Куриный бульон для души: 101 вдохновляющая история о сильных людях и удивительных судьбах - Эми Ньюмарк

Потом я подумала, что участвую в марафоне не для того, чтобы выиграть. Мне надо было только пройти дистанцию. Я соревновалась не с другими, а сама с собой. Придя к этому выводу, я успокоилась.

И тут я заметила, что обгонявшие меня люди стараются меня поддержать! Пробегавшие мимо спортсмены одобрительно кивали, показывали большие пальцы и даже подбадривали меня словами: «Молодец, не сдавайся!» Я не могла понять, зачем они это делают. Из сочувствия? А может, такое поведение принято в среде настоящих спортсменов? В общем, я решила, что причина не так важна, а важно то, что от такого отношения я почувствовала себя более уверенно.

Я шла и повторяла про себя: «Еще один шаг, дорогая, еще шаг!» Эти слова были мне хорошо знакомы. Их я использовала, чтобы себя подбодрить, когда моя социофобия обострилась в 2007 году. И сейчас эта фраза стала для меня своего рода девизом. Когда происходит не то, чего мне хотелось бы, и я начинаю из-за этого нервничать, я повторяю про себя: «Еще один шаг, дорогая, еще шаг!» Тогда я двигаюсь вперед, и каждый шаг приближает меня к цели.

Я сделала над собой усилие, забыла усталость и вскоре увидела впереди палатку и финишную линию. Я попыталась ускорить шаг, но была очень усталой и голодной.

Я приближалась к финишу, и людей по обе стороны дороги становилось все больше. Многие из них хлопали и подбадривали спортсменов криками. Я была очень благодарна всем, кто нас поддерживал.

И вот когда наконец оставалось всего несколько метров, я перешла на бег. Финишную прямую я пересекла бегом, вложив в свой рывок последние силы.

Я услышала, что кто-то выкрикнул мое имя. Это была моя сестра, которая приехала поболеть за меня вместе с нашим отцом. Я почувствовала себя не так одиноко.

А потом мое имя и фамилию объявили в громкоговорителях в числе других финишировавших спортсменов. Я была очень горда. Меня поздравил радиоведущий местной радио станции, который объявлял результаты марафона.

Я участвовала в марафоне и очень горжусь этим достижением. По результатам оказалось, что я пришла не самой последней. Я решила, что на следующий год тоже запишусь на марафон и на этот раз не пройду дистанцию, а пробегу ее.

Женевьев Госселин

Мой муж, с которым я прожила сорок два года, скоропостижно скончался, оставив меня без страховки. Мне было нечем платить по счетам. Раньше я была учительницей, но не работала последние двадцать лет и очень боялась вернуться к профессии преподавателя. Я подрабатывала в местном колледже и вела курс садоводства, но желающих пройти его было немного, и занятия часто отменяли.

Один из коллег спросил, не хочу ли я преподавать в мужском приюте. Он сказал, что среди обитателей приюта есть настоящие преступники, и я очень испугалась. Я подумала, что не справлюсь с такой работой, и отказалась.

Но через несколько недель моя финансовая ситуация стала катастрофической. Банк собирался отнять мой дом и машину за долги, и я решила принять это предложение. Мне было семьдесят семь лет, и других вариантов не предвиделось.

В первую очередь я должна была связаться с колледжем и уточнить, осталась ли вакансия, которую мне предлагали ранее. Как выяснилось, предложение было в силе. Я прошла интервью, после которого мне сказали: «Вы – именно тот человек, который нам нужен».

Я очень волновалась из-за этой новой работы. Я боялась, что меня могут изнасиловать, избить или ограбить. Я переживала, что могу не справиться, потому что долго не работала. Но выхода у меня не было.

Я приехала в неблагополучный район города, где был расположен приют. Из-за деревьев рядом со зданием вышли несколько мужчин с рюкзаками. «Неужели они живут в лесу? – подумала я. – Как они там выживают? И как ко мне будут относиться?»

Я медленно поднялась по лестнице, ведущей к двойным дверям. Я слышала, что вышедшие из леса мужчины идут за мной следом, и очень волновалась. В здании была серьезная охрана. Охранник ручным металлодетектером проверял всех входящих. «Боже, куда я попала?!» – с ужасом подумала я. За моей спиной с лязгом захлопнулась тяжелая дверь. Я так испугалась, что мне захотелось в туалет, куда меня проводил охранник. Я чувствовала себя преступником, которого даже в туалет водят под конвоем.

Не знаю, как мне удалось пережить следующие три часа, когда я преподавала. Меня очень удивило, что на мои вопросы мужчины отвечали очень вежливо.

– Кто-нибудь знает, как правильно посадить луковицу тюльпана? – спросила я.

– Да, мэм, – ответил, улыбаясь, мужчина, сидевший в самом конце стола. – У моей бабушки был прекрасный сад. Мне бы хотелось посадить цветы, когда я выберусь отсюда и куда-нибудь перееду.

– А вы знаете, что такое натуральное хозяйство? – поинтересовалась я.

Мне ответил тот же мужчина:

– Это когда вы растите все необходимое, чтобы прокормить себя и свою семью.

В последующие три недели я лучше узнала своих учеников. У каждого из них была своя очень непростая история. Все они потеряли работу, и многие из них были разведены. Некоторые совершили преступления, кое-кто сидел в тюрьме за вождение автомобиля под воздействием алкоголя или наркотиков. Во время занятий иногда заходили сотрудники, чтобы взять у учеников анализ крови на СПИД и наличие в крови запрещенных препаратов. В этом приюте жило несколько безработных ветеранов, которые воевали в Афганистане. Я столкнулась с таким количеством мужчин, лишенных работы и надежды на светлое будущее, что совершенно позабыла о своих страхах. У них не было дома и семьи, они долго не видели своих детей.

Вскоре у меня сложились с ними самые дружеские отношения. Когда в моем классе появилось много новых учеников, один из охранников сказал: «Не волнуйтесь, Анита. Мы за вами следим и в случае чего вас защитим». Охранники и ученики не раз говорили, чтобы я не боялась, потому что никто меня и пальцем не посмеет тронуть.

Когда я рассказала им, что моя собака заболела и ее пришлось усыпить, один из учеников по имени Алан, который был безработным ученым, подошел и обнял меня.

– Не переживайте, Анита, – сказал он. – Все мы за вас молимся.

Бывший солдат Терри подарил мне цветок, который сорвал в лесу.

– Мы вас очень любим. У вас доброе сердце, – сказал он.

Когда бывший первый сержант Глен узнал, что у меня нет денег даже на то, чтобы купить себе еды, он прошел три километра до ближайшего магазина и на свои продуктовые марки купил мне хлеба, масла, яиц и охлажденную курицу.

– Нельзя, чтобы солдат голодал на посту, – сказал он и улыбнулся.

Однажды после занятий я нашла в журнале посещаемости мятую купюру в 100 долларов.

– Кто положил сюда эти деньги? – спросила я со слезами на глазах.