Ускользающее пламя - Кэтлин Вудивисс

Внутри обнаружилась пачка бумаг, исписанных аккуратным почерком. На последнем листе красовалась внушительная печать и оставалось место для нескольких подписей. Одна из них уже была поставлена: «Борегар Грант Бирмингем».

Почерк был твердым, не оставляющим сомнения в решимости Бо. Вернувшись к первой странице, Серинис начала читать. Документ пестрел сложными юридическими терминами, но его смысл был ясен: они никогда не жили вместе как муж и жена. Следовательно, брак не существовал и не мог существовать впредь. Оба отказались от каких-либо притязаний и обязанностей по отношению друг к другу.

До Серинис долетал шум экипажей с улицы, но она ничего не слышала. Она знала, что собирается совершить противозаконный и безнравственный поступок — поклясться в том, что являлось неправдой. Пусть недолго, всего одну ночь, но они с Бо все-таки жили как муж и жена. И то, что Бо не подозревал о беременности, ничего не меняло.

Если то, чего опасалась Серинис, станет реальностью, она обречет своего ребенка на жизнь незаконнорожденного, принесет в жертву своим представлениям о порядочности, которые едва ли может объяснить даже себе. Бездна, которая разверзлась перед ней, пугала Серинис, но отступать было некуда. Она не может приковать к себе Бо вопреки его воле, особенно после того, как он ясно дал ей понять: он еще не готов посвятить себя жене и детям. Серинис не пожертвует своим чувством справедливости, пусть даже весь мир сочтет ее сумасшедшей!

Сдерживая тошноту, Серинис нашла перо и чернила, дрожащей рукой обмакнула перо в чернильницу и с мучительной Медлительностью вывела свое имя: «Серинис Эдлин Кендолл».

Рядом с размашистой подписью Бо ее собственная казалась мелкой и жалкой. Серинис присыпала чернила песком, собрала бумаги в стопку и положила в конверт. Не позволяя себе задуматься ни на минуту, она позвонила, призывая Кору, отдала ей пакет и велела срочно отослать его капитану Бирмингему.

В тот же день, чуть позднее, Кора вошла в комнату, которую дядя Стерлинг предоставил Серинис под мастерскую. Комнату заполняли картины, мольберт, краски и рисунки, сделанные во время плавания. Последние большей частью валялись на полу или были прислонены к стене. Серинис никак не могла собраться навести в мастерской порядок.

— Мисс Серинис, вас спрашивает дама, утверждает, что хотела бы заказать вам портрет.

— Она назвала свое имя?

— Нет, мадам. Просто сказала, что вы с ней знакомы. Серинис нахмурилась, размышляя, кем бы могла быть нежданная гостья.

— Как она выглядит?

— Весьма миловидна, небольшого роста, черноволосая.

— А, это, наверное, Бренна! — Судя по тому, какой интерес проявила сестра Бо к ее рисункам, это могла быть только она. Несмотря ни на что, Серинис обрадовалась гостье и с улыбкой принялась освобождать стул. — Прошу вас, проводите ее сюда, Кора, и приготовьте нам чай.

Серинис забыла надеть халат, который сбросила всего несколько минут назад, решив, что в комнате слишком жарко. Убирая со стула кипу рисунков, она повернулась спиной к двери и опомнилась, лишь когда услышала шорох тафты.

— Вот уж не думала, что вы навестите меня так скоро, Бренна… — начала она, поворачиваясь к гостье, но ее приветственная улыбка погасла: на пороге с презрительной гримаской на лице стояла Жермен Холлингсворт.

— Жаль, что разочаровала вас, Серинис. — Она насмешливо приподняла бровь. — Я понимаю ваше желание увидеть здесь сестру Бо, но боюсь, придется довольствоваться моим обществом.

— Значит, вы все-таки вспомнили меня, — заметила Серинис, с небрежным видом направившись к табурету, на котором лежал просторный рабочий халат. Увы, без халата или шали ее округлившаяся талия тут же бросится в глаза.

Жермен усмехнулась.

— О да! Я отлично помню вас. Вы — та самая чопорная художница, которая не замечала ничего вокруг, кроме своей мазни да немногочисленных подружек. Как же мы прозвали вас? Кажется, Щепкой? В то время прозвище вам шло, но должна признаться, с тех пор вы заметно похорошели.

— Насколько я понимаю, вы явились сюда не для того, чтобы заказать портрет.

Жермен принялась расхаживать по комнате, бесцеремонно разглядывая рисунки.

— У меня хватает портретов, — наконец соизволила ответить она. — В прошлый раз мои родители наняли самого известного художника в округе, и вряд ли вы справитесь с этой работой лучше, чем он. Несмотря на то что Бо превозносит ваш талант, я решительно не понимаю, что в нем такого. Впрочем, судя по тому, какими голодными глазами Бо смотрит на вас, его интересует отнюдь не живопись.

Жермен преградила дорогу к халату, и Серинис пришлось отвернуться.

— Тогда зачем же вы пришли?

— Хочу предупредить: держитесь подальше от Бо, — без обиняков заявила Жермен. — Видите ли, я намерена выйти за него замуж, притом в самом ближайшем времени, и не желаю видеть рядом с ним соперницу. — Она взяла со стола рисунок, изображающий матроса, но, увидев второй, лежащий под ним, ахнула: с рисунка смотрел человек, за которого она собралась замуж. Жермен и не подумала признаваться в этом, но сходство с Бо Бирмингемом оказалось поразительным. На портрете он был в свитере и кепке, за его спиной раздувались паруса.

Обернувшись к Серинис, Жермен злобно процедила:

— Когда вы успели нарисовать его?

— На «Смельчаке».

— Как это вам удалось попасть туда? Бо никогда не упоминал, что приглашал вас на корабль…

— Я была его пассажиркой, — просто объяснила Серинис.

— Ложь! Бо никогда не берет пассажиров, иначе я сама с удовольствием отправилась бы с ним куда угодно.

Серинис коротко пожала плечами:

— Для меня он сделал исключение.

— И все-таки вы лжете, и если это так, я непременно узнаю правду! Вам не удастся увести у меня Бо, слышите?

— Хотите сказать, он принадлежит вам по праву? Или вы просто надеетесь на это?

— Посмотрите на меня!

Скрестив руки на груди, Серинис нехотя обернулась:

— Пожалуйста.

— Не смейте даже думать, что вам удастся отвоевать его! Я слишком долго охотилась за ним, чтобы отдавать такому ничтожеству, как вы! И поверьте, ваше детское прозвище ничто по сравнению со слухами, которые я распущу о вас!

— Право, Жермен, вы напрасно утруждаете себя. Вряд ли я когда-нибудь впредь увижусь с мистером Бирмингемом. — Серинис подавила вздох, и, словно возражая ей, ребенок зашевелился. Это резкое движение застигло ее так внезапно, что она ахнула и прижала ладонь к животу.

Жермен изумленно вытаращила глаза: итак, ее подозрения оправдались! Округлостью под складками юбки Серинис обязана отнюдь не пышности форм. И похоже, Бо Бирмингем не знает о том, в каком положении находится маленькая распутница, на которую он глазел вчера.

— Ну что же, поскольку все решено, у меня нет причин задерживаться. Мне предстоит сделать немало покупок к балу в честь помолвки Сюзанны Бирмингем. Пока!