А дело было так... - Михаил Высоцкий

Часа три скакали, пока сухой островок не попался. На этот раз действительно сухой, правда совершенно голый — выжженная земля источала какой-то аромат смерти, и даже вездесущие живоглоты остановились в отдалении, не рискнув приблизиться к мертвому холму. Тут даже трясина стала другой, еще более густой и тягучей, а только ступили на островок — как будто незримая тяжесть на плечи упала. Мир вокруг краски утратил, небо посерело, даже солнце как будто стало светить не так ярко. У меня такое чувство раньше только в отцовской лаборатории бывало, там столько живых существ до смерти замучено было, что и неудивительно. Но тут, среди болот, подобного никак не ожидал встретить. Причем самое удивительное — ни Тронгвальд, ни Лютик, ни Тын ничего не заметили, болтали весело, ужин на вершине холма стали готовить, на ночлег укладываться. А вот Тиналис то же самое, что и я, чувствовал, хотя и старался делать вид, что все отлично. Улыбался, шутил, да вот только тревогу в глазах не скроешь, и улыбка как у мертвеца, хорошо такую знаю, сам в детстве насмотрелся. В зеркале. Такая улыбка бывает у человека, которому очень-очень плохо, но показывать это не имеет права, потому что иначе станет еще хуже. Это потом, как повзрослел, научился даже в такой обстановке бодрость духа сохранять.

Интересно, куда это нас богатырь завел? Что за место такое? Ведь знал, что здесь будет, ни капли ни холму, ни атмосфере уныния и смерти не удивился. Но все равно привел, а значит, надеюсь, тут ночевать безопасно будет, и мы не сойдем с ума, как в памятном могильнике около нашей столицы…

— Знаешь, что это за место? — Незаметно подкравшись, Тиналис присел рядом со мной на самом краешке островка.

— Нет, — честно признался я.

— Знаешь, но не догадываешься. Я ведь, как ты понял, не просто так сюда пришел. Попались в одной из древних книг планы Утраченного Града, так, если им верить, на десять верст северо-северо-запад — нее дворца великого короля должен храм трехглавого бога Хта находиться…

— Думаешь, это здесь?

— А ты сомневаешься?

Вопрос риторический. Как тут усомнишься, если все сходится. Трехглавый бог Хта, последний из триады богов Первоначальных, бог окончательной смерти и полного разрушения. На место его храма и через тысячи лет не вернется жизнь. Кому, как не мне, об этом знать — у отца в кабинете его идол стоит. Не потому, что отец трехглавому богу Хта поклоняется. Как раз наоборот, это только на первый взгляд кажется что некромантия — искусство разрушения. На самом деле все наоборот. Некромант придает уже умершему, тому, чему положено стать прахом, вторую жизнь, и идол бога Хта стоит как отцовская насмешка над древним богом, чьи адепты в древние времена старались некромантию полностью искоренить. Недаром ведь в Утраченном Граде, где всем заправлял белый маг, нашлось место для храма трехглавого бога Хта — белое чародейство вообще со смертью заигрывать любит. Называть ее «естественным ходом вещей», преклоняться, в то время как только некроманты с ней по-настоящему бороться умеют.

— И ты думаешь, здесь безопасно ночевать? — переспросил я, с трудом подавив озноб.

— Конечно, — через силу выдавив усмешку, успокоил Тиналис. — Самое безопасное место во всем этом болоте! По крайней мере, для них троих… — тихо добавил богатырь.

Так и есть. Хта — бог человеческой смерти. У эльфов есть свой, Магратэль, дух Темной Чащобы, у гномов Вайш-Аргын, демон Глубин, и у троллей наверняка кто-то имеется. На них ужас этого места не действует, по другим спискам проходят, чужая епархия. А вот нам с Тиналисом нужно держать ухо востро. Боги, даже старые и почти забытые, никогда не покидают свои святилища окончательно, а встречу с трехглавым богом Хта ни один человек не может пережить. Отец как-то хвастался, что он сумел, но я не верю. Мы с братьями как-то подшутили, оживили идол Хта на несколько секунд, так отец чуть от страха не опозорился… Глупая шутка даже для детей короля-некроманта, но это я только сейчас стал понимать.

