Артур - полководец - Роберт Линн Асприн

– Трое моих собратьев убиты всего через три дня после того, как я приехал сюда?

«Но как же.., как он узнал. Она сказала, что бард их прогнал.., а Корс Кант сказал, что это были юты, а не саксы…»

Куга протиснулся, встал между Корсом и Артусом и, испепеляя взглядом Dux Bellorum, процедил:

– Ты заплатишь за это, Артеге.., так или иначе. Завтра утром.

Куга развернулся, отшвырнул Питера в сторону так же легко, как сам Питер мог бы отодвинуть девушку-вышивальщицу. Прошагав с гордо поднятой головой между колоннами. Куга покинул зал.

– Убиты? – недоуменно переспросил Артус. – Что же получается? Наш юный бард убил трех ютских саксов или сакских ютов обеденным ножом? Я этого так не оставлю. Я не допущу, чтобы меня дурачили в моем собственном зале! Итак, ты убил их?

Воцарилась тишина. Бард кивнул, а Анлодда продолжала стоять с опущенной головой и обозревать свои ноги с таким видом, словно впервые в жизни их видела.

«Но почему-то никто не обратил внимания на ту загадку, которую всем загадал сакс-всезнайка», – удивлялся Питер. Похоже, больше никто из присутствующих в зале не знал, что эти саксы.., или юты мертвы. Откуда же об этом узнал Куга, если только что приехал?

Артус задал новый вопрос:

– Это были юты или саксы?

– Я.., подумал, что юты, ибо на них были ютские доспехи, и оружие у них тоже было ютское.

– А говорили они по-ютски или по-сакски?

– А-а-а… – Бард прикусил губу, и вид у него снова стал такой, что стало ясно: сейчас соврет. – Эти языки трудновато различить, государь.

Анлодда ахнула, как будто только что напоролась на разгадку, читая запутанный детектив Агаты Кристи. Она незаметно стукнула барда носком сапога по лодыжке и опять уставилась в пол.

– Консул Артус, можно нам уйти? – умоляюще вопросил Корс Кант.

Артус снова глянул на молодых людей по очереди. От него явно не укрылось волнение Анлодды. Он кивнул.

– Мы еще поговорим о случившемся. В более подходящее время.

Юноша поклонился и заторопился к выходу – ни дать ни взять свидетель взрыва бомбы в Лондондерри, рука об руку со своей пташкой. Артус потирал гладко выбритые щеки. Он молчал довольно долго – наверное, целую минуту, после чего повернулся к Питеру.

– Итак, вот тебе разгневанный сакс, друг мой Галахад. Надеюсь, ты разжился какими-нибудь фокусами у Мирддина. Припрячь их за пазуху. Завтра они тебе ой как пригодятся.

Питер нахмурился, вспомнив о том, как Куга небрежно отодвинул его в сторону, словно надоевшего ребенка.

– Пожалуй, – кивнул он. – Пойду-ка я к себе. «А с какой стати Артус вдруг назвал меня Галахадом?»

Глубоко задумавшись, Питер шагал вверх по лестнице. «Гвинифра слишком легкомысленна, Моргауза чересчур переживает за Dux Bellorum». Он покачал головой, и на время мысленно вычеркнул обеих дам из списка подозреваемых.

«Остается не так уж много. Представить вышивальщицу в качестве террористки из двадцатого века трудновато… И кто же тогда? Придворные дамы…»

Питер вдруг замер, не донеся ноги до ступеньки. «А кто тебе сказал, что Селли вселилась в тело женщины?»

«Господи Иисусе! – воскликнул он. – Да ведь она запросто может жить-поживать в мужском обличье! Будь она трижды проклята!»

Ругая себя на чем свет стоит за тупость, он отдернул занавес на двери, ведущей в его комнату.

На единственном стуле, поджав колени к подбородку, восседал Корс Кант Эвин.

– Принц Ланселот, – тоскливо проговорил он. – Мне нужна помощь, скорее! Я же помог тебе с переводом, не так ли? Помоги, молю тебя об услуге.

– Какой еще услуге? – осторожно спросил Питер.

– Это все Анлодда. Куга не соврал. Юты были убиты, но я не могу сказать как. Я не могу лгать Пендрагону, но и правду сказать не могу. – Он устремил на Питера взгляд, полный ужаса. – Принц Ланселот, как же мне быть?

Полковник Купер сидел в комнате Питера и смотрел на аккуратно разложенные на кровати вещи. «Пистолет не захватил. Бронежилет не взял. Аптека первой помощи тоже здесь осталась. Питер, Питер, ну почему ты не послушался меня?»

Миновало уже двенадцать часов из оговоренных двадцати четырех. Купер взглянул на часы. Пятнадцать тридцать. Пора.

Он подошел к телефону, набрал междугородный код, а потом – номер, не известный никому в правительстве, даже самому Раундхейвену. Этот номер за много лет службы полковник Купер набирал всего три раза.

Выслушав трижды прозвучавший гудок, Купер опустил трубку на рычаг, снова набрал номер. На первом же гудке трубку сняли, однако голоса никто не подал.

– Река текла, – произнес Купер, – мимо Адама и Евы.

– Они любили друг друга на берегу реки, – отозвался голос, в котором слышался сильный ирландский выговор.

Купер вдохнул поглубже. Он много часов подряд репетировал в уме этот разговор, отрабатывал нужную интонацию. А теперь ему казалось: что он ни скажи, выйдет сущая белиберда. Он кашлянул и продолжал:

– Оперативница. Одна из ваших. Мы хотим, чтобы вы отозвали ее.

– Мы в состоянии войны, полковник. Наверняка вам известно, что пострадали люди, что были и убитые.

– Это – другое дело. Речь идет о жизни множества ни в чем не повинных людей. И ирландцев, и англичан.

– Ирландцев, вот как? С каких это пор эсвевешникам вдруг стали небезразличны жизни ирландцев?

– Прошу вас, не надо усложнять. Я вам не звоню по пустякам. Вы знаете, это правда. Я прошу вас отозвать вашу оперативницу, пока она не завершила свое задание.., у меня есть встречное предложение.

– Простите, полковник, но ИРА с террористами не торгуется.

– Двадцать второе – тоже. Чего вы хотите?

– Женщина? Купер пробурчал:

– Да.

– Я понял. Трина. Трина О'Нил.

– Трина О'Нил?

– Да, милашка такая, попалась на месте, словили ее с сотней фунтов «семтекса». Теперь отдыхает в «Краме».

Купер надолго задумался. Он помнил это происшествие. Он сам планировал задержание террористки. Верно, О'Нил обвинили исключительно в преступных намерениях, осуществить задуманное ей не удалось, а удалось бы – вышло бы покруче, чем в Лондондерри, взрыв в котором дорого обошелся Питеру Смиту.

Но назвать ее милашкой? Трина О'Нил – суровая профессионалка, замешанная во взрыве бомбы на Канэби-стрит, в магазине готовой одежды. Нет, какая «милашка»?

Купер закрыл глаза, представил Селли Конвей… Коннер… Ну, не важно, как ее там звали… Он представил ее в высокой конической шляпе, чудом удерживающейся на голове, в воздушном средневековом платье, с ножом в руке.., который она нацелила.., на кого? На Питера Смита? На короля Артура?