Пулемет для витязя - Антон Скрипец
Шрифт:
Интервал:
Норды вдарили так крепко, что стиснуть зубы пришлось даже воям из самого последнего ряда. Они навалились на сминающийся огромной подковой в их сторону строй и принялись с проклятиями и криками выталкивать этот вспухший нарыв обратно. Каково было тем, кого зажали с обеих сторон – и крушающие все на своем пути мясники спереди, и немилосердно напирающие сзади соплеменники, можно было только догадываться.
И когда положение вроде бы выравнялось, в середине нурманнского строя стал сжиматься, набухая все новыми и новыми силами, исполинский кулак. Русичи, державшие оборону в дробящей кости давке в первых рядах, видеть этого, конечно, не могли. И когда наступательный порыв врага вдруг ослаб, а хватка его чуть пожухла, порадоваться этому, да хотя бы просто перевести дух, они не успели.
Следующий удар был страшен.
Собравшийся в кучу нордский кулак въехал в податливую плоть славянской рати, круша ее, разрывая и прорубаясь огромным колуном сквозь обильно напитанный влагой дерн. Нордский бронированный стилет единым махом пронзил большой полк едва не до центра, а прореха, образованная страшным этим ударом, словно втягивала в себя все новые и новые сотни викингов. Располовиненные шеренги русов суматошно пятились назад, уступая под напором неистовой злобы, замершей кровавыми разводами на остриях оружия хирдманов. Крики команд заглушал многоголосый вопль сечи, режущий слух стенанием и безжалостным лязгом смерти.
Но его смог перекрыть низкий рокот басовитого княжьего рога.
Сигнал этот возвещал об отходе на рубеж более глубокой оборонительной линии. Туда, где большой полк уперся бы в твердь нетронутого пока резней резервного полка.
Отступление со вцепившимся в шею бешеным волкодавом киевскому воинству далось еще дороже, чем первый наскок нордской рати. Она не собиралась ослаблять хватку и явно намеревалась ворваться в ставку Светлого, что была в паре сотен локтей прямо по курсу.
И именно в этот миг на выручку явился Аллсвальд.
На его правом фланге сеча меж пришлыми хирдманами и теми нордами, кто давно уже считал эту землю своей, выдалась наиболее жестокой. Поддаваться под напором превосходящего числом врага полоцкая дружина и не думала. Два этих воинства так и топтались на месте, словно исполинские чудовища, вцепившиеся друг другу в глотку, но не имеющие достаточных сил, чтобы вырвать жизнь из противника. Здесь не было того бурления и водоворота, что учинили хирдманы большому полку. Линия соприкосновения изгибалась в обе стороны, трещала, заходясь в безумном вопле и задыхаясь от железного скрежета, но – оставалась неизменно нерушимой.
И когда полоцкий конунг понял, что давление на его хирд ослабло, мигом сообразил почему – псы севера отводили силы с его фланга для удара в другом месте. Он не стал командовать атаку и вести своих людей на кровавый прорыв. Вместо того снял со своего тыла две сотни воев и отправил их давить обнажившийся фланг того самого кулака, который нурманны принялись вдавливать в киевлян.
Атакующий клин выдержал. Изогнулся, пошатнулся, захлебнулся кровью – но выстоял. А затем медленно принялся втягиваться обратно, в утробу рычащего и продолжающего напирать на полки русов почти идеального четырехугольника атакующей рати.
Медленно, очень медленно, в муках и крови, мешая смерть и гул боевого неистовства, большой полк сумел числом задавить прорыв хирдманов и не дать им располовинить свое исходящее кровавыми судорогами тело.
Резервный полк, непрестанно колышущийся от давящего стремления каждого воя устранить едва не образовавшийся прорыв, так и остался стоять на месте.
Не зря. Следующий удар хирдманы нанесли в тот участок строя русов, в котором за это время успели нащупать самую главную его слабину.
* * *
– Пора, княже! – нудил кто-то в ставке Светлого. Дело и впрямь принимало такой оборот, что мысли о вспомогательных полках возникали сами собой. – Пора смолян выпускать!
– Да ты, Клин, может, заместо меня командовать будешь? – недовольно прогудел голос Светлого. – Когда будет пора, тогда и выпущу. А сейчас рано. Уткнется конница в их щиты, напорется на копья – и кто тогда у меня в рукаве останется?
На княжий холм то и дело взбегали гонцы от воевод и отправлялись обратно уже с государевым словом. Особенно частым гостем был вестовой Родовида, который понес самые страшные потери и вынес самый губительный нордский удар. Но всякий раз Светлый отказывал ему в резервном полке, который черниговский князь требовал влить в его поредевшее воинство.
Будто чего-то ждал киевлянин.
Хотя не трудно было догадаться, чего именно.
Потому что когда на взгорок взлетел взмыленный жеребец, прискакавший с левого фланга, никто даже не удивился тому, что гонец был ранен, а кожаный его доспех зиял рытвинами и пробоинами в нескольких местах. Едва подъехав к ставке князя, он скатился с коня и бухнулся Светлому в ноги.
– Беда, княже! Псковский фланг смят, ополченцы ударились в бегство!
– Что с дружиной?! – рявкнул самодержец, хватая гонца за край доспеха и подтягивая к себе.
– Худо… – лепетал посланник. – При первом столкновении полегли почти все латники, державшие фронт. Теперь остались лишь те, которых ставили крепить центр. Но держатся ли они сейчас, уже не знаю. Слишком мало их было…
– Что посадник?
– Погиб, пытаясь сдержать второй натиск.
Тверд невольно вытянул шею, силясь разглядеть, что творилось на поле сечи по левой стороне. Там слышался все нарастающий гвалт, что могло значить только одно – котел битвы катится в их сторону. И добро, коль медленно пятясь, а не несясь сметающей все на пути лавиной.
– Воевода Клин! – рявкнул Светлый. – Тебе, кажется, не терпелось внести перелом в сечу? Вы с братом берете под свое начало резервный полк – и на левый фланг!
Два дородных витязя в богатых латах, мелькнув дорого расшитыми плащами, мигом взлетели на коней.
– Дозволь, княже! – воздел руку в приметной черной броне Прок.
Светлый уставился на него взглядом, в котором удивление мешалось с плохо скрываемой неприязнью. Остальная свита поглядывала на гильдийца с опаской.
– Пусть твоих воевод сопровождает человек Гильдии. Опытный.
Светлый кивнул, давая добро. Но чего в этом жесте было больше – презрения или согласия, Тверд не стал бы утверждать.
– Берешь полк под свое начало, – вполголоса выдохнул Прок, оборотившись к нему. – Фланг должен остаться там, где стоит. Ясно?
– Не ясно только, как примут это княжьи воеводы.
– Даже не пытайся донимать меня такими мелочами. Варяга с собой возьми. Как бы он в залихватском своем нетерпении не принялся тут своих направо и налево рубить.
Взлетев в седла, они бросились вдогонку киевским воеводам. Когда настигли их, те уже поравнялись с нетерпеливо переминающимся на месте резервом.
– Сотники, сюда! – хрипло взревел один из плечистых братьев-воевод.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!