Записки бизнесюка - Павел Чувиляев

Первый раз мне довелось столкнуться с такой зоной в Праге в 2007-ом. Приехал на Рождество, но чехов оно католическое, 25 декабря; в Москве рабочие дни. Злой начальник меня отпустил, но повелел последнюю в году заметку сдать в журнал «Деньги» прямо из Праги. «Там Интернет-кафе на каждом углу», — напутствовал он меня. Ну, не на каждом, на каждом углу в Праге пиво пьют, но Интернет-кафе и вай-фаем город обеспечен. Только клавиатуры во всех этих заведениях латинские. Возникла проблема: где найти в Праге кириллическую клавиатуру? Шпионские романы и фильмы учат, что для решения надо обратиться к портье гостиницы, дав ему монетку. Не врут: после непродолжительного раздумья чех за стойкой изрёк: «От Вацлавской площади вниз по правой стороне. Через три квартала увидишь подворотню. У неё стоит полиция. Это русский притон, там есть компьютерный клуб». Насторожило: причём здесь притон и полиция? Но пошёл, куда деваться. Место нашёл быстро, но стоящая у подворотни полиция меня задержала. Что делает русский человек, когда его останавливает мент? Правильно: лезет за документами. Чешская полиция попытку предъявить ей загранпаспорт решительно пресекла. Общению мешал языковой барьер, и стражи порядка попросили «минутку подождать». «Влип!», — подумал я, и стал ждать. Минут через 10 подъехала полицейская машина, из которой выбрался молодой белобрысый коп, сносно говоривший по-русски. Нет, документы мои ему не нужны. Он вообще не имеет права их проверять; здесь свободная страна. Но:

— Понимает ли пан русский турист, куда он идёт?

— ???

Я объяснил.

— Да, компьютерный клуб есть; сразу налево. Но понимает ли пан турист, что это нехороший район, опасный район? Что там могут продавать проституток и наркотики?

— ??? Да, понимаю. Но мне не это нужно…

— А понимает ли пан турист, что в этом районе совершается много преступлений, и некоторые из них не раскрываются? Ведь полиция, к сожалению, не всесильна. Твёрдо ли пан русский турист решил туда идти?

— ??? Да, решил.

— До свидания, пан турист. Спасибо, что подождали.

Списав поведения полиции на то, что Прага город Кафки и сюрреализма, я вошёл в подворотню. Клуб был переполнен. Соотечественники пользовались связью; дешёвой в Праге IP-телефонией. Бледный нервный тип в углу кричал в микрофон: «Я же говорил, не надо было подавать на беженство! Я говорил.». За стойкой сидел злобного вида карлик и ковырял пальцем в зубах. За спиной у карлика стоял ухмыляющийся громила.

— Чё надо? — не слишком любезно осведомился карлик.

— Компьютер с Интернетом часа на четыре. Но, видимо, у вас нет мест.

— А деньги у тебя есть? — со скрежещущим акцентом спросил карлик. — Четыре часа стоит шесть евро.

— Есть.

— Давай!

Я выложил на стойку указанную сумму. Руки карлика зажили своей жизнью: левая молниеносно сграбастала деньги, а правая, сделала громиле какой-то знак. «Влип!» — подумал я второй раз за вечер. Но громила направился не ко мне, а к типу, что кричал про беженство. Он грубо схватил его подмышки, сдёрнув со стула (они там привинчены к полу). Затем развернул бедолагу и дал ему под зад здоровенного пинка. Тот пролетел метров шесть по проходу, не удержал равновесие, ещё метра три проскользил по полу и грянулся башкой о дверной порог. Из носа закапала кровь. Мгновением позже на него приземлились сумка и куртка, метко брошенные громилой. А следом нарисовался и сам громила, ухмыляющийся ещё шире. Но вскакивать и драться соотечественник не спешил. Полицию тоже не звал. Лежа на полу, он смотрел на карлика и кричал: «За что?!»

— Ты задолжал, — корявый палец карлика указал на лежащего. — Пан заплатил, — палец повернулся в мою сторону. — Пан будет сидеть, — палец смотрел на стул.

Соотечественник спорить не стал; предпочтя ретироваться. Громила извлёк откуда-то ведро и швабру, быстро и профессионально замыл накапавшую на пол кровь. Я сел работать, и часа через два ощутил желание покурить. Но как пойдёшь? Сопрут ведь вещи, коли тут такие нравы. Пришлось вновь обращаться к карлику.