— А если что? — уточнил я. — Методы одолеть Хта знаешь?

— Да есть один… — неопределенно отмахнулся Тиналис. — Нужно это… самое дорогое, что у тебя есть, отдать, он и оставит в покое… Но ты не переживай, я уже два раза на местах его святилищ ночевал, ни разу ничего не случилось. Тихо, спокойно, разве что кошмары иногда донимают, но не дело богатырю страшных снов бояться…

Кошмаров я действительно не боюсь. А вот самое дорогое… Никогда не задумывался — у других ведь их семья есть, любовь, друзья, слава, богатство… А у меня ничего. Даже жизнь недорога, сколько той жизни. Когда каждый день по лезвию бритвы ходишь, очень быстро начинаешь к собственной жизни относиться философски. Разве что Малиновка… Ну нет! Уж извините — за Малиновку я любому богу пасть порву, пусть только придет. У меня, между прочим, предки — не простые крестьяне, а из древней колдовской династии! Научу трехглавого бога, как в порядочном обществе нужно себя вести! У него и так голов больше чем положено, одной больше, одной меньше, зато будет наука!

— Друзья, вы где, костер горит, вас ждет горячая еда, чего вы медлите, друзья, идите поскорей сюда! Последней будет эта ночь, дракона завтра нам встречать, нам надо силы набирать, давайте будем отдыхать! Тепла, уютна эта ночь, а я порадую ваш слух балладой старой о любви, дабы возвысился ваш дух! Вы ешьте, ешьте, я спою, как два возлюбленных огня зажгли страстей пожар во тьме, услышьте же, друзья, меня…

Пение эльфов, даже таких бездарных в плане стихосложения, как Тронгвальд, обладает мистической силой разгонять темные силы. Только он запел своим привычным возвышенным речитативом, от которого свернувшийся калачиком гном тут же прослезился, как сразу стало легче. Сила древнего бога отступила перед голосом певца любви, и я тут же вспомнил, что ведь и у меня одна шестнадцатая эльфийской крови. А значит, если очень постараюсь, то всегда могу прикинуться, будто я не человек вовсе, а полуэльф — и никакой бог носа не подточит! Так и поступил: капелька усилий, толика самоубеждения — и вот уже не сын короля-некроманта сидит у костра (хотя какой это костер — несколько чадящих болотных веток, дрова там, с конями остались), а собрат Тронгвальда, готовый до утра слушать балладу о любви…

Как мало человеку нужно для счастья. Лежишь себе на сырой земле, рядом у костра эльф поет, тролль-великан сторожит покой от всяких мелких и не очень неприятностей, легендарный герой о судьбах мира задумался, живоглоты «квакают». Руки под затылок подложил, чтоб мягче было, и смотришь в небеса, черные-черные, смотришь на золотистую луну, на мерцающие звезды и планеты и думаешь о чем-то своем. Вспоминаешь жизнь, недлинную, но насыщенную разными событиями; вспоминаешь все те книжки, что успел перечитать; друзей, которыми так и не успел обзавестись; любовь, по аналогии с друзьями. Задумываешься о том мире, где тебя угораздило родиться, о тысячах нерешенных загадок, о временах древних и дальних, о чудовищах лютых, о братьях (тех же чудовищах, только в человеческом обличье). О драконах… А вот, кстати, и один из них — огромный, в небесах парит, крыльями почти не машет — всем известно, что крылья у драконов только для вида, а летают они магией своей. Голова вытянутая, сверху царственная корона из рогов, гребень серебром отливает, чешуя — золотом, хвост длинный, с острыми шипами на конце. Летит вроде не быстро, так ведь на большой высоте, и точно в сторону той горы, куда мы идем…