Выстрел из прошлого - Михаил Нестеров

– Все же я не пойму твоей тактики, – сказал Андрей после довольно продолжительного молчания.

– Она проста, – ответил Виктор. – Я добиваюсь ситуации, при которой генерал сделает один-единственный вывод: кто-то убивает его людей. Эта классическая схема в отдельных случаях расшифровывается легко: кто-то втягивает его в свою игру, заставляет его раскрыться. И только в раскрытом состоянии он становится уязвимым, доступным. В первую очередь потому, что он станет решать проблему в частном порядке и с помощью людей, замешанных в одном преступлении. Я верну его в те времена, когда он мог опираться только на преданных ему людей, а у него их было не так много. Я разгребу это дерьмо.

Осведомитель Игоря Куницына жил на Гостиничной улице, что на юге Москвы, в шаге от 3-го транспортного кольца.

– Не придется пилить через весь город, – вслух порадовался Инсаров.

Он первым вышел из машины, за рулем которой сидел Андрей, и, взбежав на четвертый этаж девятиэтажки, позвонил в квартиру номер двадцать четыре. Нажал на кнопку еще раз. И только спустя минуту ему открыл дверь человек лет тридцати с заспанным лицом.

– Привет, – поздоровался Инсаров, протягивая руку. – Глеб, правильно?

– Да. А вы?..

– Виктор. А это Андрей, – кивнул на подоспевшего парня. – Мы пришли по рекомендации Игоря Куницына. Как дела?

– Нормально.

– Разреши войти?

– Да, входите. А почему Игорь мне не позвонил? – спросил хозяин, уступая дорогу.

– Ну, милый мой, это ваши дела, – сказал Инсаров, оказавшись в коридоре. – Набери его номер, если, конечно, у тебя пальцы не сломаны. – Он толкнул Андрея локтем. – Смотри, как ломает человека, который постоянно живет на измене.

Глеб Галкин рванул в зал, но Инсаров зацепил его ногой, и он упал на пол. Перевернувшись, попытался и его снести подсечкой. Виктор легко ушел от этого приема и ударил хозяина квартиры в голень. Потом, опустившись на колени, усмирил его ударом в висок. Пока он находился в отключке, Инсаров и Андрей усадили его на венский стул и привязали к спинке. Когда он пришел в себя, увидел Инсарова с утюгом в руке.

– Думаешь, я собрался погладить твои рубашки? – Он покачал головой. – Это только по ящику говорят, что время паяльников и горячих утюгов ушло. Расклад простой, Глеб. Я набираю номер телефона Куницына, а ты говоришь ему заученный текст – всего пара предложений. Если ты откажешься, я оставлю на твоем теле ровно столько здоровых участков, сколько позволят врачам неделю бороться за твою жизнь. И эти семь дней тебе покажутся вечностью. Я не стану спрашивать, согласен ты или нет, я спрошу: ты умный или дурак? Я жду ответа.

– Я умный.

– Кто бы сомневался, – хмыкнул Инсаров. – А теперь учи текст. Привет – привет. Намечается сделка на пятнадцать килограммов. Обычно ты после этого ждешь ответа, а Куницын берет в руки карандаш и торопит тебя...

Когда раздался телефонный звонок, Игорь Куницын находился в своем офисе, расположенном в здании, зажатом между Ордынкой и Пятницкой, в самом сердце Москвы. За аренду офиса он платил немалые деньги, хотя ему, по большому счету, хватило бы комнатушки с телефоном на окраине. Ему нравилось приезжать на работу, парковать свой «Субару» под окнами и поглядывать на него. Однажды он поймал себя на диковатой мысли: он ждет, когда его японскую тачку угонят, точнее – начнут угонять. Ему хотелось продемонстрировать противоугонное устройство – кулак из пяти бойцов спецназа, постоянно находившихся в режиме ожидания.

– Да, Глеб, – он ответил по мобильнику, прочитав его имя на экране. – О’кей, понял. Отлично. Диктуй адрес, время, состав. Есть.

«Брошенное кирпичное здание на южной окраине Королева, – быстро записывал на листе бумаги Куница. – С центральной дороги повернуть, не доезжая до поста ГАИ, налево и ехать полтора километра. По пути встретятся лесопилка, бетонный завод, овощная база. Здание без ворот. На здании видны цифры: 67. Продавец приедет на автобусе марки „ЛиАЗ“, переделанном под катафалк».

– Оригинально, – бросил под нос Куница. – Что означают цифры 67?

– Понятия не имею. У меня, как всегда, голая информация.

И как всегда – стопроцентно точная, мысленно подтвердил Куница, заканчивая разговор.

Даже в Афганистане, горячий ветер которого еще не до конца выветрился из его головы, в составе спецподразделения он работал по информации, исходящей чаще всего от афганцев, и определить источник было практически невозможно: источник ссылался на другого, а тот на третьего. Глеб Галкин не откроет свой источник, иначе лишится своей доли в этом предприятии. По большому счету он – посредник.

Бойцы из подразделения Инсарова были спецами по перехвату караванов, брали те, что могли принести выгоду, и не обязательно материальную. В донесениях агентурной разведки генерал Тараненко рылся, как в сору. Порой его в грузе не устраивали виды оружия, боеприпасов, порой – маршрут, но чаще всего – охранение каравана, удвоенное или утроенное, и «какой из оппозиционных партий доставляется это имущество». Если груз устраивал его, он придавал ему особое значение и готовил перехват на двух рубежах – недалеко от границы и в глубине, только не ближе двадцати километров от пункта назначения каравана, в противном случае базовый район мог быстро отреагировать на бой во время перехвата.

Эти «афганские премудрости» крепко сидели в Кунице. Он часто вспоминал ночные рейды. Оставив машины далеко от места перехвата, они подкрадывались, занимали нередко заранее оттренированный боевой порядок и ждали своего часа. Официальные, согласованные с командованием операции проводились вместе с авианаводчиками и артиллеристами, группой огневой поддержки, имеющей, в свою очередь, связь с дежурными дальнобойными средствами.

В информации Галкина Куницу насторожило только время, и только со ссылкой на афганский опыт. Завоз в крупный город контрабанды, включая и оружие из Пакистана, шел с наступлением темноты или перед рассветом. В Королеве не действовал комендантский час, но от автотранспорта на ночной дороге в глазах не рябило, и фактически каждая машина была на особом внимании у патрульных. Однако настороженность зародилась в некоем противоречии: сделка должна была состояться в девять часов вечера, аккурат с наступлением темноты. Это то время суток, которое выбрал бы сам Игорь Куницын, «афганец». В этот раз все шло слишком гладко, никаких шероховатостей. Но Куница быстро сбросил напряжение, и помог ему в этом солидный куш, который шел к нему в руки: пятнадцать килограммов героина и деньги – его оптовая стоимость.

Игорь Куницын стал чуточку сутулым, что особенно бросалось при его полноте; при росте метр семьдесят пять он весил около девяносто килограммов. В мае этого года ему исполнилось сорок восемь. Он прошел в соседнюю комнату и плотно прикрыл за собой дверь.

– Есть работа? – оживился Зубочистка, с удвоенной скоростью покусывая спичку. Валерий Мерзликин – самый молодой боец спецкоманды – по-прежнему был в форме, как и двадцать три года назад: мускулистый, поджарый. Ему можно было дать сорок, но не сорок семь.