Дело гастронома № 1 - Евгений Латий

Он умолк. Молчала и Лида.

Боков с Скачко сидели в кабинете полковника. Зазвонил телефон. Боков взял трубку.

– Я слушаю!.. Але?!

Он дунул в трубку, и тотчас прорезался далекий голос. Звонил капитан Ширшов, наблюдавший за квартирой Антона. Он сообщил, что к «объекту» пришла Мария Скачко, они в квартире, а вот чем там занимаются, он выяснить не может: квартира на втором этаже, нужна машина с подъемной кабиной, какой пользуются электрики для ремонта фонарей. Боков украдкой бросил взгляд на Скачко, который сосредоточенно писал «разъяснения» для горкома.

– Так найди! Рядом должен быть ЖЭК, зайди туда, стукни кулаком по столу, наведи шорох, потребуй, черт возьми! Ты кто, оперативник или дошкольный учитель?!

Скачко оторвал взгляд от бумаги.

– Что там еще?

Боков жестом успокоил шефа.

– Действуй!

Он положил трубку. Но Скачко продолжал смотреть на Бокова, молчаливо требуя разъяснений.

– Да сосед мой! – поморщился Боков. – Спрашивает, куда еще звонить, чтобы кран перекрыть.

Он усмехнулся, недовольно покрутил головой.

– Он что, безрукий у тебя? – не понял Скачко.

– Инвалид! – кивнул Боков. – Вот и приучился звонить мне да помощи просить!

Полковник снова уткнулся в бумагу.

Во дворе стояла машина с подъемной кабиной для высотных электриков. Ширшов в рабочем комбинезоне залез в нее, махнул рукой, и его подняли на уровень второго этажа. Ветви липы удачно скрывали капитана. Ширшов дал знак шоферу прекратить подъем. Метров в десяти от него находилось окно спальни Антона. На таком расстоянии увидеть что-либо за окном спальни было трудно, но Ширшов достал морской бинокль, подкрутил окуляры на резкость и благодаря ему да еще неплотно прикрытой шторе смог разглядеть даже мелкий рисунок на пододеяльнике. Антон и Маша целовались, лежа в большой кровати. Оба были обнажены. И Ширшов, увидев это, не выдержал, присвистнул.

– Охренеть можно! Это же настоящая измена! Как в кино!.. – прошептал он.

Он оглянулся по сторонам. На его свист высунул голову шофер, не понимая, чего еще нужно оперативнику.

– Повыше, что ли?! – крикнул он Ширшову.

– Так держи! – огрызнулся капитан, не отрываясь от окуляров бинокля.

Антон и Маша лежали на постели, прикрывшись простынями. Оба чувствовали себя неловко.

– Ты правда любишь меня? – шепотом спросила она.

Антон прижался к Маше, поцеловал ее в плечо.

– Я с ума схожу от одной мысли, что ты рядом со мной! – восторженно проговорил он. – Кстати, у меня есть сюрприз для тебя!

Антон нагнулся, достал из тумбочки книгу, завернутую в газету, протянул ей. Маша взяла книгу, раскрыла ее и ахнула. Это был роман Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ».

– Откуда?

– Из леса, вестимо! – не без гордости заулыбался он. – Есть и у меня свои каналы! – похвастался он.

Однако Маша, увидев эту знаменитую книгу, не на шутку встревожилась.

– Это же… Ты только никому ее не показывай, хорошо? – попросила она.

Антон кивнул.

– За нее могут посадить! Ты хоть это понимаешь?!

– Я все понимаю, не дурачок! Я и Синявского с Даниэлем читал! Кстати, тоже неплохо пишут! Ты читала?

– Нет!

Антон поцеловал ее руку, а его нежный, влюбленный взгляд погасил в Маше всякую тревогу. Антон погладил ее по волосам, по лицу, прижался к ней и стал осыпать поцелуями ее грудь. Маша обвила его шею руками и закрыла глаза, прижавшись к нему всем телом.

– Боже, что я делаю?! – закрывая глаза, прошептала она.

Вера Беркутова в гостиной прилипла к телефону, на ее лице играла кокетливая улыбка. Георгий Константинович сидел за кухонным столом, перед ним на тарелке лежал соленый огурец, кусок черный хлеба, рядом стояла маленькая баночка с венгерским гусиным паштетом. Лида с испуганным видом сидела напротив мужа, глядя, как тот наполняет свою рюмку водкой. Наполнив ее, Беркутов налил Лиде, разрезал пополам огурец, отдал половинку жене, взялся за рюмку, ласково взглянув на Лиду.

– Тебе же нельзя… – прошептала она.

– Там уже не дадут! Да и одна рюмка урона здоровью не нанесет, не волнуйся, – не спеша проговорил он, улыбаясь жене.

Лида, помедлив, взяла свою. Они чокнулись. Беркутов лихо махнул свою рюмку, захрустел огурцом. Лида со страхом смотрела на мужа. Потом сделала маленький глоток, поморщилась. Беркутов намазал паштет на хлеб и с жадностью стал есть. Лида испуганно посмотрела на мужа.

– Успокойся, больше пить не буду! Зато закусывать хорошо! – Беркутов снова улыбнулся.

Лида схватила бутылку «Посольской», закрутила пробку и поставила ее в холодильник.

– Все, хватит, нельзя сидеть сложа руки! Выход должен быть! – прошептала она.

Беркутов сделал и жене бутерброд с паштетом. Та взяла.

– Аримин мне его уже подсказал! – усмехнулся Беркутов.

Он доел бутерброд.

– Что он тебе подсказал?

– Нам стоит разойтись, единственная моя! Это будет верный шаг!

Лида испуганно посмотрела на мужа.

– Зачем?

– Затем! Если меня возьмут, а я буду молчать, тогда они примутся за тебя, арестуют, как было с Анилиной, начнут пугать, бить, всякое может быть! Меня, когда первый раз арестовали, и то били! А если разойдемся, они не посмеют тебя тронуть!

Лида со страхом выслушала мужа. Не выдержала, взяла свою недопитую рюмку и махнула до конца. Снова поморщилась, закрыла ладонью рот. Шумно выдохнула.

– Нет-нет, я не хочу разводиться с тобой! Зачем ты пугаешь меня?! Я все равно тебя не брошу! Даже не уговаривай!

Она вдруг хмыкнула.

– Я понимаю, что ты задумал! – вдруг догадалась она. – Сам скумекал или Зоя подсказала?!

– Лида! – упрекнул он ее.

– Что Лида, что Лида?! Даже не заикайся! Иначе я ей все волосы выдеру!

Он нервно рассмеялся.

– Нет уж, лучше в тюрьму! Там хоть никто мучить не будет!

Она подскочила, хотела ударить его по лицу, но Беркутов перехватил ее руку, сжал, грозно взглянул на жену.

– Сядь! – приказал он и отпустил ее руку.

Лида села на место, заплакала, вытащила платок.

– Да пойми ты, я за дочь переживаю! Тебя они, быть может, и не сломают, а вот Веруня… Да еще в таком положении! Надо же хоть как-то защищаться?!

– Я уже сказала: никогда!

Она даже сжала кулачки. Вошла Вера.

– Это милый юноша Костя! Он представился родным сыном папы, моим братом, и рвется прийти к нам в гости, познакомиться со мной и с мамой! Я его пригласила! – она взглянула на Лиду. – Ты как, мамуля? Не против?!