— Я хотел бы покурить, но боюсь оставлять вещи…

— Пол-евро, и не бойся.

Деньги появились и столь же молниеносно исчезли. Карлик набрал в грудь воздуха, раздулся, как бочонок, и вдруг завопил:

— Юп! Юп! Юп!

Все сидящие оторвались от компьютеров. Пала тишина.

— Пан будет курить, — палец карлика указывал на меня. — Вещи пана не трогать, — палец возделся вверх. — Я сказал, не трогать! — палец опустился. — Все поняли?

— Угу-у-у, — загудел клуб. Но карлик не был удовлетворён.

— Ты понял? — его палец был направлен на человека с помятым, пропитым лицом. — Вещи пана не трогать!

Покурил я спокойно, вещи никто не спёр. Заметку написал и отправил начальнику. Но потом рассказал о случившемся чешским друзьям.

— Всё верно, — подтвердили они. — Вся русская мафия (проститутки, наркотики, азарт) сидит в этой зоне. Таких гетто в Праге несколько; по этническому признаку. Есть арабское (незаконные операции с валютой и золотом; только здесь круглосуточно меняют евро на кроны), китайское (полный спектр криминала), другие. И все довольны: обыватель (избиратель) — потому что он не видит грязи; мафия — потому что ей позволяют почти легально существовать; и полиция — потому что мафия с ней делится.

— Но ведь мафиози по определению люди не законопослушные. Почему же они не хотят выбраться из гетто и расширить бизнес?

— Ха, попробовали бы! Полиция тебя предупредила. Они предупреждают всех, кто идёт в зону впервые.

— Ну да, «бабушка, ты туда не ходи… А то дурь башка попадёт, раньше времени внуков наследством обрадуешь.»

— Нет, скорее: «Не пей, Ванечка, из этой грязной лужи — козлёночком станешь. А то и трупом козлёночка». Тебе же сказали: некоторые преступления не раскрываются.

— Ну, предупредили, и что?

— А то, что, пока ты ждал, они тебя «срисовали»: засняли рожу на видеокамеру. Тебя не только предупредили, но и в базу внесли. Если ты в зону зачастишь, полиция начнёт с тобой работать. В результате, они знают всех, кто туда ходит.

— Не врубаюсь.

— А ты подумай. Допустим, какой-то мафиози начинает борзеть и делать бизнес вне зоны. Полиция знает всех, кто с ним работает. Берёт, к примеру, десяток наркоманов; кладёт слева дозу, а справа чистый лист бумаги и ручку — пиши. С проститутками ещё проще: они же все нелегалки. Кладут слева вид на жительство, а справа лист и ручку — пиши. Максимум через неделю у полиции будет куча свидетельских показаний против любого охамевшего. Потом проведут облаву, и возьмут его тёпленьким. Ещё и остальным мафиози скажут: мы здесь потому, что вот этот правила нарушает.

— Допустим. А чего мафиози, как пионеры, стройными рядами в гетто пошли? Неужто не сопротивлялись?

Ответа на этот вопрос мои чешские друзья не знали. Его я нашёл сам, причём не в Праге, а в Париже. Я бывал там дважды с разницей в 10 лет. Впервые ещё при Миттеране. На Елисейских полях бродили цыгане и негры, пардон, афрофранцузы, и приставали к прохожим: «Чоколад, мсье»? Как мне объяснили, под шоколадом подразумевался героин. Второй раз я побывал в Париже при Саркози, в разгар кампании по высылке цыган 2010 года.[80]«Шоколадники» исчезли. Тут меня осенило: Саркози ведь мент. Он политическую карьеру сделал на идее наведения порядка. Выполняет предвыборные обещания: загоняет грязь и мафию в гетто. Наверняка в Париже есть места, где продадут не только наркоту, но и чёрта лысого. Мне не надо, я не искал, но зоны наверняка существуют. Сидит в них криминал тихо; не рыпается. А с теми, кто правила нарушает, поступают, как в пражском притоне. Плевок с высокой Эйфелевой башни на гражданские права — билет в один конец и пинок под зад. Всей диаспоре сразу. Не будет Саркози разбираться, кто честный цыган, а кто дурью промышляет. Он Хозяин, и выгонит всех. Пусть между собой разбираются. А когда поймут и слёзно, на коленях попросят хотя бы на краешек зоны их пустить (место-то хлебное), сменивший Саркози на посту президента Олланд подумает. Может быть.