! – негромко сказал он. – Наконец-то и я, и ваша милость будем от нее избавлены.

И вновь Екатерина посчитала его волнение преувеличенным. Неужели ему есть что скрывать?

– Генрих, забудьте об этом, – говорила Екатерина, понизив голос.

Они вышли в Гринвичский парк пострелять в мишень: Генрих пустил стрелу мимо цели, лук Екатерины лежал поблизости на траве. Мягкая весенняя погода вызвала массовый исход из душных дворцовых покоев, и большая толпа оживленных придворных стояла на почтительном расстоянии, наблюдая за упражнениями.

– Какой позор! – кипятился ее супруг. – Если бы только ваш отец оказался на месте, когда был нужен. Проклятье!

Стрела попала в самый край мишени.

– Это было недопонимание, – убеждала его Екатерина, глядя, как он снова прицеливается. – Моего отца нельзя винить, обеспечение вашей армии было плохим – это факт.

Екатерина не могла допустить, чтобы ответственность за совместное неудачное выступление против Франции целиком ложилась на Фердинанда. Во всем виноват Уолси! Его хваленая распорядительность на этот раз подвела.

Генрих нахмурился – вторая стрела тоже попала не в яблочко. Он упражнялся ежедневно и был превосходным стрелком. Брэндон говорил, что Генрих натягивает тетиву с большей силой, чем любой другой мужчина в Англии, но сегодня король был слишком расстроен и не мог сосредоточиться. Генрих взял еще одну стрелу из ящика рядом.

– Это не вина Уолси, – пробормотал он. – Мой лорд в Дорсете сказал мне, что напрасно ждал атаки вашего отца с юга. – Они вели этот разговор уже не в первый раз, и все равно позорное отступление армии продолжало вызывать досаду короля. – Он жаловался, что Фердинанд растратил попусту драгоценное время, пытаясь поддержать атаку на Наварру.

Екатерина понимала: такой ход давал Фердинанду преимущество, но промолчала. Ей была невыносима мысль, что Генрих сомневается в мудрости ее отца или плохо думает о нем.

– Мой отец не виноват в том, что повальная дизентерия скосила вашу армию, – сказала она. – Если бы болезнь не распространилась так быстро, он бы пришел, я в этом уверена.

Но было ясно, что упущенного не наверстать.

– Это было бесславное отступление, – фыркнул Генрих.

– Не стоит больше об этом думать. Соберите новую армию и совершите еще одно вторжение в этом же году! Мой отец хочет того же. Вместе вы одержите победу!

Генрих прислушался к словам Екатерины. Он легко поддавался влияниям, потому что любил свою жену и жаждал видеть ее счастливой. Но до сих пор иногда замечал грусть в ее глазах, когда какие-нибудь мелочи напоминали ей об умершем сыне и боль утраты возвращалась. Но при виде того, с каким энтузиазмом ее супруг занялся приготовлениями ко второй кампании, по сердцу Екатерины разлилось тепло.

– Я сам поведу своих людей к победе! – заявил он.

Все разговоры Генриха вертелись вокруг Черного принца, Генриха V и прошлых триумфов Англии во Франции. Он не мог думать ни о чем другом, кроме славы на поле брани.

Аудиенции у королевы попросил Луис Карос. Она сразу заметила, что посол озабочен.

– Ваше величество, вам известно, что Испания так же стремится напасть на Францию, как и король Генрих, но здесь, кажется, не слишком этому рады. Олмонер любит французов и вместе с другими советниками пытается отговорить короля от войны.

– Им это не удастся. Король склонен начать войну.

– А вы, ваше высочество?

– Я тоже за это, и думаю, он ко мне прислушается.

– Хорошо. – Карос выглядел успокоенным. – Говорят, в Англии даже самые мудрые советники не могут противостоять королеве.