Серебряный туман - Оливия Вильденштейн

взгляд на него.

Его голубые глаза поблескивали в темноте лиственного навеса.

— Я всё ещё не понимаю, почему ты так отчаянно пытаешься вывести меня из себя и оттолкнуть, но ни на минуту не допускай мысли, что я не работаю над тем, чтобы выяснить это.

— Эйс… — начала я, но остановилась.

Если бы я сказала ему перестать пытаться разобраться в этом, это было бы признанием, а признания должны были подождать до моей свадьбы, иначе я не смогла бы привести его сестру домой.

Но что, если он догадается? Откажется ли Круз от своей сделки? Возможно, он был достаточно извращён, чтобы сделать это.

— Здесь нечего выяснять, — я потопала впереди него, пытаясь увеличить расстояние между нами.

Он схватил меня за руку сквозь мех и развернул к себе.

Я стряхнула её с себя.

— Не надо.

— Не надо, что?

— Не прикасайся ко мне.

— Когда-то давно ты не могла насытиться моими прикосновениями.

Я с трудом сглотнула, его ладонь светилась от моего барабанного сердцебиения.

— Не льсти себе.

Тень пробежала по его лицу, но затем исчезла.

— Тогда почему твоё сердце бьётся так быстро?

— Потому что я боюсь.

— Меня?

Того, как моё тело реагирует на твоё. Того, что я чувствую рядом с тобой.

— Да.

Его ноздри раздулись.

— Я могу работать со страхом. С чем я не могу работать, так это с безразличием.

— Эйс, я занята. Забудь обо мне. Живи своей жизнью.

— Ты не в том месте, чтобы давать мне советы о моей жизни.

Я закрыла глаза, снова открыла их.

— Кроме того, я просто хочу быть твоим другом. Ничего больше.

— Почему ты вообще хочешь быть моим другом?

— Потому что Лили сказала мне присматривать за тобой.

Лили…

Её имя навевало мысли о доме.

— Охотники… проснулись?

Сухожилия проступили на его напряженной шее, когда он отвернул своё лицо от моего. Вокруг нас фейри в зелёных плащах выжидающе стояли за длинными каменными плитами, на которых была разложена мешанина блестящих и красочных товаров.

— Эйс?

Я коснулась его руки, чтобы привлечь его внимание.

Его глаза снова встретились с моими.

— Круз и Гвенельда разбудили их?

— Да.

Время остановилось. Шум исчез. Мир вокруг меня превратился в одну огромную цветную лужу.

— Мой отец… он?..

— Твой отец невредим. Он выиграл круиз по Карибскому морю через пару дней после твоего отъезда.

— Он выиграл? — прохрипела я.

Эйс улыбнулся.

— Он, должно быть, на небесах. Он так любит кататься на лодке.

— Я знаю.

Слеза скатилась по моей щеке.

— Он действительно выиграл круиз или ты…

— Разве это имеет значение?

— Это важно для меня.

— Буду ли я снова в твоей милости, если скажу, что купил ему билет?

— Ты никогда не был в моей немилости.

Его улыбка померкла.

— Могла бы одурачить меня.

Моя нижняя губа задрожала, и я прикусила её.

Рука Эйса потянулась к моему лицу, но остановилась на полпути. Он скрючил пальцы и снова прижал кулак к боку.

— И когда твой отец вернётся в Роуэн, он даже не поймёт, что кто-то раскопал его задний двор. Каджика пообещал вернуть месту его первоначальный вид, и Лили следит за этим.

Моё сердце подпрыгнуло от благодарности.

— Нам лучше начать двигаться, или ты опечалишь многих взволнованных калигосуби. Возможность продемонстрировать своё мастерство в середине месяца волнует их почти так же сильно, как когда они получают свои два солнечных дня

— Это просто варварство.

— Не говори это слишком громко, Катири, или ты можешь навлечь на себя гнев моего отца.

— И если ты продолжишь называть меня Катири, ты навлечешь на себя мой гнев.

Улыбка озарила его лицо, прогоняя тени, которые бродили по нему с того дня, как я положила конец нашим отношениям.

— Твой гнев забавляет меня.

Несмотря на то, что в моих венах не было огня, я чувствовала тепло и лёгкость. Но затем шум рынка обрушился на меня, как вода, вырвавшаяся из плотины. Я вспомнила, что мы были не одни… что другие, такие как Грегор, наблюдали за нами, поэтому я придала своему лицу пустое, безразличное выражение.

— Ты никогда не воспринимал меня всерьёз. С другой стороны, ты никогда ни к чему не относишься серьёзно. Жизнь для тебя — всего лишь одна отличная шутка.

Всё лицо Эйса исказилось.

Не в силах вынести его разочарования, я опустила глаза и поплелась впереди него, прокладывая себе путь по тёмному, шумному рынку. Эгоистично, я хотела, чтобы он не бросал меня, не уходил, но он ушёл.

И это было так чертовски больно.

ГЛАВА 39. СЕРЬГИ

Грегор занял место Эйса рядом со мной. Хотя его ноги не касались земли, он парил рядом со мной.

Когда я подошла к первой каменной плите, на которой были выложены мерцающие драгоценные камни, я спросила:

— Какими деньгами вы здесь пользуетесь? Кроме солнечного света и мальвы.

Грегори уставился на меня сверху вниз.

— Медные монеты.

— А как я могу раздобыть себе медные монеты?

Грегор свистнул, и к нему подошёл лусионага.

Золотоглазый мужчина наклонил голову. Шелковистые пряди каштановых волос выбились из-под кожаного шнурка, которым он завязывал свои волосы до плеч. По какой-то причине он показался мне знакомым.

— Варифф.

Я определённо слышала его раньше.

— Невеста Круза желает мешок монет. Найди ей.

Когда лусионага улетел, Грегор сказал:

— Теперь, когда вы с Крузом помолвлены, у тебя есть доступ к его богатству, и, судя по тому, что мне рассказала Лио, его отец оставил ему всё, что у него было. Что является значительной суммой.

Румянец залил мои щеки и нос.

— Я бы предпочла не пользоваться его деньгами.

— У тебя есть свои медные монеты?

— Нет.

— Мальва?

Я покачала головой.

— И ты не умеешь летать, так что, если ты захочешь что-нибудь купить здесь, у тебя нет особого выбора.

— Мне действительно ничего не нужно, — прошептала я.

— Калигосупра редко в чём-то нуждается.

— Неужели действительно нет другого способа что-то купить?

Он склонил голову набок.

— Пока ты не забеременеешь ребёнком своего мужа, ты не можешь предлагать своё тело за определённую цену. Так что нет, у тебя нет возможности быстро заработать, как говорят в вашем мире.

Я отшатнулась, скривив рот от отвращения. Неужели он действительно предложил заняться проституцией?

— Не смотри так возмущённо. Я точно знаю, что люди тоже продают свои тела. Я купил свою долю.

Маленькие волоски у меня на затылке встали дыбом.

— Просто потому, что некоторые женщины согласны с этим, это не значит, что я согласна.

— Я даю тебе пару лет, прежде чем ты передумаешь.

— Никогда.

Грегор печально улыбнулся.

— Хочешь поспорить на это?