Стопроцентно лунный мальчик - Стивен Танни

— Кругом пустыня.

— Это не твои заботы. Если ты меня сейчас не бросишь, для тебя все кончится очень плохо. Тебя посадят в тюрьму.

Пит только засмеялся.

— Никто меня не посадит. Глупость какая! Я ничего плохого не сделал, и ты тоже.

— Я-то очень даже сделал. Я вчера…

— Дай угадаю. Ты кому-то показал свои глаза.

— Откуда ты знаешь?

— Я не знал. А что еще может сделать стопроцентно лунный парень, чтобы у него начались неприятности с полицией?

— Все верно. Так вот, на самом деле мы едем вовсе не на вечеринку.

— Да уж ясно.

— Ты понял?

— Еще бы! Слинни совсем не умеет врать. А Клеллен поверила, смешно. Дело, наверное, очень важное для Слинни, раз она так напряглась, лишь бы добраться на другую сторону Луны. А мне немножко совестно, что я ее сегодня кинул — ну, ты знаешь, насчет Клеллен. Правда, Слинни, кажется, не обиделась. По-моему, ты ей больше нравишься. Ну и ладно, все равно у нас с ней ничего такого не получилось бы. Как пойдем куда-нибудь, она только о тебе и говорит. В общем, я не против, и потом… То, что мы с Клеллен вытворяли сегодня в мотеле… Ох, ну и бешеная девчонка!

— Вообще-то я с Клеллен давно знаком, — сказал Иеронимус. — Ее многие совсем неправильно понимают. Я рад, что вы с ней познакомились. Как ни странно, вы подходите друг другу. Как-то дополняете друг друга, что ли.

— Ты думаешь?

— Ага. Ты — чуть ли не самый известный спортсмен в школе, а Клеллен — чуть ли не самая эпичная чудачка в моем классе. Ну, не знаю, интересное сочетание получается…

— Слушай, мне вот что любопытно… Если не хочешь — не отвечай. Когда мы приехали в тот пустой город, и вы со Слинни вышли из какого-то обвалившегося дома, вы с ней держались за руки. Я-то не против, я рад за вас. Правда. Просто вдруг подумал: выходит, она с нами двумя одновременно встречалась?

— Нет. Мы сегодня впервые поцеловались. Когда она уже знала про тебя и Клеллен. — Тут Иеронимус сделал такое, что сам удивился. Он наклонился вперед, чтобы никто, кроме Пита, не услышал, хотя остальные все равно спали, и прошептал: — Я Слинни с третьего класса люблю.

Через какое-то время все начали понемногу просыпаться. Брейгель протер глаза, жалея, что не догадался захватить с собой пива, или водлунки, или еще чего-нибудь вроде этого, а потом спросил вслух:

— Куда мы, вообще, едем на ночь глядя? Где это мы?

Клеллен ни минуты не сомневалась, что вечеринка с лихвой вознаградит за все трудности пути. Такое экзотическое место — библиотека, где книги сделаны из бумаги! Клеллен смутно представляла, что это означает, но звучало просто бесподобно, а если веселье слишком затянется, можно найти местечко, где переночевать, — например, в каком-нибудь мотеле. Отличный предлог, а в такой пустынной местности в мотеле наверняка найдется много свободных комнат: одну ей с Питом, другую Слинни с Иеронимусом и еще одну для Брейгеля, пусть себе сидит и тоскует.

Слинни их не слушала. Она сидела молча и думала: «А когда мы наконец приедем, как мы туда войдем? Как мы туда войдем? Войдем-то мы как?»

Зрелище было не для слабонервных. Прибывшие по вызову полицейские даже не знали, что на Луне есть такое место — Джойтаун-8. Их отправили проверить сигнал тревоги, поступивший с омни-трекера. Добравшись до здания с куполом, они ужаснулись увиденному, да и запах был чудовищный. Полицейские, как и Пит, решили, что здесь нашли приют наркоманы или какие-нибудь фанатики проводят свои безумные ритуалы. Доблестные стражи порядка, выхватив табельное оружие, ворвались внутрь. Ориентируясь по сигналу омни-трекера и непонятным голосам, они миновали бородача, оборванную веревку, давно высохшие трупы и вошли в круглый зал.

По сигналу омни-трекера были отправлены одна за другой три группы. Все три бесследно исчезли.

Само собой, в полиции сделали вывод, что в забытом уголке на обратной стороне Луны происходит нечто очень странное.

Лейтенант Догуманхед Шмет лег спать, весьма довольный собой. Приятно, когда интуитивная догадка подтверждается фактами. Вот потому он такой хороший полицейский! В мозгу что-то щелкает, выскакивает крошечная идейка. Для отца естественно солгать, чтобы защитить сына. Будь у самого лейтенанта сын, он бы тысячу раз солгал ради него, если понадобится. Впрочем, сына у лейтенанта не было, как не было ни жены, ни дочери, вообще никакой родни — только работа. Одинокое существование лейтенанта Шмета было посвящено одной цели: выявлять людей, нарушивших закон. Человек по имени Ринго Рексафин закон нарушил. Полиции лгать нельзя. Это серьезное преступление. Его сына, Иеронимуса Рексафина, свидетели опознали как оптического преступника, выражаясь юридическим языком. А вычислить мальчишку среди множества других стопроцентно лунных мальчишек помогла интуиция. Все началось с отцовской лжи. Человеку знающему подобная ложь видна как на ладони, а Догуманхед Шмет ее буквально кожей чувствовал. Что-то свербит у основания черепа, как будто перышком щекочут. Ложь сразу выдает вину. Мальчишка оказался тем самым, что ухитрился выкрутиться два года назад. Его бы еще тогда посадить под замок — не ходил бы теперь по улицам, не показывал свои мерзкие глаза ни в чем не повинным гражданам. Парень — явная угроза для общества, а теперь еще и ударился в бега.

— Где ваш сын?

— Не знаю.

— Где ваш сын?

— Я сказал, понятия не имею.

— Назовите друзей вашего сына.

— Не знаю я его друзей.

— Нечего сказать, хороший отец.

— Вы специально пришли, чтобы меня оскорблять?

— Я пришел, чтобы выяснить, где ваш сын.

— А я не знаю, где он! Ушел и уже несколько часов не возвращался.

— Его видели в Зоне первого ЛЭМа, в вестибюле гостиницы, вместе с девочкой, туристкой с Земли, явно подвергшейся негативному воздействию четвертого основного цвета.

— А я думал, четвертого основного цвета не существует.

— Прекратите выгораживать своего сына! Имеются двое свидетелей.

— Я уже сказал: мой сын был дома. Он очень устал и рано лег спать.

— А как вы объясните показания очевидцев?

— Никак. Они моего сына с кем-то перепутали. А может, просто врут. В защитных очках все подростки выглядят одинаково.

— Где сейчас ваш сын?

— Не знаю.

— Видимо, придется вас задержать, пока вы не надумаете помочь следствию.

— Я помогаю, как могу. Отпустите меня домой! У меня жена больная, она не в состоянии сама себя обслуживать.

— Ничего, справится. Она взрослый человек. А вас мы отпустим, как только вы признаетесь, что солгали и что вашего сына всю ночь не было дома.