Черные паруса - Аластер Рейнольдс

Мы надели нашу корабельную одежду, зажимая носы от запаха, которым она пропиталась, полежав в сундуке Страмбли. Я уже начала думать, что такой чудовищный смрад невозможно объяснить каким-либо телесным процессом и что Фура, должно быть, запихала туда еще и испорченные продукты.

Прозор подошла к окну и выглянула через жалюзи на балкон восьмого этажа. Я уловила ее задумчивость и поняла: она хочет что-то сказать, но ей нужно найти подходящие слова.

– Нам надо поговорить, – сказала она наконец.

– Мне тоже не понравилась эта часть, насчет вознаграждения.

– Рано или поздно придется докопаться до сути. Сдается, какие-то разумники решили вложить деньги, чтобы нас прикончить. Но я хочу поговорить не об этом.

– Значит, о мистере Каттле?

– Не стану отрицать, что он меня сразу встревожил. Напомнил Клинкера, другого ползуна, с которым довелось познакомиться, и думаю, у Фуры были похожие мысли. Не думаю, что он и есть Клинкер, хотя в нем точно есть что-то подозрительное. Для начала не мешало бы выяснить, что у него за дела с мистером Глиммери. Но и это не та тема.

Мимо проскользнул трамвай, синий огонек вспыхнул на тросе, высветив фигуру Прозор, похожую в ночи на манекен с растрепанным париком.

– Это скользкий момент, Адрана. Я даже не знаю, с чего начать. Речь идет о твоей сестре и о том, что случилось в больнице.

– Что?

Она помолчала, прежде чем ответить.

– Хотела бы я быть достаточно уверенной, чтобы сказать наверняка.

Трубы снова задребезжали, да так громко, что я догадалась: это Фура включила горячую воду в своем номере. Зато шум хорошо замаскировал наш разговор.

– Когда поднимали наши вещи, эти разумники держали корзину под контролем. Пока не ворвалась Фура, не оттолкнула людей Снида…

– И что?

– Я видела что-то между ее пальцами. Что-то вроде осколка стекла – осколка, желавшего, чтобы я забыла про него. И Фура резанула им по тросу, на котором держалась корзина.

– Считаешь, намеренно перерезала? – Я замолчала, понимая на каком-то уровне сознания, что это не может не быть правдой, но на другом пытаясь найти в услышанном изъян. – На ней был почти полный скафандр, как и на всех нас. Как она смогла спрятать клинок призрачников?

– Клинки призрачников не надо прятать, они прячутся сами. – Прозор отвернулась от окна и задумчиво нахмурилась. – Должно быть, она каким-то образом прикрепила его к жестяной руке, чтобы не бросался в глаза. В тот момент держала его здоровой рукой, в перчатке скафандра, а не в металлических пальцах. Если бы она прятала на левой руке, то потянулась бы за ним правой, верно?

– Но у нее уже отобрали нож.

– Возможно, она именно этого и хотела. Ложный след, так сказать.

Я подумала о том, как легко было бы Фуре спрятать клинок призрачника в левой руке, ведь все мы уже давно привыкли к этому протезу. Прозор права, оружие призрачника может лежать практически на виду, но взгляд соскользнет с него, как изношенный каблук ботинка с черного льда.

– Зачем ей это понадобилось? Она же пришла в ярость из-за случившегося.

Водопровод продолжал греметь, но Прозор по-прежнему настороженно поглядывала на соседнюю стену.

– Я могу назвать только одну причину. Она знала, что эти детали для нас ничего не стоят и их легко заменить. Но их отсутствие удержит нас от преждевременного отбытия.

– Мы отбудем, когда поправится Страмбли, и ни минутой раньше.

– Так-то оно так, но если со Страмбли все обернется… ты знаешь, о чем я… и если у нас не будет причины задержаться, почему бы не улететь при первой возможности?

Водопровод в последний раз громыхнул и затих. Сквозь стену я слышала, как Фура топает по расшатанным половицам.

– Почему она хочет, чтобы мы пробыли здесь дольше, чем необходимо? – спросила я, разумеется, совершенно невинно, потому что уже догадывалась, каким будет ответ – обязательно содержащим имя Лагганвор.

– У нее есть на то причины, просто она не считает нужным делиться ими с нами. Когда появился Сморкала и стало ясно, что здешние дела пошли хуже некуда, она могла забеспокоиться, что мы струсим и захотим убраться отсюда.

– Но в этом нет никакого смысла. Почему Фура хочет остаться? Я знаю, она втайне надеялась, что мы согласимся с ее выбором и полетим к Катромилу. Но мы проголосовали.

Прозор медленно кивнула:

– Это мы не видим смысла. Но у нее внутри мощный светлячок, а от него разумники делаются хитрыми и зацикливаются на вещах, которые не совсем реальны.

Она закрыла жалюзи и отошла от окна. Я села на кровать, стараясь изобразить достоверное потрясение и смущение от ее предположений.

– Я знаю, что ее состояние ухудшается, – сказала я. – Сама вижу, и меня это беспокоит. Но чем сильнее светлячок овладевает ею, тем меньше она видит причин, чтобы от него избавиться. – Я мысленно вернулась к человеку в золотой комнате, который корчился в конвульсиях на стуле, зажав в зубах обмотанную бечевкой палку. – Не хочу, чтобы с ней было как с Глиммери.

Прозор сидела лицом ко мне на своей кровати, сложив руки на коленях. Я вспомнила, какой колючей и неприветливой она была, когда мы впервые встретились, как мы с Фурой не произвели на нее впечатления, каким маловероятным казалось, что я смогу испытывать к ней теплые чувства. Теперь она мне вторая сестра, ближе, чем та, с которой у нас общая кровь.

– Ты бы мне сказала, если бы заметила в ней что-то еще?

Я едва не выложила все, что знала, о расшифрованных бортовых журналах и о человеке, которого искала Фура. В этом случае мы были бы друг с другом честны, но мне все равно пришлось бы объяснить Прозор, доброй и верной подруге, почему я до сих пор не доверила ей эту информацию.

Кажется, я даже втянула в себя дыхаль, готовая выпалить все это. Что бы ни говорила мне Прозор, я знала, что станет легче, когда я разделю с ней свой секрет.

Но я не смогла.

Повисло тяжелое молчание. Наконец Прозор поднялась на ноги.

– Пойду проверю, как дела у ее светлости.

* * *

Фура постучала в мою дверь. Сестра была одета для выхода: блузка, жилет, длинная юбка и сапоги. Она с явным удовольствием взлохматила волосы, и вокруг ее головы и плеч возник непокорный черный ореол.

– А где Прозор? – спросила я, когда поняла, что она одна.

– Спустилась, чтобы найти нам столик. Если повезет, еще и первую порцию выпивки закажет. Держи. – Фура бросила мне мешок для белья, который я поймала машинально, как будто мы играли в мяч в длинном верхнем коридоре нашего старого дома. – Подарочек для тебя.

Я развязала шнурок, и на меня обрушился запах.

– Смердит ужасно – даже хуже, чем другие мешки. Я-то думала, что ящик так воняет из-за раны Страмбли